а дым был таким ядовитым, что у девушки сразу защипало глаза. Посетителей в таверне было хоть отбавляй. Толпа сзади напирала, и Катле пришлось пройти дальше. Под ногами при каждом шаге скрипели деревянные половицы. Настоящий город мореплавателей и кораблестроителей, подумала она с одобрением. Куда бы девушка ни посмотрела, все говорило об этом: столы и сиденья, сделанные из старых морских сундуков, старинные резные головы, черные от копоти, названия сортов пива «Якорная стоянка», «Двойное рыбацкое», «Тухлая трюмная вода». Катла надеялась, что последнее название — шутка, а не точное описание, и заказала себе бутылку, чтобы выяснить это, хотя Халли и уговаривал ее на маленький стаканчик легкого вина, которое, по его понятиям, было более подходящим напитком для сестренки.
Оказалось, что «Тухлая трюмная вода» — это темное густое пиво с горьким привкусом. Катла залпом осушила кружку и предоставила Халли вести беседу с наемниками.
— Вы, значит, приехали с Тэмом Лисицей? — спросила Мэм.
Халли кивнул. Не было смысла отрицать это, так как после них в гавань не зашло ни одно судно.
— Отец послал нас за товарами, — скупо пояснил он, и это была правда, — раз уж «Снежный Волк» все равно сюда направлялся…
— А как вы собираетесь возвращаться, интересно мне знать? — спросила Мэм, наклонив голову. — Насколько мне известно, у Арана есть свое собственное хорошее судно. Как раз для таких целей.
— Оно на ремонте, — быстро вставила Катла, зная, что брат не умеет убедительно врать. — «Птичий Дар» называется.
— Хорошенькое названьице! — хмыкнул Кноббер. Джоз Медвежья Рука ухмыльнулся.
Дого, озадаченно сдвинув брови, посмотрел на Кноббера, потом на Катлу и, наконец, на Мэм.
— Что?
Кноббер изобразил позыв на рвоту, потом смачно плюнул на стол.
— Птичий дар, — весело повторил он, показывая на плевок. — Вот что они делают, эти чертовы птицы.
Дого выглядел огорченным.
— Не понимаю, над чем вы смеетесь, — пробормотал он. — И зачем так назвали корабль?
— Такие они все, жители Запада, — сказал Джоз, подмигивая Катле. — Странное у них чувство юмора.
— Да ты на себя посмотри, — угрюмо ответила Мэм и повернулась к Катле. — Ты очень похожа на своего рыжего братца.
— Мне часто говорят об этом.
— А он что же, не с вами?
— Нет. Остался дома.
Фент, пытающийся вырваться из веревок в амбаре и гневно сверкающий глазами, неожиданно всплыл в мозгу Катлы. Она опустила голову, чтобы спрятать улыбку, которую не смогла подавить, но Мэм все равно увидела ее и прищурилась.
— Я слышал, труппа Тэма Лисицы собирается давать представление в честь свадьбы короля в Полнолуние. Это будет через одну ночь, и мне говорили, что «Снежный Волк» должен прибыть как раз сегодня вечером, — вставил Кноббер в наступившей тишине. — Кое-кто болтал об этом сегодня у Крысиной пристани.
— Мы и сами не знали, куда будет дуть ветер и когда мы придем, — озадаченно сказал Халли. — Откуда же им было известно?
— Птица-вестник прилетела с корабля — один из чудесных голубей Тэма.
Катла нахмурилась. Она не видела никаких голубей на борту «Снежного Волка», но вспомнила, как на верхнюю рею мачты опустился ворон. Ей это показалось странным, потому что вороны над морем не летают, однако Катла была так взволнована близостью земли, что не придала этому значения.
— Мы собирались устроить встречу, — сказал парень в шапочке, которого называли Док, и с укором посмотрел на Дого. — Но это было еще до того, как мы попытались компенсировать убытки.
— Было же темно, верно? — стал оправдываться толстяк. — Откуда мне было знать, что это корабль Врана?
Катла, не веря ушам, переводила взгляд с одного на другого.
— Вы что, пытались украсть «Ворона Сура» прямо из-под носа у короля?
Дого пожал плечами.
— Для меня они все одинаковы. Но от Кноббера совсем никакого толку.
Высокий человек засмеялся.
— Подняли якорь, несколько сильных фаремских ребят на веслах. Дого с одной стороны, я с единственной рукой — с другой. Все, что мы сумели сделать, так это врезаться в другое судно и пройти по кругу!
— Счастье, что король сейчас занят, — сурово произнесла Мэм. — Говорят, он решил, что это веселая шутка. Но Штормовой Путь не дурак. Велел страже хорошенько смотреть за нами, ни под каким предлогом не давать проходу во дворец и близко не подпускать к кораблям. Ладно, не все развлечения устраивают только для богатых, — повеселела она. — Почему бы вам с братом не присоединиться к нам и не провести вместе Лунную ночь? Мы бы показали вам кучу достопримечательностей.
Катла увидела в глазах Халли панику.
— Еще родственников навещать, — с ходу соврала она и закатила глаза, демонстрируя всю утомительность этого занятия. — Нужно передать привет сестре матушки. Недавно узнали, что у нее болят руки и опухли колени.
— На жизнь надо смотреть проще. — Мэм состроила гримасу. — Вот эти парни — моя семья. Я плачу им деньги, а они берегут мою задницу. Лучше любой семьи. Тут тебе и доверие, и честность.
После этого разговор перешел на воспоминания, и Катла была крайне удивлена, даже потрясена, обнаружив, что Мэм, Дого и Джоз сражались в битве за гавань Хедера, в которой ее отец чуть не лишился жизни. Правда, бились они на вражеской стороне.
— А зачем драться бесплатно, если истрийцы предлагают хорошие деньги?
— Разве у вас нет привязанности к родной стране? — спросила Катла.
— Все, что дала мне Эйра, — засмеялась Мэм, — это оспа и необходимость браться за оружие с нежного возраста. — Она угрожающе клацнула своими заостренными зубами. — Я не испытываю любви ни к одному королю, будь он старым серым лисом или молодым вороном. Они все считают, что могут заставить тебя выполнять их повеления, даже если это идет вразрез с твоими собственными интересами. Истрийцы — жирные ублюдки, но у них достаточно ума, чтобы понимать: если работа стоит того, чтобы ее делать, она стоит и того, чтобы за нее платить. И всем обещаниям эйранцев я предпочту истрийскую монету.
Когда нет семьи, думала Катла, чтобы защищать ее, и нет места, которое можно назвать домом, утверждениям Мэм трудно что-либо противопоставить.
— А еще, — добавил Джоз, — монеты истрийцев идут людям вроде тебя как плата за оружие.
Он похлопал по своему мечу.
— Угу, — буркнул Халли, — или оборачиваются кровью на клинке.
Глава 4
ПРОКЛЯТИЕ
На следующий день не успело еще взойти солнце, a Capo уже был на ногах. Он почти не спал — мысли о том, что ему предстоит, бесконечно крутились в голове и не давали сомкнуть глаз. Он как в тумане оделся, заметил отсутствие своего кинжала на стуле — должно быть, оставил на кухне, хотя совсем не помнил, чтобы брал его туда, — затем натянул ботинки.
Внизу Танто лежал в своей постели, точно личинка в коконе. Глаза его сияли. Он предвкушал изысканную месть братцу. Во всем произошедшем виноват только Capo. Если бы он не отнес свой выигрыш той маленькой бродячей шлюхе, Танто сейчас был бы лордом, обладал замком и красивой, преданной женой. Он остался бы цел и невредим, и им бы по-прежнему восхищались. Его бы уважали все те дурни, что
