бесчисленное количество раз. Всё на кладбище было мне
И затем я поняла, в чём дело.
Листья клёнов пестрели красным. Признак надвигающейся осени. Но это невозможно. Сейчас апрель, не сентябрь. Как листья могли поменяться? Возможно ли, что этот человек говорил правду?
Я оглянулась и увидела, как он, прихрамывая, двигается в мою сторону и прижимает сотовый телефон к уху. — Да, это она. Я уверен. Выходит с кладбища в южном направлении.
Я ринулась вперёд с ещё большим страхом.
Ви. Моя лучшая и самая надёжная подруга. Ее дом был ближе, чем мой. Я пошла бы туда. Ее мама вызвала бы полицию. Я описала бы им, как выглядел тот мужчина, и они нашли бы его. Они бы проследили за тем, чтобы он оставил меня в покое. Затем они расспросили бы меня об этой ночи, воспроизвели все мои действия. И, так или иначе, провалы в памяти восполнились бы, и у меня бы всё прояснилось. Я бы избавилась от этой отстранённой версии себя самой, этого чувства, что меня отторгает мой собственный мир.
Я остановилась, только чтобы перемахнуть через забор кладбища. Меня отделял только один участок земли, прямо с другой стороны от моста Вентворт. Я пересекла бы его и направилась бы к улицам деревьев — Вяза, Клена и Дуба — срезая по аллеям и боковым дворикам, пока не оказалась бы в безопасности дома у Ви.
Я торопилась в сторону моста, когда резкий вой сирены вылетел из-за угла, и пара фар пригвоздила меня к месту. Синяя полицейская мигалка на крыше седана верещала до самой остановки на другом конце моста. Моим первым желанием было выйти вперёд и указать полицейскому в направлении кладбища, описать человека, который схватил меня, но, подумав об этом, я тут же испугалась. А вдруг это был не полицейский? Может, он пытался выдать себя за того. Любой смог бы раздобыть полицейскую мигалку. Куда делась его патрульная машина? С того места, где я стояла, через лобовое стекло мне показалось, что на нём не было полицейской формы.
Все эти мысли пронеслись в моей голове в долю секунды.
Я стояла у подножия пологого моста, хватаясь за каменную стену для опоры. Будучи уверенной, что так называемый полицейский видел меня, я двигалась в тени деревьев, склонившихся над берегом реки. Краем глаза я заметила, как мерцает вода в реке Вентворт. В детстве мы с Ви, сидя под этим самым мостом, ловили раков на берегу, нанизывая кусочки хот-дога на палки. Раки цеплялись за хот-дог, отказываясь отпустить его, даже когда мы вытаскивали их из реки и бросали в ведро.
В середине река была глубокой. А ещё она очень хорошо скрыта от глаз, извиваясь по безлюдной местности, где никто не раскошелился на установку уличных фонарей. В конце этой местности поток устремлялся к промышленному району, а затем к морю.
Я на секунду задумалась, хватит ли мне духу прыгнуть с моста. Я боялась высоты и самого падения, но умела плавать. Мне просто нужно было найти силы, чтобы прыгнуть…
Хлопнула дверь машины, и я вернулась к реальности. Из так называемой патрульной машины вышел мужчина. Он выглядел как гангстер: вьющиеся темные волосы, в официальной одежде: черная рубашка, черный костюм, черный галстук, черные брюки. Что-то в нём мне показалось знакомым. Но прежде, чем я ухватилась за ниточку, моя память снова захлопнулась, и я оказалась в прежнем состоянии.
На земле были разбросаны разные ветки и сучья. Я наклонилась, а когда поднялась, у меня в руках была палка толщиной в половину моей руки.
Так называемый полицейские как будто не заметил моего оружия, но я-то знала, что это не так. Он прикрепил полицейский значок к своей рубашке, затем поднял руки на уровне плеч. Его жест означал, что он не хочет мне зла.
Я не поверила ему ни на секунду.
Он медленно шагнул вперёд, стараясь не делать резких движений. — Нора. Это я. — Я вздрогнула, когда он произнёс моё имя. Его голос был незнакомым, и это заставило мой пульс подпрыгнуть так, что я даже чувствовала его в ушах. — Ты ранена?
Я продолжала смотреть на него с нарастающим беспокойством, мой мозг разрывался на части. Значок легко мог быть фальшивым. И я уже решила, что мигалка точно была фальшивой. Но если он не был полицейским, то кто он?
— Я звонил твоей маме, — говорил он, поднимаясь по крутому склону моста. — Она встретит тебя в больнице.
Я не опускала палку. Мои плечи поднимались и опускались с каждым вдохом; я могла чувствовать, как тяжело воздух проходит сквозь мои зубы. Ещё одна капля пота скатилась под одеждой.
— Всё будет хорошо, — сказал он. — Все кончено. Я никому не позволю причинить тебе боль. Теперь ты в безопасности.
Мне не нравилась его широкая лёгкая походка и то, как свободно он со мной говорил.
— Ближе не подходите, — ответила я ему, мне было трудно удержать палку вспотевшими ладонями.
Он наморщил лоб. — Нора?
Палка тряслась у меня в руках. — Откуда вы знаете моё имя? — Спросила я, пытаясь не показать, насколько я напугана. Насколько он пугал меня.
— Это я, — повторил он, пристально глядя мне в глаза, как будто ожидая, что в них загорятся огни, — детектив Бассо.
— Я вас не знаю.
Какое-то мгновение он молчал. Потом попробовал зайти с другой стороны. — Ты помнишь, где ты была?
Я настороженно смотрела на него. Попыталась заглянуть глубже в свою память, поискать даже в самых тёмных и старых коридорах, но его лица там не было. Ни одного воспоминания о нём. А я хотела его вспомнить. Хотела зацепиться за что-нибудь — что угодно — знакомое, чтобы понять этот мир, который, с моей точки зрения, был искривлён до неузнаваемости.
— Как ты попала на кладбище сегодня? — Спросил он, немного наклонив голову в том направлении. Его движения были обдуманными, а взгляд настороженным. Даже линия его рта была расчётливой. — Тебя кто-то подвёз? Или ты дошла пешком? — Он ждал ответа. — Мне нужно, чтобы ты сказала, Нора. Это важно. Что произошло сегодня вечером?
Волна тошноты подкатила к горлу. — Я хочу домой. — Послышался хруст у меня под ногами. Слишком поздно я поняла, что уронила палку. Прохладный ветерок обдувал мои пустые ладони. Я не должна быть здесь. Вся эта ночь была большой ошибкой.
Нет. Не вся ночь. Что я знаю об этом? Я не могла вспомнить всю ночь. Моя единственная точка отсчёта — это недавний момент, когда я очнулась на могиле, замёрзшая и потерянная.
Мысленно представив образ фермерского дома, безопасного, теплого и
— Я могу отвезти тебя домой. — Кивнул он понимающе. — Но сначала нужно доставить тебя в больницу.
Я зажмурила глаза, ненавидя себя за то, что позволила себе расплакаться.
Лучшего способа показать ему, как сильно я напугана, было не придумать.
Он едва слышно вздохнул, словно ему было жаль, что нет других вариантов, кроме как сообщить мне печальные новости. — Тебя не было одиннадцать недель, Нора. Ты слышишь, что я говорю? Никто не знает, где ты была в течение трёх месяцев. Тебя нужно осмотреть. Нужно убедиться, что ты в порядке.
Я уставилась на него невидящим взглядом. Крошечные колокольчики звенели у меня в ушах, но казались очень далекими. Глубоко в животе я почувствовала тяжесть, но попыталась отодвинуть тошноту подальше. Я плакала у него на глазах, но не собиралась сходить с ума.
— Мы думаем, тебя похитили, — сказал он с непроницаемым лицом. Он преодолел расстояние между нами и теперь стоял слишком близко. Говорил нечто, что я не могла осознать. — Насильно.
