Я простил тебя.
Казалось, Патрик сейчас расплачется.
— Мне так жаль, так жаль, — прошептал он, подходя ближе.
— Патрик, что ты собираешься дальше делать? — спросил Дом.
Анна неожиданно перевела взгляд с Доминика на своего кузена.
— Патрик, ты знаешь, кто убил Мэтью Файрхавена? Патрик немного помолчал, затем быстро проговорил:
— Это был несчастный случай. Я не хотел этого, я собирался лишь спросить у него, что же было в дневнике Филипа. Файрхавен отказался отвечать, я разозлился, мы начали драться, и он неудачно упал. И я подумал… что все складывается мне на руку: я решил возложить ответственность за происшедшее на Доминика Сент-Джорджа. Ведь это я сообщил властям о твоей драке с Файрхавеном.
Анна чувствовала себя бесконечно усталой. Она снова взяла мужа за руку. В комнате воцарилась тишина.
Доминик первым прервал затянувшуюся паузу.
— Патрик, ты должен пойти в полицию. — Голос его был тихим, но властным, хотя глаза выдавали боль.
— Нет! Они тут же посадят меня в тюрьму. — Патрик направился к двери. У порога он на мгновение оста новился. — Это был несчастный случай. Я вовсе не хочу, чтобы меня повесили.
— У тебя есть свидетели вашей ссоры с Мэтью? — спросил Дом.
— Нет.
— Как у тебя оказалась моя сапфировая запонка?
— Я последовал за вами с Анной в Шотландию и несколько раз тайком пробирался в замок. — Патрик глубоко вздохнул. — Дом, мне очень жаль.
— Мне тоже, — с грустью сказал Доминик. — Патрик, если ты не пойдешь в полицию, боюсь, я буду вынужден сделать это сам.
Патрик вздрогнул и, не говоря больше ни слова, выбежал из комнаты.
Доминик притянул Анну к себе, и она прижалась к нему.
— Анна, мы должны сообщить инспектору все, что, знаем.
— Да, конечно, — отозвалась она, осторожно опуская голову на его здоровое плечо.
— Но нет закона, гласящего, что мы обязаны сделать это немедленно.
Анна подняла голову, посмотрела Дому в лицо и облегченно вздохнула: несмотря на все, что сделал Патрик, ей не хотелось видеть своего кузена в тюрьме или на виселице.
— Да, да! В конце концов, ты же болен. Возможно через несколько дней или даже на следующей неделе мы обязательно обратимся в полицию.
— Надеюсь, у Патрика хватит ума понять, что он должен как можно быстрее уехать за границу, — тихо сказал Дом.
Анна тоже надеялась на это.
Глава 32
— Я хочу увидеться с его светлостью, — объявила Кларисса.
Калдвел согласно кивнул.
— Он только что проснулся.
«Только что проснулся…» — Кларисса почувствовала прилив энергии. Каким же беспомощным стал герцог Рутерфорд! Она больше не боится его!
— Значит, улучшений не было?
Калдвел повел ее наверх в библиотеку.
— Напротив, миледи, герцог хоть и с большим трудом, но говорит, и уже восстановилось движение нижних конечностей, — пояснил он, стараясь, видимо, как можно точнее изложить заключение врача.
Кларисса на мгновение растерялась, она-то думала, что Рутерфорд, полностью парализован, но затем успокоила себя: все-таки он по-прежнему прикован к постели, едва лепечет и, вероятнее всего, скоро умрет.
Но не раньше, чем она поговорит с ним, не раньше, чем она отомстит!
Герцог сидел в кресле, закутанный в светло-желтый кашемировый плед; на его коленях лежала раскрытая газета. Мгновение Кларисса недоумевала: выражение лица Рутерфорда было, как и всегда в ее присутствии, высокомерным, и она решила, что Калдвел соврал ей и герцог полностью выздоровел. Кларисса запаниковала, но тут Рутерфорд заговорил:
— Ч-что? Д-дом? — слова вылетали какими-то каркающими звуками.
Сердце Клариссы отчаянно билось, но она не могла отступить, она слишком долго ждала этого часа.
— Здравствуйте, ваша светлость. — Ее голос охрип от волнения. — Вы тревожитесь о Доминике? — Кларисса прищурила глаза. — Он действительно сейчас в беде, не так ли? Мало того, что его обвиняют в убийстве, сейчас весь свет знает еще и о том, что Доминик незаконнорожденный. — Нервное напряжение было столь велико, что у Клариссы кружилась голова. Вдруг она вспомнила, что Калдвел все еще находится в комнате. — Вы нам не нужны, Калдвел, можете идти.
Дворецкий повернулся, глядя на герцога.
— И-иди, — последовала отрывистая команда. Калдвел вышел, закрыв за собой дверь. Кларисса позволила себе улыбнуться и встала перед герцогом.
— Не правда ли, вы знаете, что я все еще ненавижу вас и не простила того, что вы со мной сделали?
Его ответом была презрительная улыбка. Кларисса почувствовала мгновенный холодок страха,
словно Рутерфорд оставался по-прежнему достаточно могущественным, чтобы взять верх, но быстро подавила свое волнение.
— Да, я знаю, что вы тоже ненавидите меня. Но у вас нет для этого причин! — закричала она. — Это вы оскорбили меня, а не наоборот! — Кларисса не отрывала глаз от герцога. — Вы почти уничтожили меня! А почему? Почему? Потому что вы любили свою драгоценную Джанис!
Герцог побледнел, его глаза расширились.
— Вы считали меня дурой? Я прекрасно знаю, что вы никогда не любили Сару, и уже давно подозревала правду. Еще когда мне было девять лет, я видела, как вы пялились на нее! Однажды я сопровождала своего отца, когда он пришел к вам с визитом. Я спряталась в кустах, пока Сара и Джанис вместе с моим отцом сидели на скамейке, ожидая, когда вы вернетесь с прогулки. До сего дня я помню, как вы смотрели на нее!
Руки Рутерфорда сжались в кулаки, он отчаянно пытался заговорить.
— Ч-ч-что?..
Неожиданно у Клариссы перехватило горло.
— Боже, вы никогда так не смотрели на меня…
— Ч-что! — герцог почти кричал. — Что! Ты! Сделала?!
— Вы боитесь, не так ли? Боитесь, что я всем расскажу о вашей любви к невестке? — Кларисса поджала губы. — Вот почему Джанис убежала почти сразу после своего дебюта — своего бала, который вы устроили для нее. Будь она проклята! Будь ты проклят! — Кларисса была близка к истерике.
— Ч-что… — Лицо Рутерфорда покраснело от усилий, — что ты… хочешь! — Это походило скорее на гневное восклицание, чем на вопрос.
— Я хочу отомстить, — прошипела Кларисса, вытирая слезы. — Послушай хорошенько, старик! Ты скоро умрешь. А правда, наша правда, умрет вместе с тобой.
— Н-нет!.. — вскрикнул Рутерфорд, но Кларисса не обратила на него никакого внимания.
— Я никогда не открою того, что Доминик наш сын, того, что он твой сын! Никогда!
Блейк испытывал весьма примитивное и чисто мужское удовлетворение. Несмотря на то, что его сильно волновала судьба Доминика, голова Теда была занята мыслями о Фелисити. Начиная с того бала у его отца, он уже дважды встречался с ней, и в том, что касалось чувственности и страсти, Фелисити была идеальным партнером.
Разумеется, он не любил ее — подобное чувство Блейк пережил лишь однажды, в юности, и это был весьма болезненный опыт. Блейк знал, что никогда больше не полюбит ни одну женщину, однако недавно ему исполнилось двадцать восемь, пора уже подумать о браке, и в этом плане Фелисити представлялась ему удачным выбором.
Его открытый экипаж завернул за угол и подкатил к каменному особняку покойного Гарольда Рида. Блейк сразу же заметил стоящую около входа карету, в которую лакеи грузили багаж. Из дверей показалась Фелисити, отдающая на ходу последние наставления слугам.
— Я не знаю, когда вернусь, так что вы должны быть готовы к моему приезду в любой момент.
У Блейка мгновенно испортилось настроение, а на смену пришло какое-то неприятное предчувствие. Он быстро вышел из экипажа; при виде Блейка Фелисити резко остановилась.
— Привет, дорогая. — Блейк направился к ней.
— Здравствуй, Блейк, — без улыбки ответила Фелисити и слегка вздернула подбородок.
— Куда это ты собираешься?
— Мне хочется подышать деревенским воздухом, — немного помедлив, нехотя ответила Фелисити.
— Неужели? — насмешливо спросил Блейк. — Позволь мне высказать догадку — ты направляешься в ХантингУэй.
— Совершенно верно. — Фелисити бросила на него холодный взгляд.
Блейк шагнул ближе и схватил ее за руку.
— Боже, как ты дружелюбна сегодня утром, дорогая! С трудом верится, что передо мной та самая женщина, с которой мы расстались на рассвете.
— Уходи, Блейк. — Фелисити высвободила руку. — Разве ты не видишь, что я занята и очень спешу?
— Теперь вижу, — протянул Блейк, испытывая, однако, приступ сильнейшего раздражения. — Ты узнала, что Доминик сейчас в Уэверли Холл, и поэтому возвращаешься в свое поместье.
— Разумеется, нет.
Фелисити явно лгала, и Блейку захотелось схватить ее за плечи и трясти, пока она не прислушается к голосу разума и не забудет о Доминике Сент- Джордже.
— Проклятие! Он не хочет тебя, Фелисити! Дом любит свою жену.
— Анну? — презрительно фыркнула Фелисити. — Это невозможно.
— Когда ты, наконец, отступишь? — Фелисити посмотрела на него, явно собираясь запротестовать.
— Не надо, — попросил Блейк, — не лги.
— Хорошо, не буду. — Фелисити прошмыгнула мимо него и поспешила к карете.
Блейк смотрел ей вслед, чувствуя поднимающуюся обиду. Затем последовал за ней.
— Не уезжай.
Фелисити в этот момент садилась в карету, поддерживаемая под руку дюжим лакеем. Устроившись поудобнее на плюшевом сиденье, она через окошко бросила взгляд на Блейка.
Блейк
