прикреплены куклы Барби и Кена. Их руки были соединены вместе, одежды на телах не было, за исключением нескольких искусственных листиков, прилепленных в традиционных местах. Над головами розовым мелом было жирно написано:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СИСТЕМЫ РЕПРОДУКЦИИ ЧЕЛОВЕКА (СЕКС)
Ви Скай, стоявшая рядом со мной, сказала:
— Именно поэтому в школе запрещены телефоны с камерами. Фото вот этого в интернет-журнале стало бы для министерства образования доказательством, что биологию нужно запретить. И тогда мы смогли бы потратить этот час на что-нибудь продуктивное — например, на индивидуальное практическое обучение у симпатичных старшеклассников.
— Неужели, Ви? — отозвалась я. — Могу поклясться, что ты весь семестр ждала этой темы.
Ви опустила ресницы и лукаво улыбнулась.
— На этом уроке мне не расскажут ничего такого, чего я еще не знаю.
— Ви? Сама невинность.
— Не так громко, — подмигнула она, тут же прозвенел звонок, и мы сели на свои места за одной партой.
Тренер МакКонахи дунул в свисток, висевший у него на шее:
— По местам, команда!
Обучение десятого класса биологии он рассматривал как своего рода побочную обязанность в работе школьного баскетбольного тренера, и все мы это знали.
— Вам, может, не приходило в голову, детишки, что секс — это больше, чем пятнадцатиминутная поездка на заднем сиденье машины. Это наука. А наука — это что?
— Это скучно! — крикнул кто-то с задней парты.
— То, по чему у меня отвратные оценки, — добавил другой.
Тренер провел взглядом по первому ряду, остановившись на мне:
— Нора?
— Изучение чего-либо, — ответила я.
Он подошел и ткнул указательным пальцем в парту передо мной.
— Что еще?
— Знание, полученное путем экспериментов и наблюдений.
Замечательно. Звучало так, будто я собиралась записывать аудиоверсию нашего учебника.
— Своими словами.
Я дотронулась до верхней губы кончиком языка и попыталась найти синоним.
— Наука — это исследование, — произнесла я так, что это прозвучало больше как вопрос.
— Да, наука — это исследование, — повторил тренер, потирая руки. — Наука превращает нас в шпионов.
Если смотреть на это так, то наука кажется почти интересной. Но я достаточно долго училась у тренера, чтобы не начинать надеяться.
— Хорошая слежка требует практики, — продолжил он.
— Как и секс, — донесся еще один комментарий с задней парты.
Мы приглушенно засмеялись, а тренер предупреждающе погрозил комментатору пальцем.
— Этого я вам сегодня на дом не задам. — Затем он снова повернулся ко мне. — Нора, вы с Ви сидите вместе с начала года. — Я кивнула, опасаясь того, что последует дальше. — Вы вместе пишете в школьный журнал. — Снова кивнула. — Готов поспорить, вы многое друг о друге знаете.
Ви пнула меня под столом. Я поняла, что она хотела этим сказать. Он даже представить не мог, как много мы знаем друг о друге. И я имею в виду не только секреты, которые обычно поверяют дневнику. Ви — мой близнец наоборот. У нее зеленые глаза, светлые волосы и несколько фунтов лишнего веса. У меня глаза серые, а волосы темные и настолько кудрявые, что бессилен любой выпрямитель. А еще ноги у меня точь-в-точь, как у барного стула. Но есть невидимая нить, которая связывает нас, — мы обе можем поклясться, что она существовала еще до нашего рождения. И мы обе можем поклясться, что она будет держать нас вместе до конца жизни.
— На самом деле, готов поспорить, что каждый из вас хорошо знает соседа по парте. Вы ведь не просто так места выбирали, правда? Близость. Какая незадача, ведь хорошие разведчики избегают близости. Она притупляет исследовательский инстинкт. Поэтому сегодня мы будем рассаживаться по новой схеме.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Ви опередила меня:
— Что за бред? Сейчас апрель. Почти конец года. Вы не можете такое устраивать.
Тренер слегка улыбнулся.
— Я могу устраивать такое до последнего дня семестра. А если ты не сдашь экзамен, то в следующем году снова окажешься здесь и я опять буду устраивать такое.
Ви сердито посмотрела на него. Она славилась этим своим взглядом — настолько сердитым, что разве что вслух не шипит. Но у тренера, видимо, был к нему иммунитет, потому что он снова дунул в свисток и стал объяснять.
— Каждый, кто сидит слева, двигается на одну парту вперед. Те, кто сидят на первых партах, — да, в том числе и ты, Ви, — садятся назад.
Ви сунула тетрадь в рюкзак и застегнула молнию. Я прикусила губу и помахала рукой на прощание. Потом слегка обернулась, окинув взглядом класс позади. Я знала имена всех одноклассников… кроме одного. Новичка. Тренер никогда его не вызывал, и ему, кажется, такое положение вещей нравилось. Он сидел, ссутулившись, за партой позади меня, холодные черные глаза пристально смотрели вперед. Как всегда. Но мне совсем не казалось, что он сидит здесь день за днем, просто пялясь в пространство. Он о чем-то думал, однако интуиция подсказывала мне, что я едва ли хочу знать, о чем.
Он положил учебник на стол и опустился на бывший стул Ви.
— Привет. Я — Нора, — улыбнулась я.
Взгляд его черных глаз впился в меня, уголки губ чуть приподнялись. Сердце неуверенно стукнуло у меня в груди, и в это же мгновение меня словно окутала непроглядная тьма. Ощущение тут же исчезло, но я все еще пялилась на него. Улыбка его не была дружелюбной. Эта улыбка говорила о неприятностях. Сулила их.
Я сосредоточила внимание на доске. Барби и Кен смотрели на меня в ответ с неуместно веселыми лицами.
Тренер начал:
— Размножение человека может быть изматывающим…
— Фууу! — завыл класс хором.
— …предметом. Оно требует опытного подхода. Как и в любой другой науке, исследование здесь — лучший способ познакомиться с предметом. Оставшуюся часть урока мы посвятим практике — узнайте как можно больше о своем новом соседе. Завтра вы должны принести отчет в письменном виде, и поверьте мне, всю информацию я проверю на подлинность. Это биология, а не литература, так что даже не думайте ничего сочинять. Я хочу увидеть сотрудничество и командный дух.
Невысказанное «…а не то…» повисло в воздухе.
Я сидела совершенно неподвижно. Мяч был на его стороне поля — я улыбнулась, и посмотрите, что из этого вышло. Я наморщила нос, пытаясь понять, чем от него пахнет. Это не сигареты. Запах более глубокий и сильный.
Сигары.
Посмотрела на стенные часы и постучала карандашом в такт секундной стрелке. Потом поставила локоть на стол и оперлась подбородком о кулак. Затем вздохнула.
Прекрасно. Это задание я точно провалю.
Я смотрела прямо перед собой, но слышала мягкое шуршание его ручки. Он что-то писал, и мне хотелось понять что. Те десять минут, которые мы просидели за одной партой, едва ли могли дать ему возможность сделать обо мне какие-то выводы. Бросив взгляд в его сторону, я увидела, что он написал уже
