Чехов без глянца

надо же будет думать ни о квартирной плате, ни о дровах...

Михаил Павлович Чехов:

Большое цензовое имение (Мелихово. — Сост.) в 213 десятин, с усадьбой, лесами, пашнями и лу­гами, которые он сам же называл «великим гер­цогством», досталось ему, в сущности говоря, все­го только за 5 тысяч рублей. Условная цена была 1 з тысяч рублей, но остальные 8 тысяч рублей были рассрочены продавцом по закладной на го лет. Не наступил еще срок и первого платежа, как бывший владелец прислал письмо, в котором умолял опла­тить закладную до срока, за что уступал 700 руб­лей. Тогда я заложил Мелихово в Московском земельном банке, причем оно было им оценено в 21 300 рублей, то есть в 6о% его действительной стоимости. Я взял только ту сумму, которая требо­валась для ликвидации закладной, выданной про­давцу, и таким образом Антон Павлович освобо­ дился от долга частному лицу, и ему пришлось иметь дело с банком и выплачивать ему с погаше­нием долга всего только 300 рублей в год. Какую же квартиру можно было нанять в Москве за 300 рублей в год?

Игнатий Николаевич Потапенко:

Щепетильность же его в денежных делах была ис­ключительная. Я, конечно, не имею в виду людей близких и тех, кого он признавал своими товарища­ми. Но там речь могла идти о самых незначительных суммах, которые никого не могли обременить. Тут и у него брали, и он не стеснялся.

IIo в отношении к издателям он всегда старался не быть должником и прибегал к просьбе об аван­се в самых исключительных случаях <...>. На аванс он смотрел как на петлю, которую писатель сам набрасывает себе на шею. Случалось, что, взяв аванс и убедившись, что обещанной работы дать к условленному сроку не в состоянии, он делал огром­ное усилие, чтобы достать денег и поскорее снять с своей шеи петлю и вернуть аванс, чем, конечно, больше всех и несказанно удивлял издателя, который не был приучен к такого рода щепетильности. Чехов нуждался... Как это странно звучит теперь! Но в те годы в этом не находили ничего странно­го. Напротив, считалось в порядке вещей, чтобы писатель нуждался, и чуть ли не прямо пропорци­онально его таланту.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Суворину. Ме­лихово. 16 июня 1892 г.:

Душа моя просится вширь и ввысь, но поневоле приходится вести жизнь узенькую, ушедшую в сво­ лочные рубли и копейки. Нет ничего пошлее ме­щанской жизни с ее грошами, харчами, нелепыми разговорами и никому не нужной условной доброде­телью. Душа моя изныла от сознания, что я работаю ради денег и что деньги центр моей деятельности. Ноющее чувство это вмесге со справедливостью де­лают в моих глазах писательство мое занятием пре­зренным, я не уважаю того, что пишу, я вял и скучен самому себе, и рад. что у меня есть медицина, кото­рою я, как бы то ни было, занимаюсь все-таки не для денег. Надо бы выкупаться в серной кислоте и со­влечь с себя кожу и потом обрасти новой шерстью.

Петр Алексеевич Сергеенко:

Чехов не раз делал попытки привести в ясность свои материальные дела, т. е. он ли в долгу у изда-

телей, или издатели ему должны. Но его попытки остались вотще перед твердынями русской халат­ ности. Это часто мутило корректного и обстоя­тельного Чехова. <...>

И вот однажды, в январе 1899 г., я получил от Чехо­ва письмо, в котором он писал о своих осложнив­ шихся материальных делах и выражал, между про­чим, желание продать свои сочинения А. Ф. Марк­су, с которым у меня были тогда довольно частые сношения. <...>

Очевидно, он предпочитал иметь дело с А. Ф. Марк­сом не только как с наиболее тороватым издателем, но и как наиболее предприимчивым человеком, могущим в скором времени выпустить в свет при­лично изданное собрание сочинений Чехова.

Антон Павлович Чехов. Из письма М. П. Чеховой. Ял­та, 27 января 1899 г.:

Ты пишешь: «не продавай Марксу», а из Петербур­га телеграмма: «договор нотариально подписан». Продажа, учиненная мною, может показаться не­выгодной и наверное покажется таковою в буду­щем, но она тем хороша, что развязала мне руки и я до конца дней моих не буду иметь дела с изда­телями и типографиями. К тому же Маркс изда­ет великолепно. Это будет солидное издание, а не мизерабельное. Мне заплатят 75 тыс. в три сро­ка <...>.

Антон Павлович Чехов. Из письма Ал. П. Чехову. Ял­та, 27 января 1899 г.:

С Маркса я получил 75 тыс. за все напечатанное мною доселе; за будущее он будет платить мне так: в первые пять лет по подписании договора — 5 ты­сяч за 20 листов, во вторые пять лет — 9 тысяч и т. д. с прибавкой по 200 р. на лист через каждые 159

пять лет, так что если я проживу еще 45 лет, то он, душенька, в трубу вылетит. Мы ему покажем!

Антон Павлович Чехов. Из письма М. II. Чеховой. Ял­та. 4 февраля 1899 г.:

Я подписал уже договор с Марксом, это факт совер­шившийся, и потому Сергеенко может говорить о нем где угодно и сколько угодно. Теперь уже, ко­гда все кончено, нет секрета. 75 тыс. я получу не сразу, а в несколько сроков, на пространстве почти двух лег, так что с уверенностью можно сказать, что деньги эти я не проживу в два года. Расчет мой таков: 25 тысяч на уплату долгов, на постройку и проч., а 50 тыс. отдать в банк, чтобы иметь 2 тыся­чи в год ренты.

Антон Павлович Чехов. Из письма М. II. Чехову. Ял та, 5 декабря 1899 г.:

Живем мы в Ялте. Построили дом. Дом неболь­шой. но удобный. Забираем в лавках по книжкам, каждое утро дворник шагает на базар. <...> В фи нансовом отношении дело обстоит неважно, ибс приходится жаться. Дохода с книг я уже не полу чаю, Маркс по договору выплатит мне еще не ско ро, а того, что получено, давно уже нет. Но отто го, что я жмусь, дела мои не лучше, и похоже, буд то над моей головой высокая фабричная труба в которую вылетает все мое благосостояние. Hi себя я трачу немного, дом берет пустяки, но мое литературное представительство, мои литератор ские (или не знаю, как их назвать) привычки от хватывают себе из всего, что попадает мне в руки Теперь работаю. Если рабочее настроение буде продолжаться до марта, то заработаю тысячи две три, иначе придется проедать марксовские. Дог не заложен.

Алексей Сергеевич Суворин. Из дневника:

15 мая 1900. 12-го, в пятницу, выехал в Москву. 13-е, суббота, провел с Чеховым в Москве. Он мне теле­графировал в Петербург, что приехал в Москву. Це­лый день с ним. Встретились хорошо и хорошо, за­душевно провели день. Я ему много рассказывал. Он смеялся. Говорили о продаже им сочинений Марксу. У него осталось всего 25 ооо руб. — Не меша­ет ли вам то, что вы продали свои сочинения? — Ко­нечно, мешает. Не хочется писать. — Надо бы выку­пить, — говорил я ему. — Года два надо подождать, — говорил он. — Я к своей собственности отношусь до­вольно равнодушно.

Мечты, планы, проекты

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Суворину. Ме­лихово, 31 марта 1892 г.:

Как бы я хотел иметь пасеку! У меня для нее есть отличные места. Можно колодок 200 поставить. А это весьма занимательно.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Сувори ну Ме­лихово, 28июля 1893 г.:

Вам хочется кутнуть. А мне ужасно хочется. Тянет к морю адски. Пожить в Ялте или Феодосии одну неделю доя меня было бы истинным наслаждением. Дома хорошо, но на пароходе, кажется, было бы в looo раз лучше. Свободы хочется и денег. Сидеть бы на палубе, трескать вино и беседовать о литера­туре, а вечером дамы.

Игнатий Николаевич Потапенко:

Душе его тесно было в пределах Москвы, Петер­бурга и Мелихова, ему хотелось видеть как можно больше, весь свет. Он постоянно мечтал о поездке в какую-нибудь дальнюю страну, и единственная, ка­кая ему удалась, это была поездка на Сахалин — са­мая ненужная из всех, какие можно было выдумать, и к тому же вредно отразившаяся на его хрупком здоровье. <...>