Холод от ожидания того, что сейчас услышу и от чего не смогу отстраниться.
— 'Я здесь, Джордж, — так я сказал, наклонившись к нему, — здесь… Что я могу сделать для тебя?'
Произнеся эти слова, граф всем телом повернулся ко мне, как бы давая понять, что скажет сейчас самое главное — то; что я, вероятно, не хочу, но должна услышать.
— 'Разыщи ребенка', — сказал мне Джордж, и на его лице было такое выражение… Я не могу его забыть… «Ты обязан… должен найти мальчика…» — так он сказал… «Какого мальчика?» — спросил я.
Граф ненадолго замолчал. Я стиснула руки так, что почувствовала боль.
«Вот оно, — билось у меня в голове. — О Боже, вот оно наступило…»
— Я взял руку Джорджа, — продолжал Сэйвил. — Он ответил мне на удивление крепким пожатием… Я спросил: «Как мне найти этого мальчика, Джордж?..»
Граф снова умолк, или мне так показалось, а на самом деле он просто переводил дух. Но я уже не могла переносить эти паузы и повернулась к нему как раз в тот момент, когда услышала:
— …И Джордж ответил мне: «Отыщи Гейл».
Наши взгляды встретились, но я не произнесла ни слова.
— Он несколько раз повторил это, миссис Сандерс, — негромко сказал Сэйвил. — «Найди мальчика. Обещай, что найдешь его…»
Я сумела оторвать глаза от его лица, заставила себя глубоко дышать, пытаясь сохранить спокойствие, ничем не выдать своего смятения.
— Разумеется, я не мог не дать ему такого обещания, — закончил граф свой рассказ. — А через несколько минут его не стало. Еще до приезда врача.
На какое-то время в комнате повисло оглушающее молчание. Немного позже я различила тиканье часов.
Джорджа Мелвилла, лорда Девейна, я ненавидела много лет и не раз желала ему смерти, но оказалось, что и теперь, мертвый, он собирается причинить мне зло.
Откуда-то донесся спокойный голос Сэйвила:
— Ему недавно исполнился тридцать один год. Он на год моложе меня.
Я попыталась собраться с мыслями. «Могло быть хуже, — мелькнуло у меня в голове. — Джордж мог рассказать Сэйвилу обо всем».
— Как вы меня нашли? — проговорила я наконец.
— Через вашу тетушку мисс Маргарет Лонгуорт.
Я кивнула. Собственно, так я и предполагала: с тетей Маргарет я продолжала поддерживать отношения.
— Итак, теперь вы знаете, почему я вас разыскивал, — сказал граф. — По-видимому, ваш сын Николас — тот самый мальчик, о котором упоминал мой бедный кузен. Я душеприказчик Джорджа, исполнитель его завещания, которое на днях будет вскрыто и оглашено в Сэйвил-Касле — моем доме в Кенте. Я приехал за вами, поскольку вам надлежит присутствовать при оглашении последней воли Джорджа.
Я лихорадочно думала о сложностях, которые неминуемо возникнут при осуществлении этой процедуры.
— Почему оглашение завещания произойдет не в поместье лорда Девейна? — спросила я просто для того, чтобы как-то оттянуть время.
— При нынешних обстоятельствах, — терпеливо объяснил граф, — вы, как мне кажется, предпочли бы не возвращаться в Хатфилд. Насколько я понял вашу тетю, вы не были там ни разу со дня замужества.
Да, Хатфилд никогда не был для меня родным домом — просто место, где нам с Деборой выпало жить после смерти родителей. Но клянусь, мне было совершенно безразлично, что все они там в Хатфилде думают обо мне. Эти вопросы я не собиралась обсуждать с графом Сэйвилом.
Кажется, в конце концов я пришла к определенному решению, а потому сказала преувеличенно спокойным голосом:
— Поскольку я не вижу причины, побудившей лорда Девейна включить моего сына в свое завещание, то не нахожу возможным и нужным присутствовать при его оглашении.
— Не глупите! — неожиданно воскликнул Сэйвил и наклонился в мою сторону, словно не исключал возможности прибегнуть к силовому воздействию. — Мой кузен успел сказать, что оставил вашему сыну немалые деньги. Так отчего же вы не хотите получить их, миссис Сандерс? Насколько я понимаю, вы находитесь в довольно стесненном положении.
Его взгляд скользнул по убогому убранству комнаты, и если он желал оскорбить меня, то достиг этого.
Сжав руки в кулаки, я ответила с удивившей меня свирепостью:
— Мой дом небогат, это верно, но уверяю вас, милорд, мой сын не испытывает нужды ни в чем, что необходимо ребенку в его возрасте!
В слово «милорд» я вложила все презрение, на какое была способна.
Взгляд его янтарных глаз оставался таким же спокойным.
— Поверьте, миссис Сандерс, — миролюбиво сказал он, — я знаю о ваших жизненных обстоятельствах больше, чем вы думаете. В Хатфилде я беседовал с матерью вашего покойного мужа и понял, что он не оставил вам ничего. И своих денег у вас нет.
Я вскинула голову. Он прав, этот красивый надменный человек: после смерти мужа я не получила никакого наследства. Леди Сандерс была решительно против того, чтобы ее младший и любимый сын Томми женился на мне. Она желала, чтобы его супругой стала настоящая леди, к тому же с деньгами. Я не соответствовала ни одному из ее требований. И пускай они обсуждают мои дела хоть с утра до ночи — мне- то что до этого!
Снова уставившись на пламя в камине, я холодно возразила:
— Я не хочу от них никаких денег, милорд. К счастью, сама научилась зарабатывать на жизнь с тех пор, как не стало моего мужа.
После недолгого молчания Сэйвил спросил:
— Могу я узнать, как именно вы зарабатываете на жизнь?
В его тоне, помимо простого любопытства, мне почудились нотки подозрения. Я не сразу сообразила, о чем он мог подумать, а когда поняла, меня охватила дикая ярость, захотелось вскочить со стула и броситься на него с кулаками.
Вместо этого я окинула графа презрительным взглядом и отчеканила:
— Я обучаю верховой езде, милорд. Мои ученики в основном дети новоиспеченных богачей, которые хотят, чтобы их отпрыски были воспитаны не хуже сыновей и дочек аристократов.
На его лице отразилось нескрываемое удивление.
— Так вот почему у вас такая большая конюшня и в ней полно лошадей?
— Не так уж много, — еще не остыв от нахлынувшей злости, ответила я.
Сэйвил недоверчиво оглядел меня, отчего мои щеки снова вспыхнули.
— Вы делаете это сами?
— Да, — процедила я сквозь зубы, — исключительно сама.
Разумеется, я даже не пыталась убедить его в том, что, несмотря на довольно хрупкое телосложение, я вынослива и крепка, как горный пони.
Огонь в камине начал гаснуть, мне пришлось подняться за кочергой и помешать угли. Ох, как хотелось обратить это оружие против человека, нарушившего покой моего дома!
Сэйвил проговорил у меня за спиной:
— Ваш супруг тоже занимался обучением верховой езде?
Я обернулась через плечо — отсвет вновь разгоревшегося пламени упал на его густые волосы — и ответила:
— Мы занимались этим вместе. После смерти Томми мне удалось сохранить учеников.
— Трудно, должно быть?
Я пожала плечами и начала интенсивнее шуровать кочергой.
«Трудно» не совсем то слово, которым можно охарактеризовать мое состояние и положение в первый год после смерти Томми. Если бы не помощь Макинтошей и супругов Ладгейт — местного викария и его
