подхватил его и поставил на диван.
— Так вам будет удобнее.
Потом он зажег свечи и поставил канделябр рядом с ней. Он задержался, и она затаила дыхание. Не собирается ли он прикоснуться к ней? Но он вернулся на свое место за столом. Он намерен вести себя правильно, значит, и она тоже.
Однако несмотря на разделявшее их расстояние, молчание, в котором они работали, было многозначительным. Шелест бумаг в его руках нашептывал интимные вещи, а знойный жар горящих в камине поленьев походил на страсть.
«Ты богатая наследница, — напомнила она себе. — И вскоре можешь стать герцогиней Бриджуотер, если будешь благоразумна. Ты откажешься от этого, чтобы стать миссис Фитцроджер, женой человека, окруженного скандальной славой?» Она до сих пор не узнала правду об этом и, как подозревала, по той причине, что не хотела знать.
Он закончил свой сундук, переставил его на пол и поднял последний на стол. Затем подошел к дровяному ящику и подбросил еще одно полено в огонь. Оно затрещало и вспыхнуло. На обратном пути он задержался между диваном и столом.
— У тебя щека в пыли.
Их взгляды встретились. Она с надеждой ждала, что он подойдет и сотрет, но когда он этого не сделал, потерла обе щеки.
— Теперь лучше? Его глаза улыбались.
— Если только серые румяна в моде.
Он все-таки подошел, вытащил платок и приподнял ее голову. Да, она таяла, ее внутренности размягчались, кровь стекала, покидая мозг...
Он вытер обе щеки по очереди. — Не намного лучше. Тебе стоит пойти в свою комнату и умыться.
Он что, пытается избавиться от нее? — Это далеко через холодный дом, а здесь еще много бумаг. Спустя мгновение он отступил назад, вернулся к столу и открыл крышку следующего сундука.
— Все то же самое.
— В предыдущем ничего интересного? — спросила она.
— Нет. — Он сел за стол. — И ничего, датируемого тысяча шестьсот шестидесятыми.
— Это действительно то, что мы ищем? Документы, подтверждающие любовную связь Бетти с королем?
Он вытащил бумагу и взглянул на нее: — Да.
Ей пришлось поверить ему, но в то же время она чувствовала, что за этим стоит нечто большее.
— Когда Бетти Кроули умерла? — спросила она.
— В тысяча семьсот восемнадцатом.
— Значит, она могла писать письма вплоть до этой даты. Он удивленно взглянул на нее:
— Верно, а мы не нашли ничего, связанного с ней.
— Подозрительно, не так ли? Это не праздные поиски, Фитцроджер. Я же вижу. — Когда он не ответил, она попросила: — Скажи мне правду. Я хочу тебе помочь.
Он откинулся назад, положив длинные пальцы на бумаги.
— Если ты будешь продолжать допытываться, Дамарис, мне придется избегать тебя.
— Не вижу, как ты можешь это делать, когда здесь так мало теплых комнат.
— Я не боюсь холода.
Глава 12
Дамарис не вполне поняла его слова, но почувствовала, что положение рискованное, и поспешно отступила.
— Думаю, все документы, касающиеся королевской связи, у вдовы.
После довольно продолжительной паузы он сказал:
— Я тоже так думаю.
— Так когда ты собираешься обыскать ее покои? Что-то тронуло его глаза и губы. Это было похоже на нетерпение, но она также уловила проблеск юмора.
— Каким же это образом?
— Таким же, как ты открываешь замки. Научи меня!
— Нет. — Он взял еще один документ из сундука, заканчивая дискуссию, но это не входило в ее планы.
— Я уверена, было бы гораздо лучше, если бы мы работали вместе.
Он воззрился на нее:
— Прошу прощения?
— Бок о бок. — Она поднялась, взяла стул и понесла его к столу. Фитц забрал стул у нее. Дамарис не возражала, но заметила: — Я не неженка, ты же знаешь. Мне доводилось двигать мебель и потяжелее.
Глядя в его глаза, она не могла думать ни о чем, кроме его губ на своих губах, его тела, прижимающегося к ней...
Он положил руки ей на плечи, но только для того, чтобы усадить ее на стул, да так твердо, что у нее зубы клацнули. Он открыл рот, словно собирался извиниться, но потом сел.
— В чем конкретно заключается твой блестящий план? «Сесть к тебе на колени и поцеловать тебя». Единственное, что ее останавливало, — это уверенность, что он покинет комнату, а возможно, и дом. Он, как и она, понимал, что происходит между ними, но вознамерился не поддаваться соблазну. Сильная воля может быть раздражающей...
— У меня разбегаются мысли, — сказала она. — Я не вникаю должным образом в содержание писем. Если мы будем работать вместе...
— Мои мысли не разбегаются.
Она внимательно посмотрела на него.
— Нет?
У него на щеках проступила краска, и он отвел взгляд.
— Ладно. — Фитц взял письмо, лежащее перед ним, и развернул. — Шестое декабря тысяча шестьсот девяносто седьмого года, от сэра Роджера Мидколла о новом соборе Святого Павла, а также рецепт, как избавиться от блох.
Дамарис взяла следующую бумагу, слишком явственно ощущая атмосферу интимной близости.
— Без даты. Весьма эффективное средство от глистов у детей. Пажитник, полынь и патока. Я использовала почти такой же.
— У тебя были глисты?
— Я помогала бедным, сэр.
Он подшучивал, а это было уже кое-что. Фитц взял следующий листок.
— Похоже, мы напали на золотоносную жилу рецептов. Пилюли из норвежской смолы и девясилового корня. Эффективны против цинги.
— Чего не знаю, того не знаю. — Она вытащила бумагу, сложенную пополам, и развернула. Посмотрела на него, затем медленно прочитала: — «Сильное слабительное госпожи Бетти».
Он наклонился ближе, взявшись за край бумаги, но она сказала:
— Тут нет ничего интересного, и, возможно, это не та Бетти.
— Верно, но если та, значит, у нас есть ее почерк. Бетти Прис, говорят, была тихой, кроткой леди. Для чего ей могло понадобиться сильное слабительное?
— Чтобы избавить тело от ядов. — Она взглянула на него. — Это не те яды.
— Я знаю. Но трудно удержаться, чтобы не провести связь. Что это?
— Смесь компонентов, но в основном teucrium scordium, больше известный как настойка дубровника.
— Кому известный, а кому и нет, — заметил он, на этот раз с искренней улыбкой. Однако он отпустил бумагу, прерывая связь, и вытащил другую из сундука.
Они бегло просмотрели ряд рецептов лекарственных средств, затем задержались на таком же аккуратном почерке, каким было описано слабительное госпожи Бетти. Дамарис положила их рядом, но сказала:— Бетти Прис не стала бы описывать свой рецепт в таких выражениях, верно?
