– Звонил Андрей Григорьевич. Просил, чтоб вы, как только освободитесь, ехали к Сергею Романовичу.
– Что случилось, не сказал?
– Нет. Но мне почудилось, что он чем-то встревожен.
– Вот видишь, – повернулся Тарас Игнатьевич к Ватажкову и протянул руку на прощанье. – Ты уж там извинись за меня.
До дома, где жил Гармаш, было всего три квартала. Андрей Григорьевич и не заметил, как прошел их. Из раздумья вывел его резкий звук автомобильной сирены. По ночной улице неслась машина «скорой помощи». Поравнялась. Обогнала. Вдруг замедлила ход и свернула во двор, где жил Гармаш. Андрей Григорьевич ускорил шаг. Да, машина стояла у подъезда Гармаша.
Андрей Григорьевич почти бежал. Через минуту был уже у машины. Двое парней потянули на себя носилки. Кто-то с ним поздоровался. Андрей Григорьевич ответил механически, не поворачивая головы. Он никого и ничего не видел, только мертвенно бледное лицо Галины, ее мокрую одежду.
– Что с ней? – спросил он, ни к кому не обращаясь.
– С моста в реку бросилась, – ответил парень в мокрой рубашке с короткими рукавами. Брюки у него тоже мокрые были. Но это Багрий заметил позже. Он слушал парня, не глядя на него. – С моста Космонавтов. В самую стремнину и руки себе шарфом завязала. Счастье, что наша лодка рядом была, под мостом. А то не вытащить бы.
Врач «скорой помощи», шагая рядом с Багрием позади носилок, объяснил:
– Ребята оказались толковыми. Сразу же стали делать искусственное дыхание.
Сергей Романович стоял у окна и смотрел, как Багрий припал на колено, щупая пульс.
– Нету, – озабоченно сказал Багрий.
– Несколько минут назад пульс определялся совершенно отчетливо.
– Адреналин, пожалуйста.
– Ящик с медикаментами! – крикнул врач «скорой помощи», перегнувшись через перила лестничной площадки.
Багрий услышал рядом с собой дыхание Сергея Романовича, увидел его посеревшее лицо.
– Не мешайте нам, – тронул его за рукав Багрий. – Сядьте вон туда и сидите, – указал он на кресло у окна.
– Появился пульс, – сказал врач «скорой помощи».
– И дыхание, – произнес Андрей Григорьевич. – Притворите окно: сквозит. Или нет: я закрою дверь.
Он повернулся и увидел Бунчужного. Тарас Игнатьевич стоял, как-то странно изогнувшись, и смотрел на дочь. Руки беспомощно опущены. Глаза расширены. На лице – растерянность и страх. Таким Андрей Григорьевич его никогда не видел.
– Это обморок, – сказал он, поднимаясь. – Простой обморок. Сейчас она придет в себя. Успокойтесь. Да успокойтесь же вы, ради бога.
47
Прошло три дня. Ватажков ожидал Бунчужного. Так уж повелось, что перед отъездом в ответственную командировку в министерство или за рубеж Тарас Игнатьевич всегда приходил сюда, чтобы поговорить, обсудить наиболее значительные вопросы. Так было и раньше, когда вместо Ватажкова был другой.
Предстоящая командировка была именно такой, ответственной: в министерстве должны были, уже окончательно, решиться вопросы, связанные с новым строительством на жилмассиве Корабелов санаторного корпуса в Благодатном, строительством контейнеровозов по новому, более совершенному проекту и большой серией. Предстояли и неприятности. С них Тарас Игнатьевич и решил начать.
– Комиссия министерства закончила свою работу, – сказал он, поздоровавшись.
– Выводы? – спросил Ватажков.
– Все оказалось именно так, как предполагали сразу же наши инженеры по технике безопасности. Сварщик ушел на перекур и плохо закрыл вентиль газовой горелки, заболтался с кем-то на палубе, а емкость тем временем заполнилась ацетиленом. Вернулся, чиркнул спичкой, и все тут. С кадровым такого не случилось бы, а этот…
– Что же комиссия тянула?
– Им надо было поговорить со сварщиком, а врачи не разрешали. Только вчера удалось побеседовать.
– Все равно в ответе – руководство. И ты в первую очередь.
– Знаю. Это господу богу ни перед кем ответа держать не нужно, а я всего-навсего директор.
– Ничего, сдюжаешь.
Они обсудили все вопросы. Потом Ватажков протянул Бунчужному три листа машинописного текста, попросил прочесть.
Это была справка Будалова. Тарас Игнатьевич пробежал ее глазами, потом стал читать уже не торопясь, внимательно.
«На Ваш запрос по уголовному делу ординатора терапевтического отделения девятой городской больницы Гармаш Галины Тарасовны сообщаю следующее:
