допроса Мигеля.
— Мог президент покинуть этот район и достичь Арагона?
— Избежав при этом обнаружения со спутника? Маловероятно.
— А если у него было майларовое одеяло? Такое же, как у водителя лимузина. Помните отблески в воде на видеозаписях с вертолетов? Президент, Хэп Дэниелс, Мартен и водитель. Вполне сходится.
— Хотите сказать, остаток пути они проделали пешком? Дождливой ночью по пересеченной местности?
— Именно. Пешком.
— Крайне маловероятно, — улыбнулась капитан Диас.
— Но возможно?
— Скажем так: для того, кому хватило бы безрассудства и знания местности, — возможно.
145
Оделись они садовниками: темно-зеленые рубашки с логотипом «Арагон», вышитым над левым карманом, и светло-зеленые брюки. Старая одежда осталась в мусорном баке за гаражом. Личные вещи остались там же — все, кроме одной, принадлежавшей Генри Харрису. С ней президент не расставался ни на секунду, и с ней он обратится к Институту нового мира. Парик, в котором Генри Харриса узнают в любой точке планеты, несмотря на щетину и рабочую одежду, сейчас лежал за пазухой, под рубашкой садовника.
На страже у двери ждал Хосе; Мартен притормозил электрокар. Впереди сидел Генри Харрис, на заднем сиденье Хэп с автоматом в руках. На всякий случай Дэниелс позаботился об инвентаре: граблях, метлах, мешках для мусора; кроме вещей ненужных, он прихватил со стола канцелярии бинокль.
— Он еще там? — спросил президент по-испански.
Хосе помотал головой, запнулся:
— Нет!.. То есть уже идет! В прачечную…
Генри Харрис перевел.
— Поехали! — сказал Хэп.
Хосе открыл входную дверь; выкатив электрокар наружу, Мартен остановился, чтобы подобрать Хосе.
Юноше потребовалось несколько секунд, чтобы устроиться на сиденье рядом с Хэпом. Электрокар мирно выкатился на аккуратную грунтовую дорогу, огибавшую поле для гольфа. Дальше полторы мили вверх по холму, до церкви. Незаметная извилистая служебная дорожка, проложенная в густом лесу.
Перевалив через вершину, электрокар остановился под раскидистыми ветвями большой сосны. Отсюда наконец видно было все: виноградники, площадку для гольфа, весь курорт целиком. За белоснежным фасадом главного здания стояли семь черных лоснящихся автобусов с тонированными стеклами. На этих автобусах делегацию Института нового мира доставили к воскресному торжеству, и на них же делегатов увезут сразу по окончании утренней службы.
Припаркованные поблизости, стояли черные джипы: испанская секретная служба. Автобусы пришли в сопровождении охраны и точно так же вернутся в аэропорт. Дальше и ниже дорожная полиция: блокпост, отсекающий курорт от шоссе. На грунтовой дороге, пересекающей виноградник, застава через каждые четверть мили, в точном соответствии с планом, одобренным Хэпом Дэниелсом — совсем недавно…
Высоко, над остальными постройками, вьется ухоженная дорога; в конце пути церковь — старинный камень и красная черепица, романский стиль. La Iglesia de Santa Maria. Церковь Святой Марии.
— Это и есть? — спросил Генри Харрис.
— Да, сэр, — ответил Хэп.
Президент вздохнул осторожно. Совсем немного осталось.
146
За полем для гольфа дорога нырнула в аккуратную долину, поросшую лесом, но ненадолго: серпантин сразу же начал виться вверх. Прикидывая, что они будут делать у служебного входа в церковь, Мартен вписался в очередной поворот, но тут его отвлек Дэниелс.
— Встречный патруль! Сворачивай с дороги! — приказал Хэп, опуская бинокль.
Проехав дюжину ярдов, Мартен свернул, направляя кар в гущу деревьев. За невысоким каменным валом он остановился.
Хэп вынул автомат; Мартен достал из-за пояса «ЗИГ-Зауэр», следя за полицейским джипом. Автомобиль затормозил, но не остановился окончательно. Четверо патрульных в форме смотрели в их сторону.
— Нет здесь ничего, поезжайте, — прошептал Мартен.
В какой-то миг показалось, что джип остановится, но пронесло. Полицейский автомобиль покатился дальше.
— Славные ребята, — кивнул Мартен.
— Замри! Минуту ждем, не двигаемся! — приказал Хэп, опуская автомат и поднимая к глазам бинокль.
— Насыпной грунт, — неожиданно подал голос президент. — Я давно смотрю. Чем выше, тем заметнее. Насыпной грунт, и деревья посажены недавно. Пятнадцать лет, от силы — двадцать.
— Курорту не более двадцати лет, мистер президент, — ответил Хэп Дэниелс, не опуская бинокля. — Ясное дело, насыпали и сажали.
— Само собой. Только церковь — ей четыреста лет. Церковь на холме, насыпанном двадцать лет назад.
— Ничего невозможного, — пожал плечами Мартен. — Перенумеровали каждый камень, потом достаточно разобрать и собрать на новом месте.
— Но зачем? А раньше что здесь было?
— В другой раз обсудим, — оборвал Хэп Дэниелс.
— Что там? — обернулся президент, пытаясь разглядеть, куда смотрит Хэп.
— Еще один патруль.
Джип, идущий наверх, остановился, поравнявшись с машиной, спускавшейся вниз. Водители обменялись несколькими словами.
— Что будем делать? — спросил президент.
— Ничего. Пошевелимся, нас заметят.
— То есть так и будем здесь сидеть?
— Да, сэр. Будем здесь сидеть.
147
Четыре монаха в черных рясах вывели Деми из кельи. Идти пришлось по длинному, тускло освещенному коридору с голыми стенами. На девушке были только сандалии и алое платье. То самое
