– Так, ну а теперь чем займемся?
Стив взглянул на нее. Полы розового халата слегка разошлись, и он видел верх округлой упругой груди, лежавшей в складках мягкой ткани.
– Надо проработать ответы на вопросы, которые тебе могут задать завтра, – с легким сожалением произнес он. – Так что работы у нас полно.
37
Выяснилось, что обнаженной Джейн Эдельсборо выглядит куда лучше, чем в платье.
Она раскинулась на бледно-розовых простынях, на которых танцевали блики ароматической свечи. Чистая, гладкая, нежная кожа была куда привлекательнее унылых и неряшливых нарядов, которые она носила. Эти просторные бесформенные хламиды скрывали замечательной красоты формы. Ее вполне можно было бы назвать амазонкой: пышная грудь, широкие соблазнительные бедра. Она была полновата, но это ему даже нравилось.
Томно улыбаясь, она наблюдала за тем, как Беррингтон, сидя на краю постели, натягивает темно-синие трусы.
– А это оказалось лучше, чем я предполагала, – заметила она.
Беррингтон подумал о том же, но говорить вслух не стал. Джейн знала такие штучки, которым ему приходилось учить более молодых женщин, оказавшихся у него в постели. Интересно, рассеянно подумал он, где и когда она успела этого нахвататься? Замужем была только один раз; муж ее, заядлый курильщик, скончался от рака легких лет десять тому назад. Должно быть, у этой парочки была замечательно насыщенная и разнообразная сексуальная жизнь.
Ему так понравилось заниматься с ней любовью, что даже не пришлось прибегать к обычным своим фантазиям, будто он лежит в постели с какой-нибудь знаменитой красавицей – Синди Кроуфорд, Бриджит Фондой или принцессой Дианой – и та, разомлев, шепчет ему на ухо: «Спасибо тебе, Берри! В жизни не испытывала ничего подобного, никогда и ни с кем мне не было так хорошо!»
– Знаешь, чувствую себя виноватой, – заметила Джейн. – Уже давным-давно не занималась развратом.
– Развратом? – удивился он и принялся завязывать шнурки. – Не понимаю почему. Ты свободная белая молодая женщина, как принято говорить… – Тут он осекся, заметив, как Джейн слегка поморщилась. Выражение «свободная белая молодая» было политически некорректным. – Во всяком случае, свободная, – быстро добавил он.
– Да нет, дело тут не в самом траханье, это еще не разврат, – задумчиво протянула она. – Думаешь, я не понимаю? Ты пошел на это лишь потому, что хотел получить мой голос на завтрашних слушаниях.
Завязывая полосатый галстук, он так и застыл. Она же между тем продолжала:
– Думаешь, я поверила в то, что ты увидел меня в студенческом кафетерии и был сражен моими чарами? – Она насмешливо улыбнулась. – Так вот, никакими такими сексуальными чарами я не обладаю, Берри. Особенно в глазах такого поверхностного человека, как ты. У тебя наверняка был какой-то другой мотив, и я разгадала его через пять секунд.
Беррингтон почувствовал себя полным идиотом. Растерялся и впервые не знал, что сказать.
– А вот ты наделен сексуальной притягательностью, Берри. У тебя есть шарм, ты подтянут, хорошо сложен, прекрасно одеваешься. И пахнет от тебя замечательно. И что самое главное – сразу чувствуется, что ты любишь женщин. Ты можешь манипулировать ими, использовать их, и в то же время тебе искренне нравится заниматься с ними любовью. Так что ты идеальный одноразовый партнер, и спасибо тебе.
С этими словами она укрылась простыней, легла на бок и закрыла глаза.
Беррингтон поспешно оделся.
Перед тем как уйти, он присел на краешек кровати. Она открыла глаза. Он спросил:
– Так ты поддержишь меня завтра?
Она села и крепко поцеловала его в губы.
– Выслушаю обе стороны, а уж потом приму решение.
Он заскрипел зубами.
– Но это очень важно для меня. Ты даже не представляешь насколько!
Она сочувственно кивнула, но ответ ее был уклончив:
– Догадываюсь, что и для Джинни Феррами это тоже крайне важно.
Он слегка сжал ее тяжелую грудь.
– Но кто важней для тебя… я или Джинни?
– Уж кто-кто, а я хорошо знаю, как непросто приходится молодой женщине-ученому в мужском университетском окружении. Сама прошла эту школу, никогда не забуду.
– Черт! – Он убрал руку.
– Можешь остаться на ночь, если хочешь. А к утру еще раз займемся любовью.
Он поднялся.
– Мне сейчас не до этого.
Она снова закрыла глаза.
– Жаль.
