Оно необыкновенное.
– Жаль, что от меня не много помощи. Даже не понимаю, как я не удосужилась сфотографировать все ценности, когда они были переданы мне.
Ханна оторвала глаза от блокнота для рисования.
– Таннер предложил сделать несколько ксерокопий рисунка.
– Боже, когда он только успевает обо всем подумать? – изумилась Кара.
– Такой у него характер. Это его крест и одновременно призвание – заботиться о ближних, чтобы у них все было в порядке, и выслушивать про их беды и проблемы. Конечно, если плачешься ему в жилетку, – сказала Ханна, увлеченно работая карандашом, – то нужно прислушиваться к его советам.
– И часто вы рыдали у него на плече? – спросила заинтригованная Кара.
– О да, а также следовала его советам. У него практичный ум, было бы глупо не воспользоваться его выводами. Они всегда верны.
– Следует запомнить. Правда, я и так часто советуюсь с ним.
– А он не обращался к вам за советом? Не делился личными проблемами? – спросила Ханна, не поднимая головы от эскиза. – Не хотела бы показаться любопытной, но он почти никогда не говорит нам о своих проблемах, которые есть у любого человека. Я за него переживаю. У него золотое сердце, щедрое. Он дает так много и практически ничего не требует взамен.
– Я работаю здесь сравнительно недавно. О семье он говорит каждый день. О свадьбе сестры, например. Однако при мне он ни разу не говорил о себе. Еще я знаю, что он никогда не срывает злость на коллегах, если, конечно, его не спровоцируют.
Ханна перестала рисовать и лукаво подмигнула.
– Могу поклясться, что и хорошими новостями он вас тоже не балует. Только всякими скучными делами.
– Да, так обычно и бывает на работе. Мне кажется, он предпочитает о себе не говорить.
– С тех пор, как разорвал помолвку.
– Он сам разорвал помолвку? Я не знала. Видимо, пришла на фирму уже после этого.
– Не стану распускать язык, вдруг Таннеру это не понравится, но эта хищница нанесла ему жуткую душевную рану. Он предпочел разорвать с ней отношения, и теперь из него клещами не вытащишь что- нибудь о личных планах.
– Обжегшись на молоке, дуют на воду, – ответила Кара.
– Взгляните. Похоже? – Ханна протянула ей готовый эскиз. – Я угадала положение сцепленных окружностей? А голубки не слишком большие? Размеры прикинуты на глазок.
Кара заморгала, пытаясь удержать выступившие слезы.
– Голубки получились немного выше, чем на оригинале. Они меньше и не так выдаются. Как мне отблагодарить вас, Ханна? Даже если я никогда больше не увижу кольца, у меня останется на память ваш рисунок.
– Когда-то была мода на такие вещи. Но, конечно, делал их ювелир высочайшего класса, а я только передала свое понимание сюжета и размеров. Мне плакать хочется, когда подумаю, как нужно было любить, чтобы заказать такую уникальную вещь. – Ханна дружески обняла Кару за плечи. – Надеюсь, вам удастся отыскать это сокровище.
– Я тоже. Таннер сказал, что в городе девятнадцать ломбардов, больше двадцати комиссионных, двадцать семь скупок и пять магазинов, где торгуют украшениями, которые хозяева захотели продать. Я разошлю эскиз во все места.
– Удачи вам, – сказала Ханна, направляясь к двери.
Кара оторвала взгляд от эскиза кольца и, с трудом подавляя слезы, вымолвила:
– Еще раз спасибо.
Когда Ханна вышла, она без сил опустилась на стул и опять уставилась на рисунок. Да, Ханна права. Наверное, дедушка очень любил свою Каролину, если заказал для нее подобную вещь.
Подумав о собственном неудавшемся браке, она положила голову на стол и с минуту сидела, жалея себя.
Глава 7
Таннер выливал остывший кофе в раковину, когда зазвонил телефон.
– Алло?
– Это я, – нерешительно произнесла Кара.
– Что случилось? – озабоченно спросил он.
– Не окажешь мне любезность?
– Говори. – Таннер с удивлением осознал, что готов для нее на все.
– Я уже попросила Дотти обзвонить сегодняшних клиентов и перенести встречи. Но у Миллеров сегодня разбор дела в суде. Ты не мог бы… подменить меня? Пожалуйста, – умоляюще попросила она. – Я знаю, что и так в долгу перед тобой.
– Сделаю. Никаких реверансов не требуется.
– За мной ужин, – обрадовалась Кара. – Угощу тебя свиными ребрышками в один из вечеров на будущей неделе… Если ты не против, – неуверенно закончила она. Вот еще одно доказательство того, как они отдалились друг от друга.
– Согласен. На будущей неделе. А в чем дело?
– Я немного приболела. Ничего серьезного. Просто не в том виде, чтобы общаться с клиентами. Через денек опять буду в форме. Спасибо, Таннер. Ты даже не представляешь, как выручил меня. До свидания.
До конца дня Таннер успел дюжину раз прокрутить в голове их короткий разговор. Ему не давали покоя две вещи. Кара редко отпрашивалась с работы, не любила болеть и приходила в офис, даже если чувствовала себя не лучшим образом. Во-вторых, ее голос. Он дрожал, словно Кару трясло. Видимо, случилось нечто из ряда вон выходящее: она была сильно огорчена и пыталась это скрыть от него!
В рекордный срок закончив все дела, Таннер вышел на улицу. Он решил заехать в любимый ресторанчик и купить что-нибудь для ужина. Вдруг Кара голодная? Тогда она воспримет его приезд намного благожелательнее. Да, хорошая идея!
Энергично нажимая на звонок, он вдруг потерял терпение и едва не забарабанил кулаком. Дверь слегка приоткрылась, из узенькой щелочки протянулся лучик света, пахнуло сиренью и теплом. Может, Кара не одна?
– Не помешаю? Я не с пустыми руками. Здесь салат «Цезарь», особо приготовленные моллюски, а тут – чесночные гренки.
Звякнула цепочка, дверь распахнулась.
– Заходи, – сказала она. – Сейчас накрою на стол.
Таннер вошел, захлопнул дверь ногой и сразу направился за Карой в кухню.
– Тебе уже лучше? – поинтересовался он, кладя пакеты на стол и глядя на ее спину, по которой разметались длинные черные волосы.
Кара деловито сворачивала льняные салфетки каким-то мудреным способом. Нервничает, решил он.
– Я в порядке.
Теперь он был стопроцентно уверен, что у нее большие неприятности.
– Если все в порядке, то почему ты осталась дома?
– Ты принес вино или мне…
Таннер дотронулся до ее плеча и ощутил, как она сжалась, что еще больше вывело его из равновесия. Господи, эта женщина точно сведет его с ума.
– Прости, о вине я не подумал. Я места себе не находил после твоего звонка.
– Значит, выпьем то, что отыщем в моем шкафу, – сказала Кара, отходя подальше.
Тут он сообразил, что она до сих пор ни разу не взглянула на него, хотя обычно предпочитала видеть глаза собеседника и его реакцию на сказанное. Значит, по какой-то неведомой причине, несомненно имеющей отношение и к решению остаться дома и к дрожи в голосе, она старательно избегала его взгляда.
