кивнула и ответила:
– С удовольствием. – Она повернулась, желая вернуться в зал, но Райан осторожно придержал ее за локоть.
– Нет. – Он обнял Катру за талию. – Если вы хотите научиться танцевать вальс, мы могли бы устроить первый урок прямо здесь!
Катра хотела было возмутиться, но не проронила ни звука. Райан медленно сделал первые шаги. Он оказался так близко, что Катра чувствовала его горячее дыхание у себя на щеке. Впервые в жизни она так отчетливо могла ощущать каждое движение сильного мужского тела, каждый его вздох, каждый толчок сердца в груди. Она подняла взор и обнаружила, что Райан не сводит с нее глаз. Ее алые губки приоткрылись от волнения, а дыхание стало частым и неровным.
– Вам здесь не место, Катра, – низким, колдовским голосом промолвил он. – И Феррис вам не пара.
– Разве? – Она была так зачарована, что даже не успела рассердиться. Вместо этого она ждала, что же будет дальше, – как будто смотрела на сцену со стороны. Райан глянул на нее из-под полуопущенных век – ни дать ни взять кот, следящий за канарейкой, – и повторил:
– Он вам не пара.
Катру бросало то в жар, то в холод. Не веря своим глазам, она смотрела, как его лицо склоняется над ней все ниже. И хотя ей уже было ясно, что сейчас произойдет, легкого прикосновения его губ было достаточно, чтобы по всему ее телу пробежала нервная дрожь! Она едва успела ответить на первый нерешительный поцелуй. Но в следующий миг он поцеловал ее так, что Катра почувствовала себя на седьмом небе от блаженства. Она зажмурилась и обняла его за плечи, чтобы не упасть.
Это не шло ни в какое сравнение с детскими поцелуями в саду, которыми она обменивалась с соседскими мальчишками, – ведь тогда Катра сама провоцировала их и прерывала игру, как только ей становилось скучно. Сегодня и речи не могло быть о том, чтобы самой контролировать ситуацию, – да ей этого и не хотелось. Она с восторгом подчинялась уверенным ласкам Райана, и это разбудило во всем ее теле такие ощущения, о которых Катра не смела и мечтать. Охватившая ее жаркая истома растопила последние остатки здравого смысла, и она позабыла обо всем, кроме всепоглощающего желания приникнуть к нему как можно теснее, вобрать его в себя целиком, без остатка.
Словно в бреду, Катра вцепилась в лацканы его фрака, чтобы привлечь поближе, а потом что было сил обхватила за шею. Ее пальцы запутались в густых шелковистых волосах, а ноздри щекотал запах дорогого табака и мыла. Она обнимала Райана так крепко, что пуговицы у него на рубашке больно врезались ей в грудь.
Вихрь острых, доселе неведомых ощущений подхватил и закружил Катру, и где-то далеко-далеко, в ином мире, осталось эхо отчаянных голосов, моливших ее остановиться, положить конец этому безумию и опомниться ради себя и ради Ферриса. Нет, это было так восхитительно, так чудесно, что Катра, не привыкшая отказывать себе ни в чем и весьма высоко ценившая собственные удовольствия, готова была провести в этом саду целую жизнь, наслаждаясь волшебным, божественным поцелуем.
– Кэтрин Мередит! – Раздавшийся у нее за спиной свирепый окрик прозвучал словно безжалостный удар бича. Райан обернулся так резко, что Катра наверняка бы упала, не подхвати он ее за талию. Шок от неожиданности моментально превратился в смертельный ужас при виде белого как мел лица.
– Отец! – сдавленно прошептала она, как будто это слово разрослось в тугой комок, перекрывший горло.
– Мистер Мередит, – сдержанно произнес Райан.
– Ни слова больше, ты, развратник! – взревел Теодор Мередит. Его массивная фигура сотрясалась от праведного гнева, а лицо пошло алыми пятнами, особенно заметными из-за седой шевелюры.
Катру шокировала столь недопустимая грубость – даже с учетом того положения, в котором их застали, – и она сделала отчаянную попытку исправить положение:
– Отец, это же партнер мистера Честера…
– Я и сам знаю, откуда взялось это чертово отродье! – бушевал ее отец. – И только из уважения к своему старому другу, Бернарду Честеру, я не вышвырну тебя сейчас пинком под зад, мистер Сент-Джеймс! Ты сейчас же вернешься в зал и пробудешь там до тех пор, пока твои друзья не соберутся домой. Но впредь ноги твоей не будет в этом доме, понятно? Даже и не надейся, что я потерплю твое присутствие у себя под крышей! – Мистер Мередит разъярился настолько, что сам не заметил, как принял боевую стойку, словно готовясь к поединку.
Райан выслушал его с непроницаемым лицом, но не выказал при этом ни малейших признаков страха. Он стоял совершенно неподвижна, по-прежнему придерживая Катру за талию. Она не сразу опомнилась и отодвинулась от Сент-Джеймса на пару шагов, отчаянно надеясь, что ей удастся удержаться без его поддержки на непослушных ногах.
Кажется, прошла целая вечность, пока, наконец, Райан повернулся и обратил на нее серьезный, вопросительный взгляд. Он будто ждал, что она что-то скажет. Но Катра молчала, и тогда янки молча поклонился ее отцу. Медленно, не теряя достоинства, он покинул лужайку под старым вязом.
У Катры снова потемнело в глазах от ужаса: ведь теперь она осталась наедине с отцом! С отцом, не помнящим себя от бешенства. Никогда в жизни она не видела его в таком гневе.
– Тебя ищет жених, – отчеканил он, не сводя многозначительного взгляда с массивного кольца на ее безымянном пальце. – Идем со мной.
Отчаянным усилием воли Катра вновь обрела дар речи, однако то, что сорвалось с ее уст, стало неожиданностью даже для нее самой.
– Папа! – пискнула она отцу в спину. Тот замер на месте и оглянулся. – Папа, я не люблю Ферриса! – Она снова онемела, ошеломленная собственной дерзостью, но почувствовала при этом, как с души свалился огромный груз.
– Кэтрин, мне наплевать на то, любишь ты его или ненавидишь! – заявил отец. – Сейчас ты вместе со мной вернешься в этот чертов зал, к своему жениху. Сент-Джеймс – ничтожество, грязный развратник, недостойный даже пыли с моих сапог, и я прикончу его на месте, если он еще раз хоть пальцем посмеет коснуться тебя! Учти, Кэтрин, я не шучу!
– Папа! – вырвалось у Катры. Никогда прежде отец не позволял себе высказываться в ее присутствии
