Они всегда знали, кто Деми такая. Просто ждали, чтобы выяснить, много ли ей известно и кто еще мог напасть на след. Вот почему Бек пригласил ее в Барселону после стычки между Фоксом и Николасом Мартеном на Мальте. Хотел посмотреть, последует ли кто за ней. Так Мартен и засветился. Поездка в собор, куда Бек и Лючиана взяли Деми, опять-таки состоялась вовсе не для того, чтобы условиться с Фоксом о встрече в Монсеррате; Мартен по-прежнему не отставал, что и требовалось доказать. Точно так же Бек взял ее с собой присутствовать при ритуалах союза Альдебарана не просто так: в обмен на Мартена. Невольно передав Мартена в руки Фокса, она вручила и себя в качестве жертвы наподобие того быка, принявшего смерть в огне. Потом ее просто привели сюда и заперли.
В чем состоят ритуалы «Арадии малой», Деми пока не догадывалась; ей только было ясно, что Джакомо Гелу изувечили не просто так, а в качестве назидания. Примера для чересчур любопытных. За ним тоже следили целую жизнь из тех же простых соображений: кто захочет найти его, что узнает и кому расскажет… За прошедшие столетия кто еще из любопытных попался в эту же мышеловку? Кого еще принесли в жертву?
Кого сожгли заживо, как скоро сожгут ее? Как сожгли ее мать и еще двадцать шесть женщин ее рода? Их ли одних… Матери, дочери, сестры; родные, двоюродные, сводные; сколько их по всей Италии наберется за несколько веков? Сегодня ее очередь. Деми Пикар и Кристина.
Заставив себя остановиться, Деми подошла к алтарю. Тогда, ночью, под пристальным взглядом Лючианы, монахи освободили ее от фотокамер, завязали глаза и повели куда-то по бесконечной лестнице. Посадили в быстрый экипаж — подземный, Деми не сомневалась. Вроде дрезины. Потом ее заперли в этой самой камере, не говоря ни слова.
Ничего более: монахи не снизошли до обыска ни в святилище, ни здесь, в келье. Только сняли повязку с глаз в конце пути. Смартфон под платьем остался — тот самый, с которого ушли снимки на сайт в Париже. Она уже попробовала его использовать — бесполезно, слишком много камня над головой. Позже, когда ее выведут на поверхность, в зону видимости, она наберет номер европейской спасательной службы, сто двенадцать. Поставит в известность полицию. Лучше думать об этом, чем о жуткой смерти, до которой осталось несколько часов.
Опустившись на колени перед алтарем, Деми принялась фотографировать зловещего металлического истукана — символ «Арадии малой». Снимая бронзовую отливку со всех сторон, она никак не могла остановиться. Это был не просто способ отвлечься; где-то в глубине души Деми надеялась найти дорогу на ту сторону — ниточку, которая свяжет ее с матерью. Клятва, данная в детстве, сольется с надеждой на вечную любовь и спасение.
129
Грязные, исцарапанные и испуганные, Амадо и Гектор стояли посреди ярко освещенной палатки командного пункта. До сих пор они никому не проговорились: ни агентам секретной службы и федералам, поймавшим их в туннеле, ни следователям ЦРУ, в чьи руки попали позднее. Не проговорились они и по дороге, когда их поднимали на поверхность и вели под дождем. Твердили лишь, что с утра пошли в шахту и не смогли найти дорогу обратно.
— В котором часу? — спросила капитан Диас по-испански.
— В половине десятого примерно.
Об этом они успели договориться за несколько секунд до того, как их поймали.
— Где вы живете? — продолжала капитан Диас.
Билл Стрейт и советник по национальной безопасности Джеймс Маршалл стояли у нее за спиной, не упуская ни слова.
— Эль-Боррас, на реке, — ответил Амадо.
— Спустились вдвоем. Больше никого не было?
— Да. В смысле, нет. Только мы двое.
Подумав, капитан Диас отошла в сторону.
— Допросим их по отдельности, — обратилась она к коллеге из федеральной полиции.
— Кто из вас Гектор? — спросила Диас, вернувшись к мальчикам.
Гектор поднял руку.
— Хорошо. Останешься со мной. С Амадо поговорят другие — на том конце палатки.
Гектор смотрел, как двое полицейских уводят Амадо.
— Стало быть, Гектор, ты живешь в Эль-Боррасе?
— Да.
— Расскажи, как ты добрался до шахты. От реки и до вершины горы.
Оставив Гектора, капитан Диас отошла поговорить с тем, кто допрашивал Амадо. Нервничая, Гектор искоса глянул на Билла Стрейта и его рослого, явно очень важного соседа. Американцы, ни с кем не перепутаешь… Впервые с момента задержания появилось время оглядеться. Он, конечно, и раньше видел всякую электронику и мощные компьютеры — в кино. В жизни эта техника производила еще более сильное впечатление. Как и атмосфера напряженной работы: операторы поддерживали непрерывную связь с многочисленными поисковыми группами, хор голосов, пробивающихся по каналам связи, не умолкал ни на секунду.
Видя, что капитан Диас возвращается, Гектор перевел дыхание.
По дороге она что-то сказала Биллу Стрейту и высокому американцу, и к Гектору подошли все трое.
— Получается неувязка, — объяснила Диас спокойно. — По твоим словам, вы шли пешком от самой реки. Амадо говорит, вы ехали на мотоциклах.
— Гектор, — Билл Стрейт смотрел мальчику прямо в глаза, — мы знаем, что вы с Амадо были в шахте не одни.
Стрейт остановился, давая капитану Диас время перевести.
— Кто еще мог с нами быть? — уперся Гектор.
— Президент Соединенных Штатов.
— Нет! — объявил Гектор с вызовом. Переводить не было необходимости. — Нет!
— Слушай меня внимательно, Гектор. Когда мы найдем президента, выяснится, что ты солгал. Тогда ты отправишься в тюрьму надолго.
В переводе капитана Диас утверждение прозвучало так, будто судья уже произнес приговор: лет двадцать, а может, и тридцать.
— Нет, никого не было, только я и Амадо, — упорствовал Гектор. — Спросите ваших людей — они ведь никого не нашли?
Что-то изменилось, и Гектор посмотрел в сторону. Навстречу двое полицейских вели Амадо, бледного, заплаканного. Все было понятно без слов: Амадо проговорился.
130
Нижняя вентиляционная шахта не составила проблемы: до главного туннеля они поднялись легко. Сто ярдов по темному туннелю прошли без задержки; в конце перехода Хосе быстро нашел верхнюю шахту — ту самую, по которой Хэп, Мигель, Хосе, Амадо и Гектор когда-то, очень давно, спустились вниз. Будто бы несколько дней назад. А может, несколько недель.
