меня смотрела моя мокрая, но довольная и слегка раскрасневшаяся рожа. «Да, вещь все-таки! И где был этот профессор Айююн со своей химией, когда я матан зубрил?» Приводя себя в порядок, я думал о том, что могло привести к такому приступу, параллельно прокручивая в голове разговор с Кэй. И что-то в нем было не так, что-то знакомое в нем было, чего не должно было быть, как мотив старой песни, который исполняется в новой аранжировке.
Я вспомнил еще раз все, что говорила мне баронесса и как она это говорила, благо теперь это не представляло собой проблему, и так и замер у зеркала с раскрытым от удивления ртом. В течение разговора Кэй довольно профессионально цепляла мне положительные якоря на своё имя, нлпистка хренова! Но не с этого же мне так поплохело? Что-то тут не чисто, я и так на неё разве что не облизывался, нафига ей на меня еще и положительные якоря вешать-то? Или может, показалось, совпадение? Э, нет, нормальный человек так слова выворачивать не будет. Ладно, фиг с ними с якорями, скрутило то меня явно не от них, может дури какой-то подсыпала для закрепления результата? А что, они тут, судя по всему, травить большие любители.
«Надо будет намекнуть Таэр чтобы проверила жратву на предмет наличия всяких примесей». С этой мыслью я и вышел из уборной, дав себе зарок держать ухо востро, и не расслабляться при виде красивых девиц. Специалистка по безопасности оказалась легка на помине — она стояла в коридорчике, что соединял трапезную с туалетом, прислонившись к стене и сложив руки на груди, лицо у неё при этом было серьезное и чем-то озабоченное.
«Наконец, переполняемые чувствами, они не могли больше сдерживаться и кинулись друг на друга, закружившись в огненном вихре страстных лобызаний… или поцелуев?» — Таэр развлекалась, мысленно сопровождая беседу лорда и баронессы цитатами из любовных романов. Те ворковали, как влюбленные школьники… или голубки? Происходящее напоминало любовный роман. «Причем любовный роман самого низкого пошиба. Что-нибудь совсем дрянное: «Пламя вечной любви» какое-нибудь. Хоть ты и не специалистка в любовных романах» — Мысленно добавила Таэр. «Ах, твои губы, словно алые лепестки роз… «— Запас цитат быстро подходил к концу, а парочка все не унималась. «Никогда б не подумала, что буду жалеть о том, что мало читала любовных романов. Может, если бы читала больше, не тянуло бы хихикать». Нет, вообще, ничего совсем уж дикого не происходило: «Их страстные порывы сдерживались лишь присутствием свидетелей». В самом факте флирта ничего необычного не было… если не обращать внимание на то, кто с кем флиртовал.
Таэр как раз старательно делала вид, что абсолютно не хочет есть и сидит за столом только в силу приказа лорда, когда узнала что сюда, несмотря на героическое сопротивление прислуги, движется баронесса Риональ. Она уже морально подготовилась предотвращать или расхлебывать полноценный скандал. С битой посудой, взаимными оскорблениями и всем прочим, что полагается иметь полноценному скандалу. Но дела вдруг приняли строго противоположное направление.
«— Алесси, я так за тебя волновалась!» — девушка мысленно передразнила баронессу. Лорд всегда терпеть не мог, когда его называли Алеси, а не Алексом, и баронессу он, мягко говоря, недолюбливал, причем, насколько она знала, недолюбливал еще с детства, считая её занудой и задавакой.
Все их встречи на семейных сборищах неизбежно завершались скандалами той или иной громкости. «Вас… тебя, забыть, абсолютно невозможно» — нет, Алекса можно понять, он, в конце концов, всё забыл, и видит перед собой просто смазливую девку, но она-то все помнит! Неприязнь лорда Кассарда и баронессы Риональ была абсолютно взаимной, она его тоже, мягко говоря, недолюбливала — считала его избалованной и скандальной личностью, порочащей дом Файрон, к репутации которого относилась с избыточным максимализмом даже для гвардейца. «А тут такая перемена — кокетничает с ним напропалую, строит глазки, и платье у нее такое… с вырезом. Раньше она такого не носила, насколько я помню, при встречах с лордом — точно. Ну, допустим, веянья столичной моды. Но все остальное? Неужто так соскучилась за два года по троюродному братику?». Было ясно, что баронесса что-то затевает, но абсолютно непонятно, зачем ей это нужно. Ну, да, род Кассардов был бесстыже, умопомрачительно богат, но баронесса к обедневшим дворянам отнюдь не относилась, и тягой к запредельным суммам не отличалась, чтобы прокладывать путь к ним «грудью»… и через кого? Через Алессандо Кассарда с его то репутацией! «Здесь явно что-то нечисто, но что?».
Из задумчивости её выдернуло, характерное покалывание под браслетом коммуникатора — кто-то вызывал по защищенной линии.
— Прошу простить, но я вынуждена уйти. Неотложные дела, — расшаркавшись по всем правилам этикета, Таэр покинула воркующую парочку. Она быстрым шагом, практически бегом, направилась в свою комнату, где располагался терминал защищенной линии связи.
Вбежав в комнату, плюхнулась в кресло и, включив подавитель, наконец-то смогла ответить на призывно мигающий огонек панели коммуникатора. На экране возник крепко сложенный мужчина лет сорока с цепкими светло-серыми глазами и мощным подбородком. Безукоризненно выбритый, в светло коричневом деловом костюме.
Никлом Форрет был одним из лучших ретейнеров дома Файрон на Копейре. Они работали вместе в течение её недолгой ретейнерской карьеры и после, когда она вошла в «руку» лорда Кассарда, поддерживали связь и регулярно виделись. Впрочем, служить лорду Кассарду и не видеться с ретейнерами было практически не возможно — легкие неприятности с законом, порожденные наплевательски- раздолбайской натурой лорда, возникали с удручающей регулярностью.
— Привет, Тэр! Отвратительно выглядишь. Слышал, ты провела ночь с горячими парнями из СБ? — Веселость в голосе Никлома была явно искусственной, как бывало всегда, когда его что-то тревожило.
— Привет, Ник. Да, ночь была что надо, уверена тебе бы там понравилось! — Таэр решила поиграть в предложенную игру, ожидая, что Никлом сам перейдет к делу.
— Вряд ли. Ты же знаешь, не люблю я шумных сборищ. Мой выбор — это вечер дома, с хорошей книгой и бокалом вина.
— Ну, стоит иногда куда-нибудь выбираться, а то живот может стать больше, чем это необходимо для создания солидности. Бери пример с меня, если бы не служба…
— Ну, с этим препятствием ты скоро можешь расстаться, — тон Ника стал вдруг очень серьезным.
— Объяснись, — Таэр тоже подобралась, настроившись на деловой лад.
— В суд консулата подан иск о признании Аллесандро Кассарда недееспособным.
— Давно?
— Минут десять назад… В таких случаях отсылается уведомление губернатору, а там у меня, скажем, свои люди, — поспешил объяснить он, видя недоумение на лице Таэр. — Я решил, что тебе это будет интересно.
— Более чем. Кто подал иск?
— Граф Диспер
Ауше Диспер был очень дальним родственником, и Таэр попыталась вспомнить как он выглядит. Не получалось. Небогат, невлиятелен, его шансы стать опекуном минимальны. Значит, он чья-то ширма.
— Что послужило основанием для иска?
— Медицинское заключение о…
Никлом взял в руки плоскую таблицу инфоблока.
— … «Обширной замещающей амнезии», — и, прочитав, кинул её обратно на стол. — Подписанное лечащим врачом, профессором университета Риены, Айююном Лиррии. Кстати, он действительно лечащий врач? — С неподдельным интересом поинтересовался ретейнер. Таэр в ответ только мрачно кивнула.
— Тогда всё немного хуже.
Никлом замолчал в задумчивости, но глаза его говорили «Ты ведь понимаешь девочка насколько это серьезно?». Таэр понимала: все было настолько серьезно, что дальше некуда, и она принялась лихорадочно соображать:
«Так, сейчас начало «золотого сезона», весь состав консулата пасется на Копейре по случаю праздников. Следовательно, на сбор кворума уйдет минимум неделя. Или один день, если они решат провести выездное заседание в представительстве. Может быть такое?»
От волнения Таэр стала покусывать нижнюю губу.
