Получить вожделенное приглашение в Стоуни-Кросс-Парк было почти невозможно, но Ник добился этого с помощью своего зятя, сэра Росса Кэннона. Ник решил явиться в гости в образе пресыщенного аристократа, который от скуки не прочь пожить недельку-другую в деревне. По просьбе сэра Росса граф Уэстклифф прислал ему приглашение, понятия не имея, что Ник служит на Боу-стрит и разыскивает сбежавшую невесту.
В свете сотен фонариков, развешанных на ветках дуба, искрились драгоценности нарядных дам. Ник кривовато усмехнулся, представив себе, как легко было бы ощипать этих жирных голубок. Несколько лет назад именно так бы он и поступил. Воровал он гораздо лучше, чем разыскивал воров. Но теперь он сыщик, ему положено вести себя достойно.
— Лорд Сидней! — прервал его размышления мужской голос.
Ник обернулся и очутился лицом к лицу с Маркусом, лордом Уэстклиффом. Хозяин поместья выглядел более чем внушительно: при среднем росте он обладал широкими плечами и выпуклой, пожалуй, чрезмерно развитой грудью. Он производил впечатление человека, наделенного почти бычьей силой. На скульптурном, грубой лепки смуглом лице лорда поблескивали глубоко посаженные проницательные черные глаза.
Уэстклифф ничем не напоминал стройных белокурых аристократов, вращающихся в самом избранном обществе. Если бы не элегантный смокинг, его можно было бы принять за докера или ремесленника. Тем не менее высокое происхождение Уэстклиффа не вызывало сомнений. Он унаследовал один из самых древних титулов, значащихся в книге пэров, — графский титул, пожалованный его предкам в конце XIII века. Как это ни удивительно, поговаривали, что граф отнюдь не ревностный сторонник монархии и наследного права — совсем наоборот, он считает, что каждый человек обязан трудиться и зарабатывать себе на жизнь.
Характерным скрипучим голосом Уэстклифф продолжал:
— Добро пожаловать в Стоуни-Кросс, Сидней. Ник поклонился:
— Благодарю, милорд.
Граф окинул его откровенно скептическим взглядом.
— Ваш рекомендатель, сэр Росс, упоминал в письме, что вас одолела скука. — По его тону было ясно, что он недолюбливает богачей, не знающих, чем себя занять.
Ник был совершенно согласен с ним. Его раздражало собственное скучающее выражение лица, но этой маски требовала его роль.
— Да, — с томной, усталой улыбкой подтвердил он, — угнетающее состояние. У меня положительно развилась меланхолия. Мне посоветовали сменить обстановку…
Граф пренебрежительно хмыкнул.
— Мне известно превосходное средство от скуки: просто займитесь каким-нибудь полезным трудом.
— Вы предлагаете мне… взяться за работу? — с отвращением и недоверием переспросил Ник. — Нет, это не для меня. От моей меланхолии есть только одно средство — тщательно соразмеренные отдых и развлечения.
В черных глазах Уэстклиффа мелькнуло презрение.
— Мы постараемся обеспечить вас и тем и другим.
— Буду признателен, — отозвался Ник, стараясь чисто выговаривать каждое слово. Сын виконта, он так долго прожил на самом дне, в лондонских трущобах, что приобрел простонародный выговор. — Уэстклифф, в данную минуту я был бы не прочь выпить и составить компанию какой-нибудь чаровнице.
— Могу предложить изумительный лонгевильский арманьяк, — сообщил граф, явно не желая задерживаться рядом с гостем.
— Не откажусь.
— Вот и хорошо. Я пришлю его вам со слугой. — Уэстклифф двинулся прочь.
— А как же чаровница? — окликнул его Ник и подавил смешок, заметив, как застыла широкая спина графа.
— А ее, Сидней, вам придется поискать самому. Граф покинул террасу, Ник позволил себе улыбнуться.
До сих пор он успешно играл роль избалованного юного аристократа. У графа он вызывал стойкое и быстро усиливающееся раздражение. В сущности, Нику даже нравился Уэстклифф с его неукротимой волей и цинизмом, присущими и самому Нику.
В задумчивости Ник спустился с террасы и побрел по саду, где уютные уголки чередовались с открытыми лужайками. Пахло вереском и болотным миртом. Экзотические птицы в вольере неистово защебетали при приближении Ника. Многие гости наверняка сочли бы этот щебет жизнерадостным, но Ник уловил в нем отчаяние. Его так и подмывало открыть дверцу вольера и выпустить несчастных созданий на свободу, но он удержался, заметив, что у птиц подрезаны крылья. На берегу он остановился и долго смотрел на темные воды реки Итчен, в которых отражались окна дома, ветки прибрежных ив, буков и дубов.
Час был уже поздний. Наверное, Шарлотта где-то в доме. Внимательно глядя по сторонам, Ник побрел к особняку — вместительному шестиэтажному строению из камня медового оттенка, увенчанному четырьмя башенками. По другую сторону просторного двора разместились конюшни, прачечная, низкий флигель для прислуги. Фронтон конюшни в точности повторял фронтон часовни, расположенной напротив через двор.
Эта великолепная конюшня потрясла Ника: ничего подобного он никогда не видел. Войдя в высокую арку ворот, он очутился в крытом дворе, стены которого были сплошь увешаны блестящей упряжью. Приятно пахло лошадьми, сеном, кожей и лаком. В глубине двора виднелся мраморный фонтан, откуда поили коней, а за ним — ворота, ведущие к денникам. Ник прошел по вымощенному булыжником двору легким, почти беззвучным шагом — гордость всех сыщиков с Боу-стрит. Несмотря на все его старания не шуметь, лошади учуяли чужака и тревожно зафыркали. Заглянув в конюшню, Ник увидел, что в денниках стоит по меньшей мере пятьдесят превосходных животных.
Кроме лошадей, в конюшне не оказалось ни души; Ник покинул ее через западные ворота. И сразу натолкнулся на древнюю стену из бурого железняка высотой почти шесть футов. Несомненно, се возвели, чтобы замечтавшиеся гости не свалились с крутого берега реки. Внезапно Ник замер: на самом верху стены он заметил невысокую и стройную женскую фигурку. Незнакомка стояла так неподвижно, что могла показаться статуей, если бы ветер не развевал ее юбки и не трепал белокурый локон, выбившийся из свободного узла на макушке.
Заинтригованный, Ник подошел поближе, не сводя с женщины глаз.
Только безрассудному глупцу могло прийти в голову взобраться на опасную высоту. Но женщина, похоже, даже не замечала пропасти под ногами. Судя по наклону головы, она засмотрелась куда-то вдаль, на темное небо над горизонтом. Что она там делает, черт возьми? Два года назад Ник видел мужчину, неподвижно стоявшего на мосту через Темзу — за пару секунд до прыжка вниз.
Обводя взглядом фигуру незнакомки, Ник заметил, что она наступила на подол длинной юбки, и мгновенно сорвался с места. В три прыжка преодолев расстояние до стены, он бесшумно и легко взобрался на нее.
Женщина обернулась, когда он был уже совсем рядом. В ее глазах мелькнул страх, она пошатнулась и чуть не упала, но Ник успел удержать ее и прижать к себе. Для этого ему пришлось обхватить ее пониже груди. Почему-то этот жест принес ему чувство удовлетворения, словно он уложил на место последний кусочек сложной мозаики. Незнакомка вскрикнула и машинально вцепилась ему в руку. Выбившийся белокурый локон скользнул по лицу Ника, его ноздрей коснулся свежий, чуть солоноватый аромат женской кожи. Его вдруг охватило волнение. Впервые в жизни женщина пробудила в нем страстное влечение буквально с первого взгляда. Ему захотелось спрыгнуть со стены, как волку, утащить незнакомку в чащу леса и там, вдали от всех, насладиться добычей.
Она замерла в его объятиях, задышала часто и неглубоко.
— Отпустите меня, — потребовала она, отталкивая его руки. — Какого дьявола вы в меня вцепились?
— Вы чуть не упали.
— Ничего подобного! Со мной все было в порядке, пока вы не набросились и едва не сбили меня с ног…
