балу!
— Я постараюсь, чтобы день рождения Розы прошел как можно удачнее, — поспешно вмешалась Александра. — Надо же мне как-то отрабатывать свое жалованье!
Люсьен предпочел пропустить эти слова мимо ушей, зато Фиону они несколько успокоили, и ее апоплексический румянец поблек.
— Ну, хорошо. И все же я настаиваю, племянник, чтобы ты просмотрел список вместе с нами. Ты просто обязан участвовать в приготовлениях!
— Хватит и того, что в них участвует мой кошелек, с остальным разбирайтесь сами. Побольше холостяков! Соберите их хоть со всего города, лишь бы уместились.
— Кузен, ты бывал на таких изысканных балах, которые мне и не снились, — неожиданно произнесла Роза, трогая его за рукав. — Я хочу, чтобы наш бал тоже всем запомнился надолго. Твои советы могут помочь.
Гарпии, похоже, сговорились! Желание высказать все, что он думает насчет бала и насчет их самих, стало почти невыносимым, и Люсьен непременно поддался бы ему, если бы не римская богиня с бирюзовыми глазами, стоявшая чуть в стороне. Если бы он дал волю раздражению, потом ему пришлось бы спасаться бегством. Куда? В клуб, где его непременно отыскал бы Роберт Эллис, назначил день для пикника и, чтобы окончательно насолить, сделал бы Розе предложение. Тогда Александра заведомо исчезла бы из его жизни. Но еще раньше пришлось бы выслушать от нее новые упреки в черствости, да еще и унижаться перед Розой, прося прощение.
Куда проще было пойти на поводу у событий, что Люсьен и сделал.
— Ну, раз все вы полагаете, что от меня будет польза…
От радости Фиона закудахтала так громко, что у него зазвенело в ушах, и это отнюдь не улучшило его настроения.
Наконец все расселись по диванам в гостиной — Александра рядом с Люсьеном, так что впервые за все последнее время ему предстояло провести час в ее обществе. Тут его осенило, что можно довольно просто решить эту проблему — надо лишь чаще видеться с Розой! К сожалению, при этом не исключалось присутствие Фионы, но Люсьен решил, что дело того стоит.
Однако уже через час он проклинал свою затею.
— Этого вычеркните!
— Лорд Ханефел уже два года подыскивает жену, — возразила Александра.
— Ханефел — бонапартист. Только их в нашей семье не хватало!
— Ужасный, ужасный Бонапарт! — подтвердила Фиона, объедаясь бисквитами. — Если бы мир был подписан раньше, дорогой Джеймс остался бы жив.
— Какого дьявола! — рявкнул, не выдержав, Люсьен.
— Милорд!
— Да знаете ли вы… — продолжал он, сверля тетку грозным взглядом.
— Лорда Ханефела вычеркиваем, — примирительно произнесла Александра, накрыв его судорожно сжатые пальцы ладонью. Потом она перечеркнула имя в списке жирной чертой. — Если лорд Килкерн считает, что этому человеку здесь не место, значит, так тому и быть.
Гнев Люсьена внезапно остыл. Александра поняла, что с ним происходит, так как с самого начала знала о его привязанности к Джеймсу. Она проявила чуткость и такт.
Он благодарно сжал ей пальцы.
— В любом случае мы не можем собрать под одной крышей Ханефела и Веллингтона…
— Веллингтона? — Роза взялась ладонями за щеки. — Думаешь, он примет приглашение?
— Абсолютно уверен. Среди моих коллекционных вин есть замечательный портвейн. Я отправлю Веллингтону бутылку вместе с приглашением.
— Манипуляции… — заметила Александра как бы про себя.
— Ради моей дорогой кузины. — Люсьен усмехнулся. — Она хочет, чтобы этот бал запомнился надолго.
— Тогда нужно внести его в список! — воскликнула Роза.
— Да-да, мой дорогой мальчик! — поддержала ее Фиона. Александра кашлянула и постучала кончиком карандаша по списку, требуя внимания. Похоже, она вознамерилась установить жесткую дисциплину. Что ж, пусть попробует. Люсьен жестом показал, что весь обратился в слух.
— Не знаю, стоит ли обращать на это ваше внимание, но в списке катастрофически недостает женских имен. Милорд, желаете его как-то пополнить?
— Но ведь это бал в честь Розы! — возмутилась Фиона. Это было как раз то, что собирался сказать Люсьен, но… не хватало еще идти в едином строю со своей вздорной теткой!
— Я постараюсь припомнить всех, кто подходит по возрасту, — произнес он неохотно.
— А я думала, вы предпочитаете более зрелых женщин, — ехидно заметила Александра, глядя в список.
— В самом деле, это так, — произнес Люсьен многозначительно и с удовольствием отметил, что щеки ее порозовели. Выходит, она все-таки к нему неравнодушна!
— Кстати, Роза! — встрепенулась Фиона. — Ты уже прочла «Потерянный рай», дорогая? Ты ведь в восторге от этой книга, не правда ли?
— Понимаешь, мама, она такая трудная, что я…
— Вздор! Просто у тебя совсем нет времени для чтения. — Матрона повернулась к Люсьену и сделала большие глаза. — Представляешь, у Розы нет ни единой свободной минутки, и все равно она настаивает на чтении, моя умница!
— На чтении книг Мильтона? — уточнил он с невыразимым сарказмом.
— Ну да. Этот Мильтон… — Роза запнулась. — Он такой поэтичный!
— Да уж, поэтичнее некуда.
— Ну-ну, мои дорогие, обсудите это позже. У нас ведь масса дел!
Люсьен боялся, что больше не выдержит в компании своих родных ни одного мгновения. Он достал из нагрудного кармана часы, демонстративно на них взглянул и поднялся.
— Как на жаль, но мне пора на важную встречу.
— Милорд! — спохватилась Александра. — У меня к вам один вопрос.
— Какай?
— Личный, если не возражаете. — Она покраснела, и тут же направилась к двери.
Люсьен немедленно ощутил стеснение в паху и поспешил за ней. В молчании они проследовали по коридору и вошли в крайнюю комнату. Там Александра сразу прошла к окну.
— И в чем ж заключается дело?
— Закрой дверь! — скомандовала она, не двигаясь. Люсьен повиновался, полный тревоги и любопытства, потом подошел и остановился у нее за спиной.
— Ну, что случилось?
Александра повернулась. Теперь в ней не было ничего от невозмутимой, сдержанной женщины, только что сидевшей в гостиной. Лицо ее было искажено, глаза горели. Она заломила руки и с силой покачала головой, словно мысленно вела сама с собой яростный спор, потом качнулась вперед, обвила шею Люсьена руками и прильнула к его губам страстным, поцелуем.
Это его несказанно удивило. В ночь любви она была полна любопытства, в утро любви украдкой — нетерпения; теперь в ней появилось что-то требовательное и хищное.
Люсьен позволил ей повернуть себя и прижать к стене. Александра льнула к нему так, словно хотела слиться воедино, она извивалась всем телом, стараясь соприкоснуться как можно теснее. Он жаждал разделить ее неистовство: толкнуть на пол и сорвать одежду — но что потом? Позволить ей диктовать свои условия не только в общении, но и в страсти?
В конце концов Александра слегка отстранилась — раскрасневшаяся, с припухшими губами.
— Что все это значит? — спросил Люсьен.
— Сегодня ты мне почти понравился, — ответила она и снова потянулась к нему.
Что ж, следовало признать, любезность имела свои выигрышные стороны.
— В таком случае завтра я буду вести себя еще лучше.
