Жена плотника шла прямо за ней и натолкнулась на девочку.
– Эй, парень, ты поаккуратнее, нельзя ж так резко останавливаться! – возмутилась женщина.
Плотник обернулся и, улыбаясь, подошел к Эллен, протягивая руку.
– Очень рад с тобой познакомиться, Элан. Это мои младшие братья, Освин и Альберт. Я Курт. А эта кругленькая ворчунья – моя любимая жена Берта. – Он оглушительно расхохотался.
Берта еще немного поворчала, но потом тоже улыбнулась. У Эллен камень с души свалился. Плотник решил, что ее зовут Элан!
– Как ты думаешь, Берточка, солнышко мое, возьмем с собой этого проказника?
Берта пристально посмотрела на Эллен.
– Даже не знаю. Я вдруг он преступник, вор или даже убийца?
У Эллен от ужаса расширились глаза, и она отчаянно замотала головой.
– Бертонька, оставь его в покое. Мальчонка и мухи не обидит, поверь мне. Я его насквозь вижу. Если хочешь, можешь пойти с нами в Фрамлингхам, – обратился он к Эллен. – Я спрошу у главного по строительству насчет работы для нас. Может, и для тебя что-нибудь найдется.
– Спасибо, мастер Курт, – поблагодарила его Эллен. – И вам, госпожа! – Она поклонилась Берте в надежде немного ее смягчить.
Эллен поблагодарила Бога тихой молитвой за то, что ей не придется больше ночевать одной в лесу.
В Фрамлингхаме было настоящее столпотворение. Каменщики и плотники, подмастерья, женщины, дети, домашняя птица и свиньи сновали между хижинами, построенными неподалеку. Эллен поразилась чудовищному шуму, возникавшему при обработке камней и проведении прочих строительных работ.
Курт пошел к начальнику стройки, а остальные уселись на поляне, чтобы немного отдохнуть.
– Такие хорошие плотники, как мы, всегда нарасхват! – издалека закричал Курт. – Мои братья будут получать по четыре пенни вдень, а я шесть. Кроме того, нас будут кормить горячим обедом. Начальник стройки знаком с Альбертом из Кольчестера, и когда он услышал, что мы на него работали, то сразу же показал мне хижину, которая стоит на восток от стройки, и сказал, что мы все можем там расположиться. Рабочий день тут такой же, как и везде, – с восхода до захода солнца, кроме праздников и Светлого воскресенья. Если начальник будет нами доволен, нам не придется искать работу, по меньшей мере, три года, а может быть, и дольше.
– Три года? – Берта просияла. – Ты самый лучший муж, какой только может быть на свете. Иди сюда, дай я тебя поцелую! – Она погладила свой выпирающий животик.
– Ну, и где же мой поцелуй? – Рассмеявшись, Курт притянул к себе жену и впился губами в ее губы.
Эллен вспомнила, что она видела в хижине у реки, и покраснела. Братья Курта заметили ее смущение и, ухмыляясь, начали подталкивать друг друга локтями.
– Кстати, Элан! – Курт огладил свою бороду, словно стирая поцелуй Берты. – Я разговаривал с кузнецом, ты должен подойти к нему. Он хочет посмотреть, что ты умеешь.
– Ой, Курт, спасибо! – Эллен обрадовалась, что ей не нужно стоять без дела, и бросилась бежать.
– Он сразу за воротами, справа у стены! – крикнул Курт ей вслед.
У Эллен душа ушла в пятки, когда она увидела кузнеца, – угрюмого мужчину с огромными, как лопаты, ладонями. Девочка была уверена, что, взглянув на ее хрупкую фигурку, тот сразу начнет смеяться, и ей захотелось уйти оттуда, но кузнец уже заметил ее и махнул рукой, приглашая подойти ближе.
– Ты тот парнишка, о котором мне говорил плотник, верно?
Грязные светлые волосы кузнеца торчали в разные стороны, а когда он почесал подбородок, Эллен заметила, что у него не хватает фаланги среднего пальца левой руки.
– Ты уже работал в кузнице?
– Да, мастер. – Эллен не решалась высказываться длиннее.
– Подмастерьем?
– Я только держал щипцы, мастер. У меня еще не хватает сил на то, чтобы ковать железо.
Эллен была уверена, что из-за правдивости она лишилась шансов получить работу, но кузнец только кивнул. Он взял железную заготовку и сунул ее в горн.
– Понятно, что сил не хватает, это я и так вижу. Но мы немного потренируемся, к тому же ты еще подрастешь. Сколько тебе лет?
– Думаю, двенадцать, – несмело ответила Эллен.
– Хороший возраст для начала обучения, – сказал кузнец. – Я хочу посмотреть, что ты уже умеешь. Когда железо разогреется настолько, насколько нужно, ты его вытащишь и выкуешь четырехгранный наконечник копья. – Он указал рукой на горн. – Кстати, меня зовут Ллевин. А еще меня называют Ирландцем. – Он рукавом отер пот, стекавший с висков на щеки.
– А меня зовут Элан. – Немного помолчав, девочка с любопытством спросила: – А я думала, все ирландцы рыжие, как я. Это правда?
Ллевин широко улыбнулся, и Эллен подумала, что когда он не хмурится, то выглядит очень симпатичным.
– Я привык работать в помещении, – виновато пробормотала Эллен, заметив по цвету железной заготовки, что она немного перегрелась.
