которую колдунья разорвала в одно мгновение, обрушив на него всю свою злобу и ярость. За дверью раздавался грохот и шум борьбы. Словно из какой-то невероятной дали раздался голос: «Кари!» — и он узнал его и окончательно пришёл в себя. Он всё вспомнил. Он вспомнил тот день, когда открылась дверь и в его комнату вошёл незнакомец. Таких он никогда раньше не видел — огромного роста, с рыжей бородой и волосами; в его руке болтался фонарь. Он вспомнил, что этого человека зовут Брокл, и тогда к нему начали возвращаться жизнь, мысли, речь и лица его друзей. В нём поднялась сила; дрожа всем телом, Кари встал.
Гудрун снова крепко схватила его за руки.
— Ты останешься со мной, — прошипела она. Но он лишь покачал головой. И, собрав все свои силы, разорвал путы её колдовства.
Стены комнаты взлетели вверх, крошечное окошко под потолком расплылось и превратилось в обыкновенное окно из стекла, через которое хлынул солнечный свет. Кари закричал, и грязная каморка исчезла; вместо неё возникла светлая комната в башне, где с потолка свисали нити с прозрачными кусочками хрусталя, вспыхивающего разноцветными огнями. С громким торжествующим карканьем в комнату ворвались вороны; один уселся на столе, второй — на краешке большой чаши.
Кари сидел на своём обычном стуле, слабый от перенесённого напряжения.
А Гудрун, вне себя от ярости, оглядывалась по сторонам.
Глава двадцать седьмая
… они появились из камня земли…
— Возможно, этого места ты боишься больше всего на свете, — спокойно сказал Кари. Устало проведя рукой по лицу, он дотронулся до сверкающей хрустальной нити. Вороны-призраки стояли возле него; Кари знал, что она видит их такими, каковы они на самом деле, — двумя высокими людьми. Один из них положил на его плечо тонкую руку.
— Где мы? — хриплым от ярости голосом спросила Гудрун.
— Ты знаешь где, хотя ни разу здесь не была. Это Трасирсхолл. Место, куда ты отправила меня умирать. — Он слабо улыбнулся. — Самое странное, что именно здесь я и научился жить.
Гудрун холодно взглянула на просторную комнату, на птиц- призраков:
— Вот как. И теперь ты считаешь, что можешь тягаться со мной?
Она засмеялась, сверкнув глазами, и Кари почувствовал, как от страха у него снова сжалось сердце.
— Моя сила слишком велика, Кари, тебе со мной не справиться. Я потратила годы, чтобы овладеть искусством колдовства. Попробуй одолеть меня, но помни, что из всего нашего народа только я умею похищать души.
Он посмотрел ей в глаза и понял, какая огромная опасность ему угрожает.
— Пока только ты, — сказал он.
… Мунгарм покосился на Сигни.
— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он. Она тряхнула головой:
— Словно качаюсь на волне и плыву. В никуда.
Он потрогал её ледяные цепи, потом провёл по ним рукой:
— Мне знакомо такое чувство.
— Скажи, зачем ты пошёл с ними? — тихо спросила она. — Зачем пришёл сюда?
— Я думаю, ты уже и сама догадалась. — Он отвернулся. — Потому что заклятие, которое на меня наложено, исходит отсюда. Сначала я этого не понимал, не знал, какая колдунья это сделала. Ведь я её никогда больше не видел. Но чем дальше я шёл на север — изгой, которого ненавидели и гнали из каждого селения, — тем больше я слышал рассказов о колдунах, живущих за Краем мира, светлокожем и очень опасном народе. И тогда я подумал, что она, наверное, одна из них. А когда увидел мальчика, то всё понял. Но он не может мне помочь. И вдруг я увидел её, она стояла в дверях. Та самая женщина.
— Гудрун?
— Это было очень давно, но я её запомнил. Она посмотрела на меня и не узнала. Она обо мне забыла.
— Она околдовала злыми чарами каждого из нас…
— Но я сам её попросил! Сам! И очень радовался. Я думал, что стал больше, чем просто человек. Что приобрёл нечеловеческую силу.
Понурясь, он смотрел в пол своими загадочными янтарными глазами. Сигни стало его жаль, но внезапно она испугалась:
— Мунгарм…
Он двинулся к двери:
— Мне нужно идти. Не бойся, здесь тебя никто не тронет.
— Мунгарм, подожди! — Сигни вскочила, зазвенев цепями. — Кари сам справится!
Сжав в руке меч, он покачал головой. Потом открыл дверь и тихо выскользнул наружу.
Джесса с трудом поднялась. Змея ударила её с такой силой, что она покатилась по полу. Рядом лежал Хакон, кашляя и пытаясь сделать вдох.
Между ними на льду лежало мокрое пятно, которое медленно замерзало, превращаясь в вонючий кусок льда. Нож Джессы был тоже покрыт льдом; она с отвращением вытерла его о сапог.
— Ну как? — спросил Брокл. Хакон кивнул и поднялся:
— Она была живая?
— Очень даже живая, — сказал Скапти. — И вполне могла бы быть и поменьше.
— Хватит болтать! — перебила его Джесса.
— Правильно. — Брокл подошёл к двери. — Открой. Джесса подняла щеколду и толкнула дверь. Та широко распахнулась, но никто из них не решился переступить порог. Потому что за дверью находилась не комната и не то, к чему они привыкли в своём мире. Там было ничто, какой-то светящийся туман, в котором плавали неясные фигуры. Они поняли, что видят мир призраков, куда иногда уходил Кари, во мрак, над которым тихо сияли звёзды. «Но если мы войдём, то как потом выйдем обратно?» — подумала Джесса.
Она взглянула на Скапти:
— Будем заходить?
— Нет!
— Но мы должны! — сказал Брокл. — Кари где-то здесь.
— И знает об этом гораздо больше нас, — сказал скальд, крепко беря Брокла за руку. — Я знаю, Брокл, тебе тяжело, но нам нельзя совершить ошибку. Этим мы можем ему только навредить. И себя подставим под удар.
— Он прав, — раздался чей-то вкрадчивый голос. Сзади, на ступеньках лестницы, стоял Греттир, крошечная фигурка, закутанная в драгоценные ткани. Он коротко рассмеялся:
— Зайдите, и будете блуждать там вечно.
— Ишь чего выдумал! — сказал разъярённый Брокл, хватая его за горло. — Говори правду, пока я из тебя душу не вытряс! Где Кари и Гудрун? Что между ними происходит?
Греттир улыбнулся:
— Поединок душ, человек с топором. И только один выйдет из него живым.
Он стал тянуться к ней сквозь солнечный свет и туман. Сквозь невыносимый холод пустого пространства, сквозь ничто. Собрав всю свою силу, он стал тянуться к её душе — и наткнулся на лёд. И тогда он опустился на колени, достал нож и стал долбить его, вгрызаясь внутрь, один за другим откалывая крошащиеся куски. Откуда-то раздавался её смех; он не обратил на это внимания. Стоя немного поодаль, при свете звёзд за ним наблюдали чёрные тени Снежных странников.
Работа была трудной, тяжёлой; в лицо ему ударил фонтан ледяных осколков, и он резко отпрянул, опасаясь за свои глаза. Чьи-то руки стали хватать его за рукав, забормотали чьи-то голоса, но он решительно оттолкнул их:
— Прочь!
Сзади его охраняли вороны-призраки.
И вот под толстым слоем льда что-то блеснуло; он просунул пальцы в ледяное крошево, ухватил и вытащил. Это был камень, твёрдый и сверкающий бриллиант.
Камень обжёг ему пальцы, и Кари его едва не выронил. В его руках камень стал превращаться то в извивающуюся змею, то в хлопающую крыльями птицу, то в пламя, то в белый дым, то в жалящую осу, но Кари держал его крепко, невзирая на боль.
— Пусть ты нашёл меня, — прошипела Гудрун, — но тебе никогда меня не удержать.
— Удержу. На этот раз.
Она появилась рядом с ним и отчаянно попыталась разжать его пальцы, вырвать из них камень, но Кари оттолкнул её.
Она снова подошла к нему и мягко положила руку на его пальцы.
— Я твоя мать, — сказала она, — ты помнишь это?
— Помню. — Он не хотел плакать, но слёзы застилали ему глаза; и всё же он крепко сжимал в руке камень. — Но теперь всё кончено. Всё.
Она это поняла. И с пронзительным криком боли и ярости бросилась на него, стала холодом, пронизывающим его до самого сердца, но Кари не выпустил бриллиант из рук. Потому что держал её душу, её власть, её силу, её могущество; и тогда он позволил ей проникнуть в этот камень, чувствуя, как заползает в него её душа, и, с ужасом сознавая, что он делает, запечатал камень своим заклятием.
— Выпусти меня! — завизжала она. — Выпусти!
Собрав всю свою силу, Кари начал опутывать бриллиант паутиной заклинаний; вместе с рунами он призывал холод и тьму, творя заклинания, забирая у Гудрун волшебную силу. Вне себя от ярости, она становилась пламенем, которое жгло ему руки, лавой, которая грозила спалить его дотла, но Кари знал — он побеждает, она у него в руках, и от этого становился сильнее и всё крепче затягивал узел заклинаний.
Откуда-то послышался крик, но сейчас ему было не до этого, он должен был закончить своё дело. Кари достал из кармана кристалл, который давно уже носил с собой.
В него он и поместил душу Гудрун, накрепко запечатав заклинанием, которое родилось в его голове само по себе, его не нужно было этому учить, ведь он был Снежным странником. После этого он закрыл глаза и почувствовал, как тихо стало вокруг, и тогда усталость затопила его, как огромная волна.
— Всё кончено? — раздался у него над ухом хриплый голос.
Он кивнул.
— Тогда нужно возвращаться. Здесь ничто. Мы можем остаться здесь навсегда. Пошли, повелитель рун!
— Чуть позже, — сказал он.
— Сейчас! Нужно уходить сейчас, Кари!
Они обступили его с двух сторон. А ему хотелось только одного — лечь и уснуть, но он понимал, что они правы.
— Куда идти?
— В любую сторону! Здесь один выход.
Кари кивнул и пошатываясь побрёл во тьму, в клубящийся туман, который переливался
