— Предполагается, что я останусь на ночь у тети, которая приехала меня навестить и остановилась в «Рице», — ответила Вилли. — А у тебя какая легенда?
— Никакой. Незапертое окно на первом этаже — и ничего не надо выдумывать.
— На самом деле я переночую у друзей Энтони.
— Это знакомые моей матери. У них большая квартира, — объяснил Энтони. — И не смотри на меня таким понимающим взглядом, Элспет. Они очень порядочные люди.
— Надеюсь. — Элспет повернулась к Люку: — Во сколько начинается фильм, дорогой?
Он взглянул на часы:
— Уже пора ехать.
Люк повез ее в Бостон на двухместном «форде» с открытым верхом, который он одолжил на выходные. В темном зале кинотеатра, где показывали «Подозрение» Альфреда Хичкока, Люк обнял Элспет одной рукой, а она положила голову ему на плечо. Все было бы прекрасно, если б только они не выбрали картину, у героев которой брак заканчивается катастрофой.
Около полуночи они вернулись в Кембридж. Люк съехал с Мемориал-драйв и остановил машину на берегу Чарльз-Ривер, рядом с лодочной станцией. В «форде» не было печки, и Элспет подняла меховой воротник пальто и прислонилась к Люку.
Они сидели, глядя на реку, и обсуждали фильм. По мнению Элспет, в реальной жизни героиня Джоан Фонтейн, зажатая девица, воспитанная в пуританской семье, ни за что бы не увлеклась бездельником, которого играет Кэри Грант.
— Но именно поэтому она в него и влюбилась, — возразил Люк. — Она чувствовала исходящую от него опасность.
Элспет смотрела на дрожащее отражение луны на поверхности воды. Вилли Джозефсон тоже опасна, подумала она.
Люк сменил тему:
— Сегодня утром профессор Дэвис сказал, что я мог бы продолжить учебу и получить магистра здесь же, в Гарварде.
— С чего он вдруг об этом заговорил?
— Я упомянул о своем желании учиться дальше в Колумбийском университете. А он говорит: «Зачем? Оставайтесь у нас». Я объяснил, что наша семья живет в Нью-Йорке.
Люк был старшим из четверых детей. Мать у него была француженка. Элспет знала, как он привязан к двум младшим братьям и как обожает свою одиннадцатилетнюю сестренку.
— А как ты? Не собираешься получить магистра? — спросил он. — Ведь в математике ты сильнее большинства гарвардских студентов.
— Я всегда мечтала работать в госдепартаменте.
— Это значит переехать в Вашингтон.
Она была уверена, что он просто думает вслух, но похоже, его пугала сама мысль, что они будут жить в разных городах.
— Ты когда-нибудь была влюблена? — Этого вопроса она не ожидала.
— Если честно, то да. — Элспет взглянула на его освещенное луной лицо и обрадовалась, заметив скользнувшую по нему тень недовольства. — Когда мне было семнадцать, на сталелитейных заводах Чикаго возник конфликт между рабочими и хозяевами. Я помогала забастовщикам. Работала с молодым профсоюзным лидером по имени Джек Ларго. В него-то я и влюбилась.
— А он в тебя?
— Ты с ума сошел. Ему было уже двадцать пять. Он смотрел на меня как на ребенка. — Она немного помолчала. — Хотя однажды он меня поцеловал. Мы упаковывали листовки, и я сказала что-то такое, что его рассмешило. Тогда он меня и поцеловал. Я чуть не умерла от счастья. А он продолжал увязывать листовки, как будто ничего не произошло.
— Вы поддерживаете знакомство?
— Его убили. — Она сдержала вдруг подступившие к глазам слезы. — Двое полицейских, в свободное от службы время работавшие на владельцев завода, подкараулили его в темном переулке и до смерти забили железными прутьями.
— Какой ужас!
— Весь город знал, кто его убил, но никого не арестовали. Заводы не должны простаивать.
— Тебя послушать, так промышленники не лучше мафии.
— Не вижу между ними особой разницы. Но больше я в подобные дела не лезу. А ты кого-нибудь любил?
— Мне кажется, я не знаю, что такое любовь. — Какого еще ответа можно ждать от парня. Но потом он поцеловал ее, и она успокоилась. Через некоторое время он отодвинулся и тяжело вздохнул. — Не понимаю, как люди после нескольких лет брака могут говорить, что им это наскучило. Ведь они могут заниматься любовью, сколько пожелают. Что им мешает?
— Я думаю — дети, — засмеялась Элспет.
— А ты хочешь иметь детей?
Сердце у нее забилось быстрее.
— Конечно.
— Я бы хотел четверых. Как насчет четверых детей?
— С удовольствием, если они будут от тебя, — ответила она со счастливой улыбкой.
Он снова ее поцеловал.
Скоро в «форде» стало слишком холодно, и волей-неволей пришлось двигаться в сторону общежития Рэдклиффа. На Гарвард-сквер они заметили, что кто-то машет им с тротуара.
— Кажется, Энтони. — Люк не верил своим глазам.
У Элспет сомнений не было — точно, он. С этой Вилли. Люк остановился, и Энтони подошел к машине.
— Хорошо, что я вас увидел. Нужна помощь. Мои знакомые уехали до понедельника — видимо, перепутали число, — и Вилли негде переночевать.
Вилли наврала про тетю, вспомнила Элспет, так что в общежитие ей возвращаться нельзя.
— Я повел ее к нам. — «К нам» означало в Кембридж-Хаус, гарвардское общежитие, где жили Энтони и Люк. — Думал, она поспит в нашей комнате, а мы с Люком как-нибудь перекантуемся в библиотеке.
— Сумасшедший, — сказала Элспет.
— Другие это уже проделывали, — возразил Люк. — Так что случилось?
— Нас застукали.
— О господи! — воскликнула Элспет.
Студентка Рэдклиффа, застигнутая в мужском общежитии, — это уже серьезно. Их обоих могли исключить.
— Кто вас видел? — спросил Люк.
— Джефф Пиджин и еще куча парней. Правда, было довольно темно, а они все здорово выпили. Утром я с ними поговорю.
— А теперь вы что собираетесь делать?
— У Вилли есть двоюродная сестра, которая живет в Ньюпорте. Не мог бы ты ее туда отвезти?
— Что? — возмутилась Элспет. — Да это же в Род-Айленде! Ты знаешь, сколько дотуда ехать?
— Что скажешь, Люк?
— Конечно, отвезу.
— Спасибо.
Элспет распахнула дверцу и вылезла из машины.
— Милости прошу, — угрюмо буркнула она, уступая Вилли свое место.
Безусловно, Люк прав, друзей надо выручать, но ее бесило от одной мысли, что он проведет два часа рядом с этой Вилли Джозефсон.
Люк заметил, что она сердится.
— Садись, Элспет, — предложил он. — Я сначала тебя подброшу.
— Не волнуйся. Энтони меня проводит.
