– Еще бы… Ее провезли на каталке пару минут назад, она привстала и махнула мне рукой.
– Боже мой! Ох и не поздоровится же кому-то! А родные знают?
– Да. Старушка при них в палате заговорила. Племянница сразу в обморок бух! – Сестра кивнула на кучку людей, негромко переговаривавшихся в глубине коридора.
– Подойду к ним через минуту – сначала нужно позвонить.
Руби дома не оказалось. Бутс позвонила в сестринскую, где ей дали номер сотового Руби.
А Руби разбирала холодильник Элнер, выбрасывая все, что может испортиться, – Норме в ближайшие дни будет не до того. Когда зазвонил ее сотовый, Руби изучала пакет молока, выискивая срок хранения.
– Алло!
– Руби, это Бутс. Слушай, врачи перепутали, миссис Шимфизл не умерла!
– Что?
– Ее только что вернули в реанимацию. Она очнулась, чувствует себя хорошо – так мне сейчас сказали. Не знаю, в чем дело, но я как услышала, сразу тебе позвонила.
Руби застыла как громом пораженная.
– Она жива? А я ее молоко чуть не выбросила!
– Прости меня, Руби, путаница вышла. Зла не хватает на этих тупиц наверху, поубивала бы всех! Говорю тебе, знала бы ты хоть половину тех безобразий, что здесь творятся, – у тебя волосы встали бы дыбом!
Руби вздохнула:
– Силы небесные… Сейчас всех обзвоню и успокою… А мы-то уже похороны собрались устраивать!
Бутс повесила трубку, на душе у нее было скверно: она нарушила врачебную тайну. Руби – ее коллега, они вместе учились в школе медсестер, но если кто узнает, что Бутс разгласила сведения о больной постороннему человеку, ее уволят – от пожилых сестер спешат избавиться. Правда, Руби ее точно не выдаст. По неписаному профессиональному закону медсестры всегда могут друг на друга положиться. Бутс была права: Руби ни за что бы не проболталась. Однако сейчас Руби некогда было даже порадоваться, что Элнер жива, – надо было срочно браться за телефон, чтобы весть о смерти Элнер не разнеслась дальше. Первым делом Руби позвонила в салон красоты. Полчаса назад Тотт пришлось вылезти из постели и потащиться на работу: Дарлин никак не могла подобрать краску для волос Беверли Кортрайт.
– Салон красоты, – сняв трубку, сказала Тотт.
– Это Руби. Мне только что перезвонили из больницы. Элнер жива!
– Что?
– Вышла путаница, так что звони всем, кому успела рассказать, срочно. Ну, все. – Руби положила трубку.
«Боже милосердный! – пронеслось в голове у Тотт. – Путаница? А тут весь салон рыдает, оплакивает Элнер Шимфизл!»
Тотт обошла комнату, выключила фены, велела всем вынуть затычки из ушей, а Дарлин – закрыть кран и оставить в покое волосы Беверли Кортрайт. Когда все приготовились слушать, Тотт объявила:
– Только что позвонила Руби Робинсон. Элнер Шимфизл, оказывается, жива. В больнице ошиблись.
Все разинули рты, по залу прокатилась волна изумленных ахов и охов. Мэри Ларкин уронила на пол журнал «Модные стрижки», а Люсиль Уимбл расплескала кофе на платье. Весь прошедший час они лили слезы и сокрушались, как им будет не хватать Элнер. Кое-кто уже прикидывал, в чем идти на похороны и какую запеканку отнести Норме. Кошмар! Люсиль трясло от возмущения.
– В жизни не слыхала такого бреда! – кипятилась она, промокая платье салфеткой. – Какая муха их укусила? Объявили о смерти Элнер, всех довели до слез, я настроилась на похоронный лад – а выходит, не из-за чего?
Вики Джонсон поддержала ее:
– Даже не знаю, смеяться мне или рыдать.
– Вот так новость! – покачала головой заплаканная Беверли Кортрайт. По щеке у нее текла коричневая краска. – Голова кругом!
– Точно, – подхватила Дарлин, выуживая из кармана полшоколадки.
Тотт сказала:
– Мне проще: час назад пришлось выпить две таблетки успокоительного. Зато когда они перестанут действовать, наверняка истерика начнется.
Калифорнийская племянница Элнер изучала в Интернете расписание рейсов из Сан-Франциско в Канзас-Сити. Не зная, когда похороны, она на всякий случай смотрела все рейсы. Зазвонил телефон. Это снова оказался Мэкки, и голос у него был расстроенный.
– Дина, объяснять нет времени, скажу главное: тетя Элнер жива – произошла ошибка.
– Что?!
– Жива. Извини за первый звонок, нас самих ввели в заблуждение. Врачи что-то там напутали, тетя Элнер сейчас в интенсивной терапии, я перезвоню, как только будут новости… Я побежал, у Нормы истерика…
Пока Дина столбом стояла с трубкой в руке, в дверях возник ее муж.
Дина уронила трубку и бросилась к нему с объятиями:
– Джерри, Джерри! Тетя Элнер жива! Какое чудо, правда?
Джерри, ничего не понимая, улыбнулся, прижал Дину к себе.
– Конечно, радость моя. Это замечательно.
Заперев все двери в доме Элнер, Руби поспешила к себе. Увидев через дорогу Мерла, крикнула:
– Элнер жива! Позвони Вербене!
Мерл застыл, изумленный:
– Что?
– Передай, Элнер очнулась! – С этими словами Руби скрылась за дверью своего дома.
Мерл со всех ног ринулся к себе и тотчас позвонил жене в химчистку.
– Угадай, что случилось! – выпалил он. – Руби только что звонили из больницы, Элнер, как выяснилось, не умерла.
– Как это?
– Не умерла.
– Мерл! – Вербена скривилась. – Брось чушь пороть, у меня два человека в очереди.
– Клянусь, чистая правда. – Мерл воздел правую руку к небу, словно Вербена могла его видеть. – Жива!
– На шутки потянуло?
– Ничего подобного. Сказали, очнулась и все такое прочее.
Вербена перевела взгляд на заказчиков по ту сторону стойки и воскликнула:
– Элнер жива! Слава тебе, Господи! А я все утро убивалась. Ну, дай ей Бог здоровья. Выкарабкалась.
Едва заказчики, знать не знавшие, кто такая Элнер, ушли из химчистки, Вербена от радости, что ее соседка и подруга жива, запрыгала по комнате с восторженными криками: «Слава тебе, Господи!» И лишь после третьего прыжка вспомнила, что натворила. Кто ее дернул звонить на радио и сообщать Баду о смерти Элнер?
На другом конце города, в похоронном бюро, Нева подошла к телефону.
– Нева, это Тотт… Ложная тревога.
– В каком смысле?
– Передай Арвису, мне очень жаль, но оказалось, Элнер Шимфизл не умерла. – Тотт повесила трубку.
Нева растерялась. Все еще не вполне веря услышанному, она прошла к комнате, где работал Арвис, заглянула и передала ему новость слово в слово:
– Арвис, звонила Тотт Вутен. Просила передать, что ей очень жаль, но Элнер Шимфизл, оказывается,
