отец торговал машинами! Может быть, в Колдуотере это было впечатляющим выбором карьеры, но она вела себя так, словно у ее семьи была обширная родословная и на них пахала куча трастовых фондов! Если моя мама и была авантюристкой, она бы выбрала кого-то гораздо-гораздо лучше, нежели ничтожного торговца автомобилями по имени Хэнк.
— И из всех мест ты выбрал именно Куперсмит, — продолжала Марси с отвращением, затмевающим веселые нотки в ее голосе. — Удар ниже пояса. Это наш ресторан. Мы отмечали здесь дни рождения, субботники, юбилеи. Как ты мог так отвратительно поступить?
Хэнк давил на нее взглядом из-под полуприкрытых век.
Мама тихо сказала:
— Я выбирала ресторан, Марси. Я не знала, что он имеет особый смысл для вашей семьи.
— Ничего не говорите, — рявкнула Марси. — Это касается только меня и моего отца. Не надо вести себя так, как будто Вам есть что сказать.
— О`кей, — произнесла я, вставая со стула. — Я иду в туалет. — Я послала маме быстрый взгляд, намекая, чтобы она присоединилась ко мне. Это не наша проблема. Если Марси и ее отец хотели наброситься друг на друга, да еще и на публике — отлично. Но я не собиралась сидеть здесь и выставлять себя на посмешище.
— Я с тобой, — сказала Марси, застигнув меня врасплох.
Прежде, чем я смогла сообразить, что делать дальше, Марси подхватила меня под руку и потащила в основной зал ресторана.
— Ну и что все это значит? — спросила я, когда мы были вне пределов слышимости. Я выразительно посмотрела на наши переплетенные руки.
— Перемирие, — многозначительно заявила Марси.
События становились все более и более интересными с каждой минутой.
— Ух ты! И как долго это будет продолжаться? — спросила я.
— Пока мой отец не расстанется с твоей матерью.
— Удачи тебе в этом, — с усмешкой сказала я.
Она отпустила мою руку, так как в дамскую комнату можно было протиснуться только по одному. Когда дверь за нашими спинами захлопнулась, она быстро проверила все кабинки, заглянув под двери, чтобы убедиться, что мы одни.
— Не притворяйся, что тебе все равно, — сказала она. — Я видела, как ты сидела с ними. Ты выглядела так, как будто тебя сейчас будет рвать до тех пор, пока глаза не вывалятся.
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что у нас есть кое-что общее.
Я рассмеялась, но мой смех был сухим, без юмора.
— Боишься примкнуть со мной к противоположной стороне? — спросила она.
— Скорее, осторожничаю. Не особенно люблю получать удар ножом в спину.
— Я не ударю в спину, — она нетерпеливо отмахнулась. — Не в такой серьезной ситуации.
— Помечу для себя: Марси вероломна только в тривиальных вещах.
Марси присела на край раковины. Теперь она была на полголовы выше, глядя на меня сверху вниз.
— Это правда, что ты ничего не помнишь? Типа, у тебя на самом деле амнезия?
— Ты притащила меня сюда, чтобы поговорить о наших родителях, или на самом деле тебя интересую я?
На ее лбу появились морщинки сосредоточенности.
— Если что-то произошло между нами… Ты ведь этого не помнишь, так? Как будто этого не было. По крайней мере, у тебя в голове. — Она внимательно смотрела на меня, сосредоточившись на моем ответе.
Я закатила глаза. С каждой минутой мое раздражение росло.
— Выкладывай. Что между нами произошло?
— Я говорю чисто гипотетически.
Я ни на секунду в это не поверила. Марси, скорее всего, сильно опозорила меня перед тем, как я исчезла, но теперь, когда ей нужна была моя помощь, она надеется, что я об этом забыла. Что бы она ни натворила, я была почти рада, что я об этом не помнила. У меня и без переживаний о последнем оскорбительном наезде Марси голова шла кругом.
— Получается, это правда, — произнесла Марси, не улыбаясь, но и не хмурясь. — Ты действительно не можешь вспомнить.
Я открыла было рот, но крыть было нечем. Ложь и последующая поимка на месте преступления сказали бы намного больше о моей неуверенности, чем прямолинейность.
— Мой папа сказал, что ты не можешь вспомнить ничего из последних пяти месяцев. Почему амнезия простирается так далеко? Почему не с момента, когда тебя похитили?
Мое терпение достигло своего предела. Если я и собиралась обсуждать это с кем-то, Марси явно не числилась первой в списке кандидатур. Ее вообще не было в списке, и точка.
— У меня нет на это времени. Я возвращаюсь к столику.
— Я просто пытаюсь получить информацию.
— Даже с учетом того, что это не твое дело? — сказала я свое прощальное слово.
— Ты хочешь мне сказать, что не помнишь Патча? — выпалила она.
Патч.
Как только его имя сорвалось с уст Марси, уже знакомый оттенок черного затмил глаза. Он исчез так же быстро, как и появился, но оставил след. Горячее, необъяснимое чувство. Как неожиданная пощёчина. Я на мгновение потеряла способность дышать. Жало, проникающее до костей. Я знала это имя. В нем что-то было…
— Что ты сказала? — медленно спросила я, оборачиваясь.
— Ты меня слышала. — Ее глаза изучали мои. — Патч.
Я пыталась, но не смогла сдержать румянец растерянности и неуверенности, заливавший лицо по мере проникновения ее слов в мой разум.
— Так, так, — сказала Марси, выглядевшая отнюдь не такой счастливой, как я ожидала, от того, что застала меня безоружной и растерянной.
Я знала, что должна уйти, но эта неуловимая вспышка узнавания пригвоздила меня к месту. Может быть, если я продолжу разговаривать с Марси, вспышка вернется. Может быть, на этот раз она будет бродить вокруг достаточно долго, чтобы я извлекла из этого какую-то пользу.
— Ты так и собираешься стоять там и «так-такать» мне или все же намекнешь?
— В начале лета Патч дал тебе кое-что, — без предисловий выпалила она. — То, что принадлежит мне.
— Кто такой Патч? — Мне наконец удалось справиться с собой. Вопрос казался излишним, но я не собиралась позволить Марси опередить меня, пока она застала меня врасплох, по крайней мере, пока я окончательно не увязла. Пять месяцев были слишком большим сроком, чтобы покрыть их за время короткой вылазки в дамский туалет.
— Парень, с которым я встречалась. Летняя интрижка.
Внутри меня поднялась еще одна мощная волна возбуждения, ужасно близкая к ревности, но я засунула это чувство подальше. Марси и я никогда не могли бы заинтересоваться одним и тем же парнем. Черты характера, которые она ценила, такие как недалекость, невежество и эгоизм, не вызывали у меня интерес.
— Что он дал мне? — Я знала, что многое упустила, но в этот раз она действительно сильно утрировала, утверждая, что ее парень мог дать мне что-то. У меня и Марси даже не было общих друзей. Мы не состояли в одних и тех же клубах. Ни одно из наших внеклассных мероприятий не пересекалось. Короче говоря, у нас не было ничего общего.
— Ожерелье.
Смакуя тот факт, что на этот раз мне не надо было защищаться, я одарила ее победной
