— Совершенно верно. Меньше всего мне хочется, чтобы моя дочь ввязывалась в такие дела, но в данном случае есть смягчающие обстоятельства. Я буду вести дело, а ты просто поможешь. — Делорес откусила печенье и задумчиво прожевала. — Как ты думаешь, с чего нам начать?
Спрятаться под кровать, пока все не закончится? Запереться в камере, чтобы Майку и Биллу не пришлось сделать это позже? Ханна прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь в этом духе.
— Думаю, что нужно составить список тех, кто мог желать смерти Ронды. Логично начать с этого. Возьми бумагу и ручку, дорогая.
Ханна достала блокнот — он всегда был под рукой. Ей никак нельзя влезать в расследование, но ответ «нет» Делорес явно не устроит, поэтому проще будет записать, что продиктует мама.
— Ладно, я готова.
— Записывай Нормана.
— Нормана?! — Ханна от удивления проткнула ручкой страницу. — Зачем Норману убивать Ронду?
— Потому что он купил у нее дом. Если решил, что переплатил, мог выйти из себя и убить ее.
— Мама, это вообще ни в какие ворота. Норман сказал, что цена была просто бросовой.
Делорес чуть нахмурилась, открытие ее явно не обрадовало.
— Ну если ты так уверена, дорогая… Пусть не из-за дома, но все же Норман мог ее убить. Для убийства нужен мотив, орудие и возможность, верно ведь?
— Это работает в полицейских сериалах.
— Ну, мне это тоже подходит. У Нормана была возможность. Он знал, что Ронда отправится в дом забрать вещи.
— Верно, — сказала Ханна, но отложила ручку. — Согласна, что у Нормана была возможность, но было ли орудие? Я вообще не уверена, что у него есть нож.
— Мог купить. В «Скобяной лавке Лейк-Иден» продают какие угодно ножи. А раз у Нормана медицинское образование, то он мог знать, куда ударить.
Ханна рассмеялась. Не смогла удержаться. Образ обезумевшего Нормана с новеньким ножом в руке казался уж слишком нелепым.
— Норман же стоматолог. Если бы он хотел применить свои знания для убийства, то сделал бы Ронде инъекцию лидокаина или чего-нибудь такого.
— Ты права, — тяжело вздохнула Делорес. — Все правильно. Я и сама не думаю на Нормана. Перейдем к следующему подозреваемому.
— И кто это?
— Бойфренд Ронды. Влюбленные всегда найдут причину убить друг друга, особенно если это настоящая страсть.
Ханна взяла ручку. Она все еще была полна решимости не ввязываться, но идея с бойфрендом имела все шансы.
— Ладно, так кто он?
— Не знаю.
Ханна замерла.
— Но ты считаешь, что Ронда с кем-то встречалась?
— Этот ее флирт должен был к чему-то привести. Ронда пыталась соблазнить каждого, кто входил в магазин.
Ханна кивнула, радуясь, что до мамы не дошел слух о том, что Ронда флиртовала с Биллом. Это случилось меньше года назад. Ханна и Билл зашли в косметический отдел Ронды узнать марку помады, которая была уликой первого дела Билла об убийстве. Пока они задавали вопросы, Ронда отчаянно клеилась к Биллу. Когда Ханна позже упомянула об этом, Билл даже слушать не стал. Он сказал, что Ронда всегда флиртует с парнями и это ничего не значит.
— Флирт может ничего не значить, — напомнила Ханна матери. — Может, Ронда не приветствовала ответных шагов со стороны мужчин.
— Не будь глупенькой. Я уверена, что у Ронды кто-то был.
— Откуда ты знаешь?
— Дедуктивный метод. Берти сказала, что Ронда договорилась с ней подкрасить волосы. А женщина не красит волосы, если не хочет показаться мужчине моложе.
— Правда? — Ханна, прищурившись, посмотрела на мать. С тех пор, как похоронили отца, в ее темных волосах замелькала седина.
Делорес заметила взгляд Ханны и слегка покраснела.
— Ну, бывают и другие причины. Может, Ронда хотела хорошо выглядеть на работе. К слову, я подкрашиваюсь у Берти примерно раз в месяц. Чтобы выглядеть профессионально.
— Правильно, — просто согласилась Ханна, не желавшая и думать о том, что у мамы мог быть роман.
— Я практически уверена, что Ронда с кем-то встречалась. Слишком много слухов об этом, а нет дыма без огня. Не так давно ходили разговоры о Ронде и почтовом служащем. Я, конечно, тогда не придала значения. Не люблю слухов.
Ханна изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица. Делорес позвонила ей тут же, как только узнала о романе Ронды и почтальона.
— Так что, запишем этого служащего?
— Знаешь, поставь знак вопроса. Я запомню, что это значит.
Ханна нарисовала большой вопросительный знак и подчеркнула его.
— У нас лишь один подозреваемый, и тот под вопросом. Кого еще пишем?
— Не знаю. Позвоню тебе позже, когда обдумаю. — Делорес соскользнула со стула и направилась к выходу. — Ты будешь играть роль слушателя, дорогая. Раз уж ты сказала Майку, что не ввязываешься, я разберусь с убийством сама.
— Ты думаешь, что справишься? — не удержалась Ханна.
— Конечно. Я умная женщина и люблю загадки. Так что я найду убийцу Ронды. Положись на меня.
Ханна уставилась на закрывшуюся за Делорес дверь. Опыт подсказывал ей: только те, кто не знают что делать, говорят «положись на меня». Может, она сильно недооценивала мать как детектива, но с трудом могла положиться на женщину, на видеомагнитофоне которой мигало «12:00» вот уже четыре года подряд.
— Не верится, что она мертва, — сказала Лайза, доставая из сумочки ключи от машины. Было уже пять тридцать, она задержалась на полчаса помочь Ханне замесить тесто на утро. — Когда ты мне рассказывала, ты уже знала, что это Ронда?
— Подозревала, но не хотела говорить до опознания.
— А расследовать пока не собираешься?
Ханна покачала головой.
— Майку и Биллу я не нужна, да и других дел хватает.
— Ну, если передумаешь, я возьму всю работу в кафе на себя.
— Спасибо, Лайза, — улыбнулась Ханна. — А теперь чтобы духу твоего здесь не было, а то не успеешь переодеться к свиданию.
Когда Лайза уехала, Ханна сполоснула грязную посуду и загрузила большую посудомойку. В инструкции значилось, что споласкивать не нужно, но, как говорится, привычка — вторая натура. Не успела она залить моющее средство, как в дверь постучали.
— Ханна? — позвал Норман из-за двери. — Есть минута?
Ханна поставила средство на стойку и побежала открывать.
— Привет, Норман. Я только что вылила остатки кофе, но могу угостить печеньем.
— Нет, спасибо. Я что-то стал полнеть, поэтому воздержусь. До ужина ничего не буду есть.
Ханна пристально взглянула на Нормана. Не похоже, что он поправился.
— Сколько фунтов ты набрал?
