ответила лишь на три вопроса, один из которых Ристо признал неправильным. Вообще удивляюсь, как он умудрился успеть сделать свою работу и выполнить еще и мою. На химии я отплатила Ристо, когда он не мог справиться с нужным зельем, нашептав ему, что и как надо исправить. Травоведение и лодмак мы оба сдали неплохо, по крайней мере, точно на тройку. Зато когда пришло время писать контрольную по маскировке, у меня тряслись коленки. Впрочем, все оказалась не так плохо. Показывать свои умения на практике не нужно было, следовало лишь ответить на вопросы письменно. На защите все прошло нормально.
— Если нам устроили такие задания в конце первой четверти, — офигело тараща покрасневшие от усталости и недосыпания глаза в окно, сказал Ристо. — Боюсь представить, какими будут экзамены.
— Ну, если мы справились с этим нормально, то и с экзаменами все будет нормально, — оптимистично заявила я.
— Ага, а еще надо сдать защитную магию, животноводство и кросс пробежать по физкультуре, — простонал Ристо. — Убейте меня, я больше не хочу жить.
Я похлопала Ристо по плечу. Контрольная по защите действительно была сложной. Наверное, потому что Раскор пренебрег бумажной проверкой, уверенно устроив испытание на все изученные в этой четверти заклинания. Тем более, что каждого ученика Раскор испытывал самостоятельно, причем изгнав всех остальных за дверь аудитории. После испытания все выходили из аудитории в ссадинах, с подпаленной одеждой и дымящимися волосами. На лицах каждого застыло одинаковое выражение мрачного удовлетворения типа — этот ад наконец закончился. Я уже в дверях поняла, что Раскор так просто не поставит мне хорошую оценку и после испытания могла с уверенностью заявить, что мне досталось больше остальных. Для начала приняв на себя с десяток режущих шрамов заклинания ножниц, я почувствовала, что мне хана. Мысль подтвердилась, когда Раскор применил на мне несколько неизвестных мне чар. В общем, я сражалась, как лев, но рассеченный лоб, вывихнутое запястье, порез на ноге здорово подпортили мне настроение. По крайней мере, Раскор сказал, что я не утратила былой сноровки, и он может с гордостью звать меня своей ученицей.
В лазарете я быстро залечила все свои раны, потом потопала в гостиную. Ристо уже был там. Он с раздосадованным лицом восстанавливал свои подпаленные рыжие волосы. Заметив меня, он слабо улыбнулся.
— По крайней мере, профессор Раскор сказал, что у меня есть потенциал и если постараться, я могу стать великим воином.
— А мне он сказал, что противник размажет меня тонким слоем никчемности в пару секунд, — проворчал Эрнст, сидящий рядом и восстанавливающий магией свой пиджак. — Вредный тип. Хотя, конечно, свое дело знает хорошо. Но все же слишком требовательный.
— Конечно, ему же нужно как-то разбудить в нас рвение к победе, — заметила я. — На самом деле он справедливый и ставит оценки по уровню возможностей. Правда, если ты ленился и работал вполсилы на его уроках, он этого никогда не простит.
Эрнст улыбнулся, закончив колдовать над пиджаком.
— Я слышал, у него учился Барраконда, — сказал он. — Странно, что он выбрал маскировку. С таким учителем я бы побоялся выбирать предмет, противоположный его предмету.
— Мой отец проходил службу с Барракондой, — вмешалась в разговор Ольга. — Он рассказывал, что Барраконда был очень ценным воином, потому что благодаря ему можно было избежать ненужных жертв. Он говорил, Барраконда умел так искусно обращаться во вражеских шпионов, пойманных на нашей территории, что никто не мог его раскусить.
— Да понятное дело, что он парень крутой, — заметил Пилст. — Только чересчур уж высокомерный и холодный. Мог бы иногда быть чуть более справедливей к нам. В последнем зачете, который я ему сдал, он придрался к тому, что я неверно раскрыл понятие 'смешательства', хотя я просто описал его своими словами.
— Ну, мало ли какие у него были обстоятельства в жизни, — заметила Ольга. — Иногда после войны люди сильно меняются, перестают верить своим близким и вообще никого к себе не подпускают.
— Может быть, — закинув руки за голову, зевнул Эрнст. — Но все же уверен на все сто, что контрольную он будет проверять с остервенением. И наверняка придерется к Витте, ведь она так неуравновешенно вела себя на его уроках, — Эрнст подмигнул мне.
— Если он придерется, я к нему тоже придерусь и попытаюсь доказать ему свою правоту, даже если мне придется заставить его проштудировать все те книги, что пришлось прочитать мне, чтобы подготовиться к его контрольной, — насупилась я.
В пятницу нам объявили результаты контрольных. В целом, у меня все было просто отлично. Даже Барраконда поставил мне нормальную оценку. Вечером пятницы я попрощалась с Раскором, который взял с меня обещание не влазить в авантюры.
— Я тут подумал, — привлекая мое внимание, сказал Ристо, когда мы сидели в гостиной и я читала письмо, присланное Килробом. — Как мы определим, носит ли тот или иной предмет энергетику семьи Энхимфов.
— И как? — поинтересовалась я, на минутку отвлекаясь от чтения.
— Покопался в библиотеке и нашел одно заклинание. На всякий случай выучи его, чтобы и ты, и я, спокойно могли его применять без запинки. Мало ли, может, времени у нас будет в обрез, когда будем проверять те или иные предметы.
— Естественно, если влезем в логово Барраконды, — согласилась я.
— Когда и с чего начнем? — со вздохом спросил Ристо.
— Думаю, что лучше всего сегодня же ночью. Причем еще лучше, если замаскироваться. Конечно, если нас поймает Ачита, то все пучком, но можно напороться и на препода… Так что давай как-нибудь замаскируемся. А начнем, наверное, с подвала. В старинных поместьях часто под домами были целые тоннели и переходы…
— Чтобы был шанс убежать при нашествии вражеских войск, — тоном 'знаю-знаю', перебил Ристо. — Только я про тоннели под школой ничего не слышал. А я состою в организации патруля, и про школу мне доверяют все.
— Ладно-ладно, умник ты наш, — раздраженная от того, что мои надежды на сеть тоннелей под школой, рухнули, проворчала я. — Смотри, тебя зовут… Неужели даже в последний день перед каникулами не обошлось без происшествий?
— Ты что, перед каникулами самый пик преступлений, — шутливо ответил Ристо.
Он убежал, я задумчиво проводила его взглядом, теребя в руке письмо от Килроба. Потом опустила взгляд на бумагу и пробежала взглядом строчки:
'Отец отказал мне в просьбе выдать информацию о твоих одноклассниках. Конечно, он дал мне шанс, предложив рассказать ему о причине того, что мне понадобились эти документы. Я отказался, потому что он тут же бы устроил мне допрос с пристрастием, а кроме того наверняка бы послал своих людей к вам в школу, чтобы провести расследование. А я уверен, что Энхимф, каким бы молодым он ни был, умеет хорошо скрываться.
В общем, на отца рассчитывать нельзя. Зато я провел свое собственное исследование, используя при этом запрещенные книги из библиотечного архива. Знаешь, конкретно меня заинтересовала Сарбина Ивеньхэль. Если ее мать погибла в результате неудачного эксперимента, ее жизнь точно была связана с изобретением магических заклинаний. Однако покопавшись в архиве (между прочим, я уже провожу там больше времени, чем на улице, копаясь в этих старых газетах и журналах) я узнал, что ничего криминального в смерти ее матери не было. Точнее, Надин Ивеньхэль работала в научном институте, изучая древние скелеты животных, ее лаборатория находилась по соседству с лабораторией какого-то человека, занимающегося созданием очищающих заклинаний. Тот человек что-то не так сделал, что-то не то добавил и грянул взрыв. Его лабораторию разнесло на куски, соседние лаборатории сильно повредились. В общем, матери Сарбины просто не повезло.
Военных я сразу отбрасывал, не верю, что они могли бы поступить в командование, без мощной магической проверки. Любые тайны всплыли бы на поверхность, поэтому не будем брать во внимание детей военных.
Про родителей ребят по имена Эрнст и Шербо мы вряд ли сможем что-либо выяснить, но если
