— Хорош, нечего сказать, — заметил он шутливо. — Позволил девчонке повалить себя. Хорош!
— Он не ушиб головку? — В дверях появилась встревоженная миссис Марки, только что распрощавшаяся с предпоследней мамашей.
— Не-ет, — протянул Марки. — Он ушиб совсем другое место, да, Билли? Ты кое-что другое ушиб, да?
Билли уже забыл про то, что упал, и бросился отбивать свое добро. Он вцепился в лапу мишки, торчавшую из-под рук Эди, и что есть сил дергал за нее, но безуспешно.
— Не дам, — решительно сказала Эди.
Воодушевленная первой, почти случайной победой, она выпустила игрушку из рук, схватила Билли за плечи и сильно толкнула.
На этот раз он хлопнулся не так удачно: голова его с гулким звуком ударилась о голый пол за краем ковра, и, глубоко втянув воздух, он зашелся истошным ревом.
В комнате поднялась суматоха. Охнув, Марки поспешил к сыну, но жена опередила его и сама подхватила ребенка на руки.
— Билли, маленький, — застонала она. — Какая ужасная шишка! Отшлепать надо эту девчонку!
Эдит, которая в тот же миг метнулась к дочери, услышала это замечание, и ее губы твердо сжались.
— Эди, — прошептала она скорее по обязанности. — Как тебе не стыдно, негодница?
Но девочка неожиданно откинула голову и рассмеялась. Это был громкий смех, смех победительницы, в нем звучали ликование, вызов, презрение. К несчастью, он оказался еще и заразительным. Не успев осознать щекотливости положения, Эдит тоже засмеялась, не звонко, но достаточно внятно, с теми же интонациями, что и дочка. И тут же осеклась.
Миссис Марки вспыхнула, а Джо, который ощупывал одним пальцем затылок мальчика, бросил на Эдит хмурый взгляд.
— Быстро же она вздулась, эта шишка, — сказал он укоризненно. — Пойду наверх за примочкой. Но миссис Марки уже не владела собой.
— Ребенку больно. Что же здесь смешного, хотела бы я знать? — спросила она дрожащим голосом.
Между тем Эди-маленькая с любопытством глядела на мать. Она заметила, что мама рассмеялась в ответ на её смех, и ей захотелось проверить, всегда ли так бывает. И сейчас она вновь откинула головку и засмеялась.
От этого второго взрыва веселья с Эдит сделалась форменная истерика. Прижимая к губам платок, она давилась от хохота, не в силах удержаться. Но дело тут было не только в нервах: она сознавала, что по- своему поддерживает дочь, смеется с ней заодно.
Вдвоем они как бы бросали вызов всему свету.
Пока Марки бегал в ванную за примочкой, его жена мерила шагами комнату, качая на руках ревущего сына.
— Ради Бога, уходите! — вдруг взорвалась она. — У ребенка разбита голова, и если у вас не хватает совести помолчать, то уж лучше уходите!
— Вот как, — сказала Эдит, тоже закипая, — В жизни не видела, чтобы из мухи…
— Уходите! — вне себя крикнула миссис Марки. — Вон отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было. Не желаю видеть ни вас, ни вашу хулиганку.
Взяв дочь за руку, Эдит уже быстро шла к дверям, но тут остановилась и повернулась к миссис Марки с перекошенным от негодования лицом.
— Не смейте оскорблять ребенка!
Миссис Марки ничего не ответила и продолжала ходить по комнате, бормоча что-то утешительное себе самой и Билли.
Эдит расплакалась.
— Я уйду, — всхлипывала она. — Первый раз встречаю такую грубую, вульгарную особу. Даже хорошо, что вашему ребенку досталось… Так ему и надо, т-тол-стому дурачку…
Джо Марки как раз сбегал по лестнице и услышал последнюю фразу.
— Миссис Эндрос, — сказал он резко, — разве вы не видите, что ребенок сильно ушибся! Держите себя в руках!
— Мне… мне держать себя в руках? — воскликнула Эдит срывающимся голосом. — Вы это своей жене скажите. В жизни не встречала такой вульгарной особы!
— Джо, ты слышал? Она меня обзывает! — Миссис Марки трясло от ярости. — Выгони ее отсюда. Не захочет уйти сама, возьми за шиворот и выстави.
— Не смейте ко мне прикасаться! — закричала Эдит. — Сейчас найду пальто и уйду.
Ничего не видя от слез, она шагнула в сторону передней. Именно тогда дверь отворилась, и появился встревоженный Джон Эндрос.
— Джон! — крикнула Эдит, кидаясь к нему.
— Что тут случилось? Послушайте, что происходит?
— Они… они меня выгоняют, — жаловалась она, судорожно прижимаясь к мужу. — Он хотел схватить меня за шиворот и выставить на улицу. Где мое пальто?
— Неправда, — поспешно возразил Марки. — Никто не собирался вас выгонять. — Он повернулся к Джону. — Никто не думал ее выгонять, — повторил он. — Она…
— То есть как это «выгонять»? — оборвал его Джон. — Что все это значит?
— Пойдем, Джон! — рыдала Эдит. — Пойдем домой! Это же грубые, вульгарные люди!
— Послушайте, вы! — лицо Марки потемнело. — Повторяете все время одно и то же. Прямо как ненормальная.
— Они назвали Эди хулиганкой!
Второй раз за вечер Эди выбрала самую неподходящую минуту, чтобы выразить свои чувства. Сбитая с толку и напуганная криками взрослых, она так заревела, словно и впрямь была оскорблена до глубины души.
— Как это понимать? — взорвался Джон. — Ты что же, оскорбляешь своих гостей?
— Уж если кто кого оскорбляет, так это твоя жена нас! — твердо ответил Марки. — А каша заварилась из-за твоей дочери.
Джон презрительно фыркнул:
— И ты ее обругал? Что же, молодец! Поздравляю.
— Не надо, Джон, перестань, — умоляла Эдит. — Найди лучше мое пальто.
— Ты явно не в себе, — желчно продолжал Эндрос, — если срываешь зло на беззащитном ребенке.
— Чертовщина! Надо же все так перевернуть! — заорал Марки. — Если твоя супруга хоть на минуту замолчит…
— Не ори! Я-то не женщина и не ребенок… Тут в ссоре наступил небольшой антракт. Пока Эдит шарила по креслу в поисках пальто, миссис Марки следила за ней злыми горящими глазами. Вдруг она положила Билли на диван, где он сразу перестал реветь и сел, прошла в переднюю и, быстро отыскав пальто, без единого слова сунула его Элит. Затем вернулась к дивану, взяла сына на руки и, покачивая его, снова уставилась на Эдит злыми горящими глазами. Весь антракт длился не больше полуминуты.
— Твоя жена приходит к нам и давай кричать, какие мы, видите ли, вульгарные, — разъярился Марки. — Если уж мы такие вульгарные, черт подери, так и нечего сюда ходить. А сейчас убирайтесь, да поживей.
Джон снова презрительно хмыкнул.
— Ты не просто вульгарный. Ты еще и хам, особенно с беззащитными женщинами и детьми.
Нащупав ручку, он рванул дверь:
— Идем, Эдит.
Жена взяла дочь на руки и вышла, а Джон, еще раз смерив Марки презрительным взглядом, двинулся следом.
— Нет, постой! — Марки шагнул вперед; его слегка трясло, а на висках вздулись вены. — Думаешь, тебе это сойдет? Не на того напал.
Джон молча ступил за порог, оставив дверь открытой.
