веков назад такие попытки предпринимались, когда женщин стало совсем мало и у мужчин не осталось надежды. Но больше никто не пытался это делать. Большинство верили в то, что этот миф придумали специально, чтобы удержать мужчин от утраты души. Михаил был недоступен, неумолим, его решения не оспаривались в течение столетий. Он улаживал споры и защищал их. Он охотился на мужчин, которые предпочли превратиться в вампиров — существ одинаково опасных как для смертных, так и для бессмертных.
А теперь это. Смертная женщина! Они были поражены и не могли скрыть это. Они были обязаны защищать ее ценой собственной жизни, как своих женщин. Если Михаил сказал, что она под его защитой, то он именно это и имел в виду. Он никогда не говорил того, чего не хотел сказать. И если она пострадает, расплатой будет смерть. Михаил был свирепым, безжалостным и жестоким врагом.
Михаил чувствовал всю тяжесть ответственности за смерть Ноэль. Он знал о слабости Рэнда к женщинам. Он возражал против их союза, но не запретил его, хотя должен был. Рэнд не был истинным Спутником жизни Ноэль, взаимопонимание между которыми никогда не позволит мужчине изменять своей жене. Ноэль, его прекрасная сестра, такая молодая и полная жизни, теперь потеряна для них навсегда. Она поступила своевольно, возжелав Рэнда просто потому, что он был очень красив, а не потому, что ее душа взвывала к нему. Они лгали, но он знал об этом. В конце концов, это его вина, что Рэнд продолжал искать удовольствий с другими женщинами, а Ноэль ожесточилась. Она, должно быть, умерла мгновенно, иначе Михаил почувствовал бы ее страдания, даже в глубоком сне. Рэнду больше не доверят заботу ни об одной из их женщин.
Михаил думал, что со временем каждый из них нашел бы своего истинного Спутника жизни, но Ноэль становилась все раздраженнее, а Рэнд погряз в своем распутстве. Рэнд не мог что-то чувствовать с женщинами, которых он укладывал в постель, но он продолжал так поступать, словно наказывая Ноэль за то, что она его удерживает.
Михаил на краткий миг закрыл глаза, позволяя себе увидеть обстоятельства бессмысленной смерти Ноэль. Потеря была невыносимой, горе оглушило его, и к нему добавились холодная ярость и смертельная решимость. Он склонил голову, и три кроваво-красные слезы одна за другой скатились по его щеке. Его сестра, самая молодая из всех женщин. Это была его вина.
Михаил почувствовал какое-то движение в своем сознании, теплое, утешающее, словно чьи-то руки обняли его.
Голос Рейвен был сонным, сиплым и обеспокоенным.
Он был поражен. Его приказ был очень сильным, намного сильнее того, что он обычно использовал на людях, но даже теперь его скорбь проникла сквозь ее сон. Он оглянулся вокруг, посмотрел на лица своих гостей. Ни один из них не обратил внимания на ментальный контакт. Это означало, что даже в том сонном состоянии, в котором она была, Рейвен способна сосредоточиться и обратиться прямо к нему без каких- либо потерь. Это был навык, который не многие из его людей потрудились достигнуть, настолько самоуверенными они были, считая, что люди не смогут настроиться на их волну.
На этот раз голос Рейвен был громче и тревожнее.
Он подкрепил свои слова приказной интонацией.
И он обратил внимание на тех, кто ждал его распоряжений.
— Пришлите ко мне Рэнда завтра. Ребенок не может оставаться с ним. Дейдре потеряла очередного ребенка пару десятилетий назад, и она все еще оплакивает свои многочисленные потери. Отдайте ребенка ей. Тьенн будет охранять их очень тщательно. Никто из вас не должен использовать ментальную связь, пока мы не узнаем, обладает ли хоть один из наших врагов такими же способностями, как моя женщина.
На их лицах было написано потрясение. Никто из них не думал, что человек может обладать такой силой.
— Михаил, ты уверен, что эта женщина не одна из них? Она может представлять для нас угрозу.
Эрик отважился осторожно высказать предположение, несмотря на то, что пальцы Селесте предостерегающе впились в его руку.
Темные глаза Михаила сузились.
— Ты считаешь, что я обленился и разжирел от своей власти? Ты так плохо обо мне думаешь? Считаешь, что, побывав в ее сознании, я не смог бы обнаружить угрозу? Я предупреждаю тебе, что с радостью перестану быть вашим вожаком, но я не желаю снимать с нее свою защиту. Если кто-то из вас захочет причинить ей вред, пусть знает, что ему придется иметь дело со мной. Вы хотите, чтобы я передал власть кому-нибудь другому? Я устал от ответственности.
— Михаил! — протестующе крикнул Байрон.
Другие тоже встревожились и стали возражать, словно напуганные дети. Только Жак, стоявший молча, опершись о стену, смотрел на Михаила с насмешливой полуулыбкой, в которой был какой-то тайный смысл. Михаил не обратил на это никакого внимания.
— Солнце почти взошло. Вам всем пора уйти под землю. По возможности используйте любое средство защиты. Когда проснетесь, проверьте окрестности своего жилища, почувствуйте нарушителей. Не пропускайте даже мельчайшего происшествия. Мы должны поддерживать тесную связь и следить друг за другом.
— Михаил, первый год такой трудный, что многие наши дети не выживают.
Пальцы Селесте нервно сжали руку мужа.
— Я не уверена, что Дейдре сможет перенести еще одну потерю.
Михаил улыбнулся ей с нежностью.
— Она будет защищать ребенка как никто другой, а Тьенн будет в два раза внимательнее, чем остальные. Он пытался уговорить Дейдре забеременеть, но она отказалась. По крайней мере, руки у нее будут заняты.
— И она все еще тоскует по тому ребенку, — сердито сказала Селесте.
— Если наша раса хочет выжить, у нас должны рождаться дети. Как бы мне ни хотелось поспособствовать этому, но только вы, женщины, можете сотворить такое чудо.
— Сердце разрывается, когда теряешь так много, — заметила Селесте.
— У всех у нас, Селесте, — закончил он разговор, и никто не рискнул его продолжить или задать вопрос.
Его авторитет был непререкаем, его ярость и тоска не имели границ. Не только Рэнд не смог защитить Ноэль, молодую, красивую, жизнелюбивую женщину, но жизнь ее прервалась еще и из-за тех садистских игр, в которые Рэнд и Ноэль играли вместе. Он знал, что в той же мере нес ответственность за судьбу Ноэль, что и Рэнд. Он ненавидел себя и Рэнда одинаково.
Глава 3
Рейвен просыпалась медленно, продираясь сквозь слои плотного тумана. Почему-то она знала, что ей не полагалось просыпаться, но тем не менее она была просто обязана сделать это. Она с трудом открыла глаза и, повернув голову, посмотрела в окно. Солнечный свет лился в комнату. Она заставила себя сесть и обнаружила, что под соскользнувшими покрывалами она была абсолютно голой.
— Михаил, — громко прошипела она, — ты позволяешь себе слишком много.
Она автоматически потянулась к нему, словно не могла отказать себе в этом. Почувствовав, что он спит, она удалилась. Хватило одного прикосновения. Он был в безопасности.
Рейвен чувствовала себя иначе, почти счастливой. Она могла говорить с кем-то, дотрагиваться до кого-то, и не имело значения, что это напоминало верховую прогулку на голодном тигре. Возможность
