– Или на твою мать, потому что это она держала мою руку, когда ее отпиливал лекарь, – сказал Исаак, который внезапно появился, будто из ниоткуда.
Уильям взглянул на него с ужасом.
– Ты лжешь! Она этого не делала! – закричал мальчик и, вскочив, убежал.
– Исаак! – с укоризной произнес Жан.
– Что? – отозвался Исаак с вызовом.
– Ну и зачем ты это сделал? Мальчик тебя любит!
– А его мать позаботилась о том, чтобы я стал калекой!
– Но ты ведь знаешь, что у нее не было выбора. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она специально решила сделать тебя калекой?
– Возможно, ей нужна была моя кузница… – Голос Исаака дрожал.
– У нее уже была своя кузница.
– Она ненавидит меня, потому что я сказал, что женщине не место в мастерской.
– Исаак, ты глупец!
Исаак застонал.
– Мальчонка ведь сам калека, и ты знаешь, как важно…
Жан не успел закончить свою мысль, потому что кузнец его перебил.
– Можешь называть меня калекой, но о нем ты так говорить не смей! – в ярости заорал он на Жана, но тут же осекся. – Он всего добьется в жизни!
– Несомненно. А ты подаешь ему замечательный пример! Ты же видишь, он уже тоже начинает прятаться по кустам! Точно как ты! – Жан специально провоцировал Исаака.
Кузнец в бешенстве встал и втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
Жан по-прежнему смотрел на него с вызовом. На мгновение ему показалось, что Исаак сейчас его ударит. Ему даже этого хотелось. Но ничего не произошло. Жан отвернулся, но затем решил продолжить:
– У мальчика никогда не было отца. А ведь ты бы мог его заменить! – с упреком сказал он, окидывая Исаака взглядом с головы до ног. – Но он, да и Эллен тоже, достоин кого-то получше, чем ты.
Отвернувшись, Жан пошел в кузницу.
Тихонько выругавшись, Исаак поплелся в дом.
Одним апрельским днем, когда то ярко светило солнце, то шел дождь или снег, Исаак улучил момент, когда Эллен осталась в кухне одна.
– Нам нужно поговорить! – сказал он, сев напротив нее на скамью.
Здоровую руку он положил на стол, а культя безвольно свисала вдоль туловища.
Эллен вопросительно посмотрела на него. Он впервые заговорил с ней после смерти Милдред.
Откашлявшись, Исаак провел здоровой рукой по столу.
– Чего тебе? – нетерпеливо спросила Эллен.
– Я насчет свадьбы.
– А что, ты передумал? – Эллен избегала его взгляда.
– Конечно же нет! – В голосе Исаака слышалось раздражение. – Как бы мне ни хотелось, чтобы меня оставили в покое. – Он помолчал. – Мы ведь поклялись.
– Я не забыла, – кратко ответила Эллен, наморщив нос: после смерти Милдред Исаак редко мылся и вообще не брился. – Перед свадьбой тебе не помешало бы принять ванну. От тебя воняет!
Эллен ожидала взрыва ярости со стороны Исаака, но тот лишь спокойно кивнул.
– Траур уже закончился, – напомнил он ей.
– Тогда мы должны выполнить свою клятву как можно скорее. Я поговорю со священником. – Элленвеора встала. – Это все?
Кивнув, Исаак остался сидеть и даже не посмотрел в сторону Эллен, когда та вышла из кухни. После ее ухода он ударил кулаком по столу так, что подскочили глиняные кружки. Вскочив, он побежал в лес, хотя и шел дождь, и вернулся только после наступления темноты, промокнув до нитки. Отказавшись от еды, он скрылся в своей комнате.
Через месяц, в один дождливый майский день, они поженились. По дороге из церкви Роза взяла Эллен под руку. За ними шли Жан, Петер и Ева с детьми, а Исаак следовал за ними на большом расстоянии. Хотя на Эллен было новое льняное платье и венок из белых цветов на голове, она совсем не напоминала счастливую невесту. Роза потянула подругу в дом, чтобы показать комнату, в которой Эллен теперь придется жить с Исааком. Роза заменила занавеску на двери, а в центре комнаты изголовьем к стене теперь стояла дубовая кровать, которую сделал для них Жан. Столбы для балдахина доходили до самого потолка. Кровать со всех сторон была закрыта голубыми льняными занавесками.
У Эллен на глазах выступили слезы, когда она подумала о том, что с сегодняшнего дня ей придется делить эту кровать с Исааком. Неожиданно для нее жених без напоминаний принял ванну, побрился и надел новую одежду, которую Эллен для него подготовила, но это нисколько не приободрило Эллен. Она с ужасом представляла, что ей придется провести остаток жизни рядом с этим человеком в качестве жены.
