молчал… — медленно произнес Рай.
В эту секунду Лиллиан только о том и мечтала, чтобы немедленно уехать из Техаса. Но ее послала Евгения, поэтому если и возвращаться, то только с сестрой. С ее единственной, разорвавшей помолвку сестрой.
— Я обязана пройти через это, мистер Парриш, — тихо произнесла она. — И, если вы согласны, я предпочитаю ехать на ранчо.
— Как скажете, мисс Лиллиан.
И хотя слова Рая прозвучали вежливо, Лиллиан понимала, что отношение к ней ничуть не изменилось. Оставшиеся десять минут они ехали молча и не глядя друг на друга.
Еще один сюрприз поджидал Лиллиан, когда они преодолели последний подъем после долгого путешествия по шоссе, пересекавшему пустынные просторы Техаса. Создавалось впечатление, что Здания и загоны для скота за главным домом занимали площадь в несколько миль. Лиллиан и представить себе не могла, каким огромным окажется ранчо.
Но больше всего ее поразил дом. Это великолепное здание было выстроено из камня и кирпича, а красная черепичная крыша сверкала в лучах заходящего солнца. Одноэтажное сооружение прорезали по фасаду шесть кирпичных арок. Под длинным навесом крыши каменная веранда отделяла ряд арок от фасада дома. Арки украшены висячими горшками с цветущими растениями, на веранде Лиллиан заметила черную железную мебель. С-образное здание по обеим сторонам было продолжено еще двумя каменными верандами, отчего весь дом выглядел даже более впечатляюще, чем с фасада.
Роскошь поместья Парришей поразила Лиллиан. Бабушка наверняка ошибается: Парриши достаточно богаты.
— Красивый у вас дом, мистер Парриш, — не удержавшись, произнесла она сдавленным голосом. Дом был и впрямь превосходен. Промолчать просто нечестно.
— У нас, конечно, не нью-йоркские апартаменты, но водопровод есть, — протянул Рай, насмешливо взглянув на нее. Лиллиан подняла глаза, пытаясь понять, почему он иронизирует.
— Это только я вам сразу не понравилась или вы вообще терпеть не можете женщин? — выпалила она и тут же покраснела от своей собственной дерзости.
Красивые губы Рая дрогнули.
— Хорошие женщины мне нравятся, мисс Лилли, — заявил он. — Большинство женщин.
Лиллиан поняла, что в это большинство она не входит. Она всегда знала, что чего-то ей не хватает, но слова техасского скотовода обидели ее.
Когда Рай остановил автомобиль у конца подъездной аллеи, Лиллиан распахнула дверцу и быстро выскочила. Вспомнив, как он назвал ее Принцессой, она поднялась на подножку кузова и наклонилась через борт за чемоданами.
Подняв чемодан, она почувствовала, что краска бросилась ей в лицо. Чемодан оказался самым тяжелым, но она не желала в этом признаться. И хотя Рай не следил за ней, она заметила, как насмешливо дернулся уголок его рта.
Лиллиан чуть не уронила чемодан, но все же поставила его на землю, затем потянулась за следующим. Рай уже обходил пикап. Он не только оставил ей самый легкий чемодан, но и пододвинул его к краю.
Это взволновало ее. По ее меркам, Рай был чересчур грубым, чересчур брутальным, чтобы считать его привлекательным. С другой стороны, вероятно, она придает слишком большое значение столь незначительному проявлению его заботы. Поэтому следует подумать дважды, прежде чем питать иллюзии.
Она подняла чемодан, но, когда, повернувшись, собралась было спуститься, Рай забрал чемодан из ее руки. Ее «Я сама могу» он проигнорировал и взялся за ручку самого тяжелого.
С необыкновенной легкостью Рай зашагал вперед, держа в каждой руке по два чемодана. Он нес эту тяжесть так, словно четыре чемодана не представляли собой ничего особенного. И, несмотря на свое отвращение к мускулистым мужчинам, Лиллиан была потрясена.
Она двинулась за ним следом и оказалась под навесом крыши над верандой. Потом быстро побежала вперед и распахнула перед Раем дверь, которую и держала, пока он вносил ее вещи в прихожую.
Дом был с кондиционером, и после жары прохлада показалась ей даром небес. Рай вошел, а Лиллиан закрыла дверь и огляделась. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету.
Большая, с невысоким потолком комната начиналась в нескольких метрах от входа и была, видимо, частью центральных помещений гигантского дома. Вдоль стены напротив входа находились две широкие двери. Дверь слева вела в просторную, хорошо оборудованную кухню. От вкусного запаха готовящейся пищи рот у Лиллиан наполнился слюной. Двойные двери справа открывались в столовую, где стоял длинный полированный стол. Лиллиан заметила, как он блестит.
Общая комната была заставлена кожаной и деревянной мебелью, которая великолепно сочеталась с балками из неотесанного бруса, подпиравшими потолок. Яркие ковры с традиционным индейским орнаментом покрывали темный глянцевый деревянный пол, а на белых стенах висели со вкусом подобранные пейзажи Запада.
Эта комната будто сошла со страниц модного журнала и выглядела очень живописно. И хотя абсолютно не походила на элегантный дом бабушки, который всегда казался Лиллиан несколько бесцветным, она словно приглашала войти. Лиллиан прямо-таки мечтала увидеть остальные помещения дома.
Единственный, кто портил все впечатление, был скотовод. (Так про себя она его теперь называла.) Он вдруг обернулся и спросил:
— Вы идете?
И после столь любезного приглашения исчез в дверях. Его каблуки уверенно застучали по ковровой дорожке.
Лиллиан последовала за ним через западный холл дома. На полпути Рай свернул в открытую дверь. И через несколько секунд девушка вошла в чудесную спальню.
Комната оказалась больше, чем ожидала Лиллиан. Украшенная тремя высокими растениями спальня была явно предназначена для женщины. Четыре столбика кровати соединялись вверху гирляндами, на которых висела прозрачная, цвета слоновой кости ткань. Такая же ткань украшала и раздвижные двери, выходившие во внутренний дворик. Тяжелые причудливые кружева изящно свисали с темного полированного туалетного столика, комодов и ночных столиков, на полу лежал персикового цвета ковер, а на стенах висели акварели с изображением цветов. Две старинные, овальной формы фотографии представляли собой портреты двух красивых женщин, очевидно предков Парришей. И хотя фотографии уже выцвели, по оттенку волос и чертам лица можно было сразу определить, что они чем-то напоминают нынешнего владельца ранчо.
Лиллиан разглядывала фотографии, когда раскатистый голос Рая отвлек ее от этого занятия.
— Ванная там. — И он указал жестом вправо. Подойдя к раздвижным дверям, отодвинул одну створку. — А тут патио и бассейн. Эта комната — только часть хозяйских владений. — Он кивнул влево. — Там другая часть, она принадлежит мне.
Лиллиан послушно взглянула на закрытую дверь, чтобы запомнить. В синих глазах Рая замерцал огонек.
— Если кто-нибудь закричит среди ночи или заберется в чужую постель, я под рукой. — Ухмылка на его лице, видимо, должна была означать, что он шутит.
Лиллиан рассердилась на очевидную попытку ее задеть.
— Хотите предупредить меня, что вам свойственны ночные эскапады, мистер Парриш? — Лиллиан одарила Рая холодной улыбкой, которая, как она надеялась, стоила его ухмылки.
Было очень приятно увидеть, как на лице скотовода мелькнуло удивление, прежде чем оно снова посуровело. И вновь она ощутила его неприязнь к себе. Рай зашагал к выходу.
— Дови уже ждет с ужином. Станем есть, когда вы принарядитесь. — И с этими словами он захлопнул за собой тяжелую дверь.
Лиллиан, привыкшая к нетерпеливости своей бабушки, глянула в зеркало в ванной, быстро прошлась щеткой по волосам, вымыла руки и выбежала в холл. Там она замедлила шаг и неторопливо вошла в общую
