– Ты же знаешь, что я нищая! – продолжала кричать Джинни. – Знаешь, что из последних сил надрываюсь, чтобы собрать денег и перевести маму – твою, между прочим, жену – в более приличное заведение! А ты крадешь мой долбаный телевизор!
– Не надо ругаться…
– Господи, дай мне силы!…
– Прости, дочка.
– Нет, я этого не понимаю, – уже спокойнее произнесла Джинни. – Просто в голове не укладывается! …
– Да оставь ты его в покое, Джинни, – сказала Пэтти.
– Нет, я все же хочу понять. Как может человек пойти на такое?
– Ладно. Я тебе скажу, – неожиданно серьезно произнес отец. – Скажу, почему сделал это. Да просто потому, что потерял кураж! Черт!… – На глазах его выступили слезы. – Я ограбил родную дочь, потому что стал слишком стар и побоялся ограбить кого-то другого. Вот, теперь ты знаешь правду.
Гнев Джинни тут же испарился.
– О, папа, прости! – пробормотала она. – Сядь. Погоди, я принесу щетку.
Она подобрала перевернутую чашку и отнесла на кухню. Вернулась со щеткой и начала подбирать рассыпавшиеся крошки. Пэтти закончила оттирать пятна кофе.
– Я не заслуживаю таких дочерей, я это прекрасно знаю, – заявил отец и опустился на диван.
– Я принесу тебе еще кофе, – сказала Пэтти.
Хирург в телевизоре предложил: «Давай уедем куда-нибудь. Вдвоем, только ты и я. Туда, где нам будет хорошо». Девушка ответила: «Но как же твоя жена?» – и хирург сразу помрачнел. Джинни выключила телевизор и присела на диван рядом с отцом.
– Как это понимать – ты потерял кураж? – спросила она. – Что случилось?
Он вздохнул.
– Я вышел из тюрьмы и обчистил один дом в Джорджтауне. Так, одну небольшую контору по архитектуре и проектированию. Они только что приобрели для своих сотрудников штук пятнадцать или двадцать компьютеров. Ну и другое барахло, всякие там принтеры и факсы. А навел меня на них парень, поставлявший им это оборудование. Сам собирался перекупить у меня все по дешевке и снова перепродать той же фирме, после того, как они получат страховку. Я должен был получить десять тысяч долларов.
– Не хочу, чтобы мои мальчики слышали это, – сказала Пэтти. Проверила, нет ли ребятишек в холле, и плотно затворила дверь.
– Но что-то пошло не так? – спросила Джинни у отца.
– Я подогнал грузовик к задней двери, отключил сигнализацию и вошел внутрь. А потом вдруг подумал: что будет, если сюда забредет какой-нибудь коп? Прежде мне было плевать, я о таких вещах никогда не задумывался. На меня вдруг напал такой страх, что я начал дрожать, как осиновый лист. Вошел, отключил от сети один компьютер, вынес его на улицу, поставил в фургон и уехал. А на следующий день пришел к тебе.
– И ограбил уже меня.
– Я не хотел, правда, детка. Думал, ты поможешь мне встать на ноги, найти какую-нибудь работу. А потом, когда ты ушла, оно вдруг вернулось. Ну, прежнее состояние. Я сидел, смотрел на стереоприемник и думал, что уж пару сотен за него точно можно выручить. Ну и еще сотню за телевизор. Вот и решился. А когда продал, мне стало так мерзко, прямо хоть руки на себя накладывай, честно тебе говорю.
– Но ведь не наложил же.
– Джинни! – одернула ее Пэтти.
– Заскочил в бар, выпил, потом сел играть в покер и к утру все спустил. Опять остался без гроша.
– А потом решил наведаться к Пэтти.
– Я бы никогда не поступил так с тобой, Пэтти! Больше никогда, ни за что, ни за какие коврижки! Я хочу исправиться.
– Никогда не поздно, – заметила Пэтти.
– Я должен. У меня просто нет другого выбора.
Джинни сказала:
– Пока что придется это отложить.
Оба они удивленно уставились на нее.
– О чем это ты, Джинни? – нервно спросила Пэтти.
– Ты должен сделать еще одну работенку, – сказала Джинни отцу. – Для меня. Ограбление со взломом. Сегодня ночью.
42
Ко времени, когда они оказались в кампусе Джонс-Фоллз, на улице начало смеркаться.
– Жаль, что другой машины у нас нет, – сказал отец. – Эта уж больно приметная.
Джинни оставила свой красный «мерседес» на студенческой стоянке.
– Вот «форд-таурус» или там «бьюик-регал» были бы в самый раз, – не унимался отец. – За день штук
