— Ну если это не пожар, я не знаю, что сделаю! — Дверь рывком отворилась, и в ней появилось заспанное лицо мистера Маллинса. При виде хозяина лицо это приняло крайне удивленное выражение.
— Милорд! В такой час!
— У меня к вам дело, — сообщил Люсьен с напором.
— Что, прямо сейчас?
— Прямо сейчас. Мне понадобится дюжина… нет, полторы дюжины имен. Все это должны быть девушки с родословной и приданым, кроткого характера и приятной внешности, в возрасте между семнадцатью и двадцатью двумя годами.
Он выбрал верхний возрастной предел не случайно: если девушка оставалась незамужней и дальше, у нее наверняка имелся какой-то серьезный изъян. Очевидно, с мисс Галлант тоже не все в порядке.
— Можно узнать, зачем вам это, милорд?
— Отчего же. Прошу предоставить мне список уже утром — мы вместе его просмотрим и методом исключения подберем мне невесту.
Челюсть нотариуса задергалась. Люсьен досадливо повел плечами и направился к себе. Особняк спал, безмолвный, темный. В апартаментах Люсьена клевал носом камердинер. Отпустив бедолагу, граф разделся до рубашки и брюк, налил себе бренди и почти всю ночь простоял у окна, глядя на залитый лунным светом розарий.
Наконец он уснул, но вскоре был разбужен камердинером.
— Проклятие! — Ему безумно хотелось запустить в Бартлета ботинком. — Который час?
— Семь, милорд. Я не виноват, меня прислал мистер Маллинс. Он отправился по делам, а мне строго- настрого приказал известить вас, что вернется к восьми. Вот я и извещаю.
Бартлет отдернул занавеску.
Люсьен застонал и прикрыл глаза руками.
— Болван!
— Прикажете средство от похмелья? — осведомился камердинер, собирая разбросанную по всей комнате одежду.
— От какого еще похмелья? Меня всю ночь мучила бессонница. Где гарпии и мисс Галлант?
— Мисс Галлант и Салли четверть часа назад отправились на утреннюю прогулку. Миссис Делакруа в своей комнате. Она вызвала к себе Мэри и Пенни.
Порой Бартлет невыносимо раздражал Люсьена, но у этого слуги были свои положительные качества: он умел держать язык за зубами и не путался под ногами без крайней необходимости.
— Кофе!
— Будет исполнено.
Люсьен оделся, мрачно радуясь тому, что накануне договорился с Робертом съездить на лодочную регату — в противном случае пришлось бы посвятить день мукам вожделения.
Не то чтобы Люсьен прежде не знал отказа — такое хоть и редко, но случалось, однако он никогда не страдал уязвленной гордостью, тем более что кто-то всегда был не прочь его утешить. Вот только на сей раз ему не хотелось утешаться в других объятиях: неудачное обольщение мисс Галлант стало вызовом его мужской гордости. Без сомнения, она готовилась начать день с нравоучительной беседы с Розой о том, как смирять низменные порывы в угоду добродетели, и может быть, даже лелеяла надежду, что он присоединится к аудитории. Нет уж!
Люсьен выпил кофе в своей комнате и, вместо того чтобы спуститься к завтраку, приказал отправить к нему мистера Маллинса сразу по возвращении.
— Это все, что пришло вам в голову? — едко спросил он, просмотрев список.
— За столь короткий срок — да, — с достоинством ответил нотариус. — Хочу заметить, милорд, что имен пятнадцать и каждая кандидатка отвечает всем вашим требованиям.
— Хорошо, — смягчился Люсьен. — К тому же две из них будут завтра у Говардов.
— Неужто вы в самом деле вознамерились жениться?
— Вычеркните Шарлотту Бродшоу — ее брат слишком много проигрывает в карты, а я вовсе не хочу всю жизнь оплачивать его долги. И вообще, чем меньше родни, тем лучше. Пересмотрите список.
— Но как же я увяжу родословную с отсутствием родни?
— Не может быть, чтобы высокая смертность была свойственна только нашему семейству.
— Милорд, вы возлагаете на мои плечи…
— …вполне посильную задачу. В пятницу утром мы поговорим снова. Надеюсь, на этот раз времени хватит.
— Сделаю, что смогу. — Скомкав список, нотариус нервно сунул его в карман.
Александра не видела лорда Килкерна весь понедельник и утро вторника. Ее он избегать никак не мог — это был не тот человек, а значит, Люсьен упорно продолжал сторониться своих родных. Хотя такое поведение казалось ей черствостью, Александра была благодарна неожиданному повороту событий: подготовка Розы к дебюту поглощала все ее силы.
Однако втайне она все же сожалела, что они не встречаются пусть мимолетно, пусть на бегу. Александра хорошо помнила поцелуй и несколько минут полного безрассудства — такого с ней не случалось за всю ее предшествующую жизнь. Почему его так влекло к ней и почему он позволил ей ускользнуть? Если бы они вдруг встретились, и граф спросил, что она думает о его поступке, вряд ли у нее нашлись бы слова для упреков, а между тем следовало немедленно дать ему знать, что такое поведение недопустимо, и потребовать, чтобы впредь он держался с ней как джентльмен.
Но что, если граф решит исправиться? Если он никогда больше ее не поцелует?
Она услышала негромкий стук, и затем дверь слегка приоткрылась.
— Лекс? Можно к тебе?
— Конечно, входи — мне не терпится на тебя взглянуть.
Роза помедлила на пороге и вошла в комнату медленным плавным шагом, который был отработан накануне. Для ее дебюта мадам Шарбон посоветовала голубой шелк, высокую прическу и нитку жемчуга. Александра с удовольствием одобрила ее выбор.
— Ты прекрасно выглядишь, Роза!
— Спасибо, — ответила девушка, краснея от смущения. — Боже, как я волнуюсь!
— Постарайся это скрывать.
Александра отвернулась к зеркалу, чтобы вплести в волосы зеленую ленту в тон приоткрытым бутонам вышивки, разбросанной по ткани ее платья. Это был самый потрясающий туалет, который она когда-либо видела, и он так мало подходил к ее скромному положению.
— Какая ты красивая! — не выдержала Роза. — Знаешь, я страшно рада, что ты живешь здесь, а не рядом с прислугой. Люсьен ни за что не позволил бы мне ходить туда.
— А разве другие гувернантки жили не в этой комнате?
— Что ты! Кузен сразу предупредил, что не желает терпеть вокруг сразу столько женщин. Они жили в задней части дома, там, где живут Уимбл и мистер Маллинс. Конечно, там чисто и уютно, но тесно, так что негде даже поставить приличный гардероб. Шекспиру бы не понравилось. — Она потрепала терьера, дремавшего на подушке.
Александра помедлила, глядя на свое отражение. В других домах ей неизменно выделялось помещение рядом с прислугой, соответствующее ее промежуточному статусу между хозяевами и теми, кто их обслуживал. До сих пор она не задавалась вопросом, почему лорд Килкерн поступил иначе, и теперь бранила себя за наивность. Один Бог знает, что думают об этом лакеи и горничные Балфур-Хауса и что говорят о ней своей родне и знакомым.
— Тебе нездоровится? — спросила Роза с тревогой.
— Почему ты так решила?
— Не знаю. В самом деле все в порядке? Если мне придется отправиться к Говардам без тебя, я просто умру! О, я так нервничаю!
Отложив щетку, Александра подошла и обняла ее.
— Ты должна быть непробиваемо спокойной в свой первый выход в свет. И потом, я буду рядом. Если случится какое-то затруднение, посмотри в мою сторону, и я подскажу, что делать. Верь мне, все пройдет
