— Уверяю вас, милорд, что не имею стойкого интереса. У него нет ничего, что должно быть у мужа.
— А именно?
— Титул, положение и власть.
— У лорда Феррерса были титул, положение и власть. Он почти до смерти замучил жену и был повешен за убийство своего слуги.
Ужасная история.
— Мне думается, он был безумен, милорд. Вы ведь предостережете меня против безумца или злодея, не так ли?
Слишком поздно она спохватилась, что опять дерзит, но он пропустил это мимо ушей.
— Фитцроджер запятнан скандалом, но вам не стоит об этом беспокоиться, раз вы не имеете стойкого интереса.По какой-то непонятной причине это предостережение вызвало в ней чувство опустошенности.
— А если бы я все же проявила интерес к такому мужчине?
— Пока вы являетесь моей подопечной, Дамарис, вы можете выйти замуж за любого благородного мужчину, которого выберете. Этот мужчина должен будет ухаживать за вами, добиваться вас и убедить меня, что он вас достоин. Он не воспользуется слабостью плоти, чтобы добиться вашей благосклонности.
Дамарис сразу же подумала о том, как они с Фитцроджером целовались в карете. Боясь, что опекун прочтет все по ее лицу, она присела, еще раз поблагодарила его за бесконечную доброту и выскользнула из кабинета.
Оказавшись за дверью, она приостановилась, приложив руку к груди и глубоко дыша, чтобы успокоить колотящееся сердце. Ей по-прежнему придется предстать перед этими людьми, но главное, что она выиграла! Если и остальная часть плана сработает, она вновь обретет будущее, полное чудесных возможностей.
И всем этим она обязана Октавиусу Фитцроджеру. Он заслуживает награды. Вероятно, он слишком горд, чтобы принять деньги, но существуют и другие способы вознаградить человека. Она может подкупить какое-нибудь влиятельное лицо, чтобы приобрести для него выгодное положение при дворе или в правительстве, к примеру. Или купить для него полк в армии. Ей только надо разузнать, чего он хочет.
Дамарис пошла дальше с таким чувством, словно внутри ее встает солнце. Когда она, улыбаясь, вошла в холл, то обнаружила там Фитцроджера, дожидающегося ее. На нем была та же одежда, в которой он был, когда остановил ее карету, — темно-синий сюртук, бриджи и белая рубашка, — но со всеми необходимыми дополнениями. Туфли сменили сапоги, а буйная шевелюра укрощена лентой. Шею он обвязал простым платком и надел жилет, как обычно, скромного серого цвета. Он словно бы выставлял напоказ свою бедность перед всем светом. Даже по вечерам, когда гости выряжались в пух и прах, одежда Фитцроджера была неброской. Как бы ей хотелось одеть его в шелка и бархат, и непременно с бриллиантовыми пуговицами. С его светлыми волосами он бы выглядел сногсшибательно в расшитом золотом кремовом бархатном костюме, который Эшарт надевал на Рождество. «Мой золотой Галаад», — подумала она, но поспешила прогнать этот образ.
— Итак? — спросил он.
— Он согласился.
— Мои поздравления.
— И я еду в Лондон, ко двору, чтобы сделать блестящую партию. Все хорошо, и я глубоко признательна вам, сэр.
Он поклонился:
— Ваши безопасность и счастье достаточная награда, мисс Миддлтон.
Все необходимое было сказано, но Дамарис сожалела о формальности тона, особенно в сравнении с их поведением в карете. Однако, принимая во внимание ту безумную страсть, их теперешняя формальность, без сомнения, именно то, что нужно. Воспоминание было еще столь горячо, что, возможно, даже искрило между ними.
Она сделала реверанс и поспешила укрыться в своей комнате.
Глава 4
Фитц смотрел вслед Дамарис. Она теперь под защитой Родгара, но вскоре вступит в мир, полный опасностей, и Родгар не сможет каждую минуту находиться с ней рядом. Есть еще жена Родгара, которая тоже будет ее наставницей. Однако, будучи графиней Аррадейл, она имеет почти столько же обязанностей, как и ее муж. Дамарис нужен советчик, имеющий больше свободного времени...
Он отвернулся, мысленно устраняясь. Дела Дамарис улажены, так что теперь он свободен и может обдумать обеспечение безопасности завтрашнего путешествия. На пустой желудок думается плохо, поэтому он направился к столовой. В тот же момент его окликнули:
— Сэр!
Он обернулся и увидел лакея, спешащего за ним с запиской в руке.
«Ну что там еще?» — подумал Фитц, разворачивая незапечатанное послание от маркиза Родгара, призывающего его к себе. Черт бы его побрал! Фитц предпочел бы сначала поесть, но когда зовет Черный Маркиз, следует подчиняться немедленно и беспрекословно. Он последовал за лакеем и вошел в кабинет. Родгар, холодный и непроницаемый, стоял у огня. Неужели Дамарис рассказала маркизу о том, что произошло в карете?
Фитц поклонился.
Родгар кивнул и указал на кресло. Когда они оба сели, он сказал:
— Прошу, поведайте мне во всех подробностях об утренних событиях, касающихся мисс Миддлтон.
Фитц рассказал, как все было, за исключением, разумеется, поцелуя. Он не прочел ничего на лице своего собеседника.
— Вы увидели, что карета уезжает. Как?
— Я встаю рано, милорд. Когда я поднялся, то выглянул в окно, чтобы посмотреть, какая погода. Тогда- то я и увидел отъезжающую карету.
— Почему вы решили, что в ней мисс Миддлтон?
— Я не знал наверняка, но должен был проверить.
— Но из-за этой вашей проверки Эшарт остался без защиты.
Фитц имел многолетний опыт в умении скрывать свое раздражение перед вышестоящими чинами.
— Мы с вами сошлись на том, что мне никогда не удастся уследить за каждым его движением, милорд, не сказав ему, почему я это делаю. Я полагал, что пока он спит в своей комнате в вашем доме, ему ничто не угрожает. — Фитц увидел лазейку и ухватился за нее. — Зато сейчас он встал и спустился вниз к завтраку. Мне следует поспешить к своим обязанностям.
— Пожалуйста, сядьте, Фитцроджер. — Несмотря на учтивый тон, это был приказ. — Эшарту в данный момент ничто не грозит,
— После вчерашних событий опасность, грозящая Эшарту, вполне вероятно, возросла, — возвестил Родгар.
Фитц стал лихорадочно соображать, что же такого из вчерашних событий он упустил. «День подарков», второй день Рождества, — это праздник для слуг в Родгар-Эбби, поэтому большинство гостей по мере возможности сами заботились о себе. Сестра маркиза леди Уолгрейв недавно родила, посему требовалась детская прислуга, и наверняка леди Эшарт не отпустила своих приспешников попировать и потанцевать. Приезд вдовы и последующие за ним события были захватывающими, но едва ли опасными.
— Вдова? — спросил он. — Вы думаете, она представляет опасность для Эша? Уверяю вас, милорд, она души в нем не чает.
Родгар вскинул руку, останавливая его.
— Разумеется, она не причинит ему вреда. Во всяком случае, не насилием. Губительна его помолвка, особенно ее пылкий характер.
