старинный бронзовый ларь. На крышке были вырезаны даты: двадцать семь дат начиная с тысяча шестьсот тридцать седьмого года. Последняя дата отстояла от сегодняшнего дня ровно на восемнадцать лет. Год исчезновения ее матери.
— Вашу мать звали Тереза, — продолжала Лючиана.
— Да…
— Поднимите крышку, — приказала итальянка негромко.
Откинув крышку сундука, монах поднес свечу ближе. В особых гнездах рядами стояли серебряные урны, на каждой дата.
— Пепел усопших с почестями. Подобно быку сегодня. Подобно Кристине завтра.
— Кристине? — содрогнулась Деми.
— Сегодня дети воздали ей почести, как и быку. Покой и радость пребывают с нею. С ее семьей, родителями и детьми.
— Что вы хотите мне сказать?.. — Страх постепенно возвращался к Деми.
— Ритуал совершается в честь тех, кто делает первый шаг на великом пути.
— Это вот — усопшие с почестями?
— Да.
— Моя мать — здесь?
— Да.
— Здесь — женщины моего рода?
— Пересчитайте.
— Двадцать восемь урн… На крышке сундука — там двадцать семь… двадцать семь дат.
— Посмотрите на последнюю урну.
— Зачем?
— Посмотрите.
— Завтрашний день, — отрешенно удивилась Деми.
— На сундуке нет даты, потому что в урне нет еще праха, — объяснила Лючиана.
Глаза ее потемнели, губы тронула сумрачная улыбка.
— Одной женщины вашего рода здесь нет пока.
— Кого нет?
— Вас.
126
Советник по национальной безопасности Джеймс Маршалл сидел за походным столиком в дальнем углу палатки командного пункта. Его гарнитуру подключили к закрытой линии, а поблизости никого не было, как он и хотел.
Народу на проводе хватало: вице-президент Гамильтон Роджерс, руководитель администрации президента Том Каррен, госсекретарь Дэвид Чаплин, министр обороны Теренс Лэнгдон, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС Честер Китон, в данный момент находившийся на борту самолета ЦРУ по пути в Мадрид.
— Поймали двух местных мальчишек, говорят, заблудились в шахте. Ни президента, ни Николаса Мартена. Мальчишек уже допрашивают. Никто ничего не понимает на самом деле.
Маршалл оглянулся. Убедившись, что люди Билла Стрейта и капитана Диас по-прежнему далеко, продолжал вполголоса:
— Изменения в планах недопустимы. Если их засыпало при взрыве лаборатории Фокса, хорошо; если нет — если нет, их доставят ко мне живыми. Оба получат дозу успокоительного и отправятся по воздуху на борт самолета ЦРУ, готового к вылету. Только так, иначе мы раскиснем, как Джейк Лоу, а этого нельзя допустить. Слабых звеньев в цепи не будет. Напоминаю, что за нашими плечами долгая и славная история; в руках дело, которому мы храним верность. Сегодняшнее испытание не первое и не последнее. Задача остается неизменной, цель — безусловный успех настоящей операции. Полагаю, джентльмены, никто в этом не сомневается.
— Иначе и быть не может, Джим, — отозвался вице-президент Роджерс негромко. — Несогласным лучше высказаться сейчас.
Последовала мертвая тишина.
— Очень хорошо, — заключил вице-президент. — Честер, заключение по Варшаве?
— Принятие решения о заключительном этапе операции — завтра в пятнадцать тридцать. — Генерал Китон говорил спокойно и решительно, как и вице-президент.
— Отлично. Спасибо, доктор Маршалл. Вы справились отлично. До завтра, джентльмены, и Бог вам в помощь.
127
Президент, Николас Мартен, Хэп Дэниелс и Мигель сидели в кромешной тьме вентиляционного ствола, где он в очередной раз поворачивал по дороге наверх. До старого штрека оставалось около тридцати футов.
Останавливаться пришлось трижды: первый раз, когда спасатели полезли наверх сами, решив посмотреть, откуда на их головы свалились Амадо и Гектор. Слышно было, как они спорят, точно ли мальчишек только двое и можно ли им верить. Судя по всему, решили поверить; во всяком случае, скоро повернули обратно. Во второй раз Мигель устроил привал, выдав Мартену и президенту воды из бурдюка и по две плитки сухого рациона из неприкосновенного запаса, взятого в лимузине. В третий раз они замерли, когда кто-то затеял спускаться им навстречу. Оставив президента и Мартена за спиной, Хэп и Мигель ждали с оружием в руках. За поворотом показался луч фонарика, и Хэп раскрыл рот, чтобы назвать себя, глядя поверх ствола девятимиллиметрового «ЗИГ-Зауэра». К счастью, это оказался Хосе. Молодой человек решил спуститься навстречу, услышав, как они приближаются.
— Это американцы, о которых я тебе говорил.
Мигель не стал вдаваться в подробности, а Хосе не выказал никакого любопытства.
— Где Амадо и Гектор?
— Помогают нам, — объяснил Мигель по-испански.
— Помогают?..
— Отвлекают полицию.
— Полицию?
— Вот именно, — отрезал Мигель. — А теперь твоя очередь. Веди нас обратно.
Через десять минут они подошли к верхнему выходу; остановившись, Хэп попросил Мигеля послать Хосе — убедиться, что в штреке никого нет и можно спокойно пройти сто ярдов до следующего вентиляционного ствола, который выведет их на поверхность тем же путем, каким они спускались вниз.
И вот прошли три минуты, а Хосе не вернулся.
До сих пор они разговаривали шепотом и лишь по крайней необходимости.
В наступившей тишине Мигель решился наконец. Если Хэп прав и президент все еще ему не вполне доверяет… Мигель решил не тянуть.
— Хэпу с самого начала ясно было, что доверять вы не можете никому. Стоило лишь начать догадываться… Даже он сам неизбежно попадал под подозрение. Хуже того, тот, чья задача — охранять президента, сам не мог ни на кого положиться. В том числе и на соратников из секретной службы. До такой
