– Джульетта?
– Привет.
– Ты где?
– В аэропорту.
– Вот как? Я думала, ты улетела еще вчера!
– Нет. D?sol?e 154. Я все еще здесь, но осталось недолго.
– Я вовсе не это имела в виду. Я рада, что ты позвонила.
– Я хотела сказать… В среду вечером все было так странно.
– Забудь. Тебе лучше?
– Ты нашла кассету? – спросила Джульетта.
– Да.
– И что? Что он танцевал в Берлине? Ты выяснила?
Линдсей, помолчав немногу сказала:
– Песню.
– «Renacer?»?
– Да. «Renacer?». Это действительно ужасно. Бедная Нифес.
– Зачем он это делает?
– Понятия не имею.
Джульетта молчала. Линдсей почувствовала, что подругу гложут какие-то сомнения, и решила ее ободрить:
– Джульетта, думаю, ты все делаешь правильно.
– Линдсей, я хотела спросить тебя еще кое о чем.
– Давай.
– Что такое «ЭСМА»?
Пауза.
– Линдсей, я была там. Сначала на улице Ламбаре. а потом возле этих казарм.
– Mon Dieu, mais… 155
– Почему ты мне не сказала, что знаешь, о чем речь?
– Я? Да я понятия не имела. То, что ты говоришь, для меня новость. Ламбаре – название улицы? Никогда о такой не слышала.
– А «ЭСМА»? Ты ведь знаешь это название, правда?
Пауза.
– Линдсей, не молчи!
– Да. Конечно, знаю, черт побери. Каждый здесь знает что такое «ЭСМА».
– Почему же ты мне ничего не сказала?
Линдсей громко втянула носом воздух.
– Ну?
– Хочешь, чтобы я прочитала тебе лекцию по истории?
– А почему так агрессивно?
– Я не агрессивна. Вот представь себе, к примеру, что я приехала в Берлин, к тебе в гости, мы вместе едем в Польщу и случайно проезжаем мимо таблички, на которой написано «Освенцим», и я спрашиваю тебя: «Джульетта, а что такое „Освенцим“?» Что бы ты обо мне подумала?
– Освенцим? Но… я ничего не понимаю, – растерялась она. – Как это… что…
– Вот именно, – перебила ее Линдсей. – Ничего не понимаешь. Потому что ничего не знаешь об этой стране. Поезжай-ка лучше домой, Джульетта. Ты мне очень нравишься, правда. Но здесь тебе совершенно нечего делать…
Джульетта положила трубку и несколько секунд стояла не двигаясь, с закрытыми глазами. «Будь ты проклята, – сказала она себе, – ведешь себя как дура». Прошло не меньше минуты, прежде чем она сумела немного взять себя в руки, с мрачным лицом подошла к кассе, отдала монетку в одно песо и вернулась в зал вылетов.
27
Отец с недоумением наблюдал за ней, пока она шла к нему, однако ему хватило ума не спрашивать, чем она так подавлена.
– Выход четыре, это наверху, – сказал он, махнув рукой в нужном направлении.
Спросить его, чем он занимался в четверг? Они уже приближались к таможенному контролю, перед
