1117
1118
1119
DM, 2, S. 383.
1120
Под впечатлением взывавшего к действиям доклада генерала Думенка французский посол Наджиар сообщил по телеграфу министру иностранных дел Боннэ тоном серьезнейшего предупреждения: «Учи тывая те трудности, с которыми сталкиваются англо-франко-русские переговоры, я не удивлюсь, если Германия и Италия сосредоточат теперь свои усилия на том, чтобы делать Москве предложения по терри ториальному переделу, вплоть до раздела Польши и Румынии и согласия на советский контроль над определенными частями Прибалтийских государств. Напрасно было бы априори отбрасывать возможность в конечном счете именно такого маневра, основываясь на подчеркивании, казалось бы, фундаментального различия доктрин. Сегодня позиция Гитлера и Муссолини настолько авантюристична, они оба так рискуют в случае всеобщего конфликта, в котором примет участие Россия, что можно быть уверенным в том, что они не остановятся ни перед чем» (
1121
Посол — в министерство иностранных дел, 21 августа 1939 г., 15 час. 22 мин. (отправл. предположительно около 16 часов). Цит. по: ADAP, D, VII, Nr. 157, S. 139-140.
1122
Рейхсминистр иностранных дел — в посольство в Москве, Берлин, 20 августа 1939 г. — Цит. по: ibid., Nr. 142, S. 131.
1123
По мнению Густава Хильгера, который присутствовал в качестве переводчика при обоих состоявшихся в этот день разговорах Шуленбурга с Молотовым, Сталин только теперь, после упоминания протокола и под воздействием нетерпеливых настояний Гитлера, проникся убеждением, что для него наступило время действовать (
1124
DM, 2, Nr. 135, S. 384-385;
1125
К отчету он добавил слова: «Только что я узнал, что Молотов снова хочет принять меня в 17 часов» (ADAP, D, VII, Nr. 157, S. 140). Кёстринг (
1126
Посол - в министерство иностранных дел, 21 августа 1939 г., 19 час. 45 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 159, S. 140-141).
1127
Посол — в министерство иностранных дел, 21 августа 1939 г., 18 час. 54 мин. (ibid., Nr. 158, S. 140).
1128
Советский проект текста коммюнике, переданный в телеграмме посла от 21 августа (19 час. 46 мин.), гласил: «После заключения советско-германского торгово-кредитного соглашения возник вопрос об улучшении политических отношений между Германией и СССР... Обмен мнениями выявил у обеих сторон наличие желания разрядить напряженность в политических отношениях между ними и заключить пакт о