Колдуотером и Портлендом. На двери висела табличка «закрыто», а внутри тускло горели несколько лампочек.
Джев заглушил двигатель.
— Что ты опять там делала? — Его голос был тихим, но гневным.
— Поднималась по пожарной лестнице, а на что это было похоже? — Проронила я в ответ.
Мои брюки были порваны, колени ободраны, руки исцарапаны, и испытываемая мною злость была единственным, что мешало мне разрыдаться.
— Что ж, поздравляю, ты поднялась туда. И чуть не убила себя. Не говори мне, что это было совпадение. Никто не гуляет в том районе после наступления темноты. И ты влезла в штаб-квартиру нефилимов, так что я не куплюсь на то, что это случайность. Кто сказал тебе пойти туда?
Я моргнула. — Штаб-квартира нефилимов?
— Будешь разыгрывать из себя идиотку? — Он покачал головой. — Невероятно.
— Я думала внутри пусто. Считала, что склад находится в соседнем с ним здании.
— Оба принадлежат нефилиму — очень влиятельному. Одно из них — декорация, а в другом каждую ночь спит четыре сотни нефилимов. Угадай, в какое ты попала?
Декорация. Как умно для Хэнка. Плохо, что я не подумала об этом двадцать минут назад. Уже к утру он сменит место расположения штаба, и я потеряю свою единственную ниточку. По крайней мере, теперь я знала, что он прячет. Склад являлся спальней для, как минимум, части нефилимской армии.
— Мне казалось, я велел тебе не искать неприятностей. Кажется, я просил тебя хоть какое-то время побыть нормальной, — сказал Джев.
— Нормальность длилась не очень долго. Сразу после нашей последней встречи я наткнулась на старого друга. Нефилима.
Я не успела подумать, как слова сами вырвались изо рта. Но у меня не было причин не говорить Джеву о Скотте. В конце концов, Джев встал на мою сторону, когда я требовала от Гейба освобождения Би-Джея, так что он не мог ненавидеть нефилимов так же, как Гейб.
Джев впился в меня взглядом. — Что за друг-нефилим?
— Я не обязана отвечать.
— Забудь. Я уже знаю. Единственный нефилим, которому ты настолько доверяешь, чтобы называть его другом, это Скотт Парнелл.
Мне не удалось скрыть своё удивление. — Ты знаешь Скотта?
Джев не ответил. Но, судя по молчаливому колкому взгляду, он не был хорошего мнения о Скотте.
— Где он обитает? — последовал вопрос.
Я подумала о пещере и о том, что обещала Скотту никому о ней не говорить.
— Он не сказал. Мы встретились, когда я была не пробежке. Разговор был недолгим. У нас даже не было времени, чтобы обменяться номерами телефонов.
— Где ты бегала?
— В центре, — легко соврала я. — Он выходил из ресторана, когда я пробегала мимо, и узнал меня. Мы поболтали около минуты.
— Ты лжёшь. Скотт не стал бы так открыто разгуливать, когда Чёрная Рука назначил награду за его голову. Спорим, что ты виделась с ним где-то в более уединенном месте. В лесу за твоим домом? — предположил он.
— Откуда ты знаешь, где я живу? — спросила я нервно.
— Сомнительный нефилим следует за тобой по пятам. Если тебе и стоит о чем-то беспокоиться, то об этом.
— Сомнительный? Он рассказал мне о нефилимах и падших ангелах, чего не удосужился сделать ты! — Я сделала над собой усилие и взяла себя в руки.
У меня не было желания говорить о Скотте. Я хотела поговорить о нас и заставить Джева рассказать о наших прошлых отношениях. День за днём я представляла нашу встречу и теперь, когда она состоялась, я не позволю ему снова улизнуть. Я должна знать, кем он был для меня.
— И что же он тебе поведал? Что он жертва? Что падшие ангелы негодяи? Он может обвинять падших в существовании его расы, но он не жертва, и он не безобиден. Если он ошивается рядом, значит, ему что- то нужно от тебя.
Все остальное — отговорка.
— Забавно, что ты это говоришь, но он не просил меня ни о каких одолжениях. До сих пор всё было наоборот. Он пытается помочь мне вернуть мою память. Не делай удивлённые глаза. То, что ты замкнутый в себе болван, ещё не значит, что весь мир такой же. После рассказа о нефилимах и падших ангелах он поведал, что Хэнк Миллар собирает подпольную армию нефилимов. Может, это имя для тебя ничего не значит, но оно важно для меня, потому что моя мама встречается с ним.
Хмурое выражение исчезло с его лица. — Что ты только что сказала? — спросил он по-настоящему грозным голосом.
— Я назвала тебя замкнутым болваном, и именно это я имела в виду.
Он сузил глаза и уставился в окно, очевидно обдумывая что-то, и у меня было впечатление, что я сказала ему что-то важное. Мышцы на его челюсти сжались, мрачный и пугающий взгляд сделал его глаза холодными. Даже со своего места я почувствовала, как напряглось его тело, почувствовала, как поток скрытых эмоции — ни одной положительной — извивается под его кожей.
— Скольким людям ты рассказала обо мне? — спросил он.
— С чего ты взял, что я кому-то рассказала?
Его глаза пригвоздили меня к месту. — Твоя мама знает?
Я обдумала ещё один язвительный ответ, но была слишком истощена, чтобы прилагать усилия.
— Может, я упомянула твоё имя, но она его не узнала. Так что возвращаемся к самому началу. Откуда я тебя знаю, Джев?
— Если я попрошу тебя кое о чём, вряд ли ты меня послушаешься, так ведь? — завладев моим вниманием, он продолжил: — Я отвезу тебя домой.
Попытайся забыть события сегодняшней ночи. Постарайся вести себя нормально, особенно рядом с Хэнком. Не называй моего имени.
Вместо ответа я одарила его злобным взглядом и выпрыгнула из Тахо.
Сделав то же самое, он обошёл вокруг машины.
— Как это понимать? — спросил он, но его голос уже не был грубым.
Я отошла подальше от Тахо — на тот случай, если вдруг ему вздумается запихнуть меня в машину силой.
— Я не поеду домой. Не сейчас. С той ночи, когда ты спас меня от Гейба, я обдумала все возможные варианты ещё одной встречи с тобой. Я слишком много времени провела, размышляя, откуда ты знал меня раньше, откуда ты вообще мог меня знать. Я могу не помнить тебя или что-либо другое за прошлые пять месяцев, но я всё ещё могу чувствовать, Джев. И когда я впервые увидела тебя той ночью, я почувствовала что-то, чего никогда не испытывала раньше. Я не могла смотреть на тебя и дышать одновременно.
Что это значит? Почему ты не хочешь, чтобы я тебя вспомнила? Что ты значил для меня?
На этом я остановилась и повернулась к нему. Его чёрные глаза были расширены, и я увидела все эмоции, которые прятались там. Сожаление, мука, настороженность.
— Той ночью, почему ты назвал меня ангелом? — спросила я.
— Если бы я мыслил трезво, то отвёз бы тебя домой прямо сейчас, — сказал он спокойно.
— Но?
— Но я хочу сделать то, о чём, возможно, буду жалеть.
— Расскажешь мне правду? — с надеждой воскликнула я.
Его чёрные глаза метнулись мимо меня.
— Сначала нужно убрать тебя с улицы. Люди Хэнка могут быть совсем близко.
