ничего не могла придумать…
Вдруг я все поняла и, не дав ему договорить, сказала, не сомневаясь в истинности своих слов:
— Значит, все это вы?.. И покушения были на меня, а вовсе не на моего сына? А Ральф считает, что это дело рук старика Коула, который видел в Никки возможного наследника Девейн-Холла. Выходит, это не так?
— Вы просто умница, Гейл. Я сразу это понял и потому был предельно осторожен.
Я не узнавала этого человека: глаза, улыбка — все было другое. Я бы не удивилась, если бы имя его оказалось не Джон.
Сейчас он упивался своей силой, безнаказанностью, а потому позволил себе расслабиться, немного поболтать. В доме Ральфа, я давно обратила на это внимание, он всегда бывал довольно скован, во всяком случае, в присутствии самого Ральфа.
— Могу вам признаться, — словоохотливо продолжал Джон, — что рухнувший мост — дело моих рук, и, если бы не паршивец конь, не пожелавший идти, вас и Ральфа нашли бы в реке, на валунах… Рассказывать еще? Пожалуйста… С пони произошла дурацкая ошибка. Конюх положил заготовленную мной ядовитую траву не в ту кормушку. Трава предназначалась лошади, на которой собирались ехать вы. Две неудачи, конечно, не могли не обозлить меня.
— И тогда вы убили несчастного Джонни Уэстера? — спросила я дрожащим голосом.
Он пожал плечами.
— Третья ошибка, Гейл. Просто ужасное невезение, за которое я обязан взять реванш. И возьму его.
— Но почему… тот мальчик?..
— Виноваты опять вы, — ответил Джон почти весело. — Зачем два дня подряд вы играли в том лесу с сыновьями Джинни и с вашим Никки? Когда на третий день я пришел туда с луком и стрелами, то из-за кустов принял четвертого игрока за вас. К тому же вы были в мужском костюме, а рост у вас, сами знаете…
Пожалуй, больше всего меня страшили сейчас его бесчувственный тон, граничащая с последней степенью безумия веселость. Как он отвратителен!
Наверное, отвращение придало мне сил и отваги. Я вскинула голову и, стараясь вложить в слова как можно больше презрения, сказала:
— Каким же способом вы собираетесь покончить со мной, чтобы опять не было осечки? Смотрите, чтобы на этот раз все закончилось благополучно и вы не попали на виселицу.
— На этот раз… — Он улыбнулся с прежней любезностью. — На этот раз я утоплю вас.
— Что?
Я рванулась из его рук, но тщетно.
— Именно так, дорогая, — продолжал он, еще крепче сдавливая мне плечи. — Но сначала ударю вас по голове… Хотя бы вот этим камнем…
— Вы душевнобольной, — пробормотала я.
— Вовсе нет. Просто я понял, что нужно быть безжалостным, если хочешь чего-то добиться в этом мире… И я немного устал ждать… А теперь, моя милая, довольно разговоров, подойдем поближе к ручью, где еще осталось чуть-чуть воды… К этим славным камешкам…
Я отчаянно сопротивлялась, пробовала вырваться, пыталась ударить его, укусить. И кричала. Все время кричала, призывая на помощь.
Он смеялся, даже не злился, когда мои удары достигали цели. Его забавляло мое сопротивление. В конце концов он вывернул мне руку так, что боль прошла через все тело.
Никки, пронзила меня мысль посреди полного отчаяния. Благодарение Богу, Ральф позаботится о нем…
И тут — я была уверена, что ослышалась, — откуда-то из-за деревьев раздался голос Ральфа:
— Отпусти ее, Джон, или мне придется застрелить тебя!
Мы оба замерли.
— Отойди от нее! — повторил Ральф.
Вместо этого Джон еще сильнее заломил мне руку, я громко вскрикнула.
Ральф поднял пистолет, блеснувший в лучах неяркого солнца.
— Я не промахнусь, Джон, — сказал он, — ты знаешь.
С проклятием тот отпустил меня, и я подбежала к Ральфу, стоящему возле коляски Джона.
— Как ты здесь оказался? — спросил мой мучитель. Он был бледен, как смерть, но ни страха, ни раскаяния не было в голосе. — Мы тут с Гейл немного повздорили, — добавил он со смешком.
— Да, — сказал Ральф, — и я знаю причину. Успел услышать твои признания, Джон.
— Почему ты здесь, Ральф? — воскликнула я. — Узнал, что все это дело его рук? Тогда отчего же раньше…
— Я не знал, Гейл, однако начал кое о чем догадываться, потому что из цепочки подозреваемых стали выпадать звенья. О Роджере я тебе уже говорил. Он слизняк и пьянчужка, но добрый малый. А когда мне стало известно, что Элберт Коул уже давно собирался купить тот лист из церковно-приходской книги, я отринул и его как вероятного убийцу. Кроме того, Коул — человек посторонний в Сэйвил-Касле и вряд ли мог бы устроить ту штуку с мостом. И с твоим пони. Это должен был быть кто-то из своих.
— Выходит, ты давно понял, что покушения были на меня, а не на Никки?
— Сначала нет… Но после того, как стала известна правда о твоей сестре, я пришел к окончательному выводу, что Коул тут ни при чем: Никки не мог быть ему помехой. И мысленно перенесся из Девейн-Холла в Сэйвил-Касл.
— И заподозрил меня? — подал голос Джон. — Но где доказательства? Мало ли что я в припадке раздражения наболтал Гейл? В любом суде посмеются над этим.
Ни Ральф, ни я не обратили особого внимания на его наглые слова — так были заняты друг другом: я пыталась понять, почему все же он оказался тут в нужную минуту, он был обеспокоен моим состоянием.
— Таким образом, из подозреваемых остался только он. — Ральф брезгливо кивнул в сторону двоюродного брата. — И тогда я решил срочно отправить тебя в Девейн-Холл, подальше от него, не дожидаясь, пока он вернется из поездки. Ну а когда узнал, что он, не задерживаясь в Сэйвил-Касле, тоже уехал в Девейн-Холл, я выехал вслед за ним и гнал всю ночь, чтобы… — он прервал фразу и с улыбкой взглянул на меня, — чтобы приехать вовремя.
— Но как ты узнал, что мы здесь, в лесу? — спросила я.
— Сказал один из садовников, дай Бог ему здоровья. Потом я услышал твои крики. У тебя хорошие легкие, дорогая.
— Легкими меня Бог не обидел, — согласилась я.
Ральф повернулся к Джону:
— Я бы раскусил тебя намного раньше, если бы мог догадаться о причине, толкавшей на преступление.
Джон не отвел взгляда. Стройный, с красивым, привлекательным лицом, он спокойно стоял перед братом, и под лучами солнца в его каштановых волосах блестели золотистые пряди, присущие роду Мелвиллов.
— Что ж, теперь ты знаешь причину, — сказал он.
— Да, знаю…
«О Господи, — думала я, — нужно бежать отсюда! Сейчас он скажет Джону, что причина надуманная, что он и в мыслях не имел жениться на мне… О Господи!»
— Ты видел мое отношение к Гейл… которого я не скрывал, — продолжал Ральф, — и больше всего на свете опасался, что я попрошу ее руки: тогда ты мог окончательно лишиться надежды стать моим наследником. И ты нашел выход — убрать ее, а потом и меня. Верно?
— Я говорил глупости, — с обаятельной улыбкой сказал Джон. — Просто пугал ее. Опусти пистолет!
Ральф словно не слышал его слов. Пистолет по-прежнему был направлен прямо на Джона.
— Что же нам делать с тобой, кузен? — вежливо осведомился Ральф, словно речь шла о том, чем заняться сегодня после обеда.
