— Не шуми, все одно без Сыча тебе отсюда не уйти.
— Это почему?
— Так не поймешь ведь.
КЗ в упор боднул деда сердитым взглядом. Тот хмыкнул в бороду и нехотя пояснил:
— Сыч наговор наложил. Ни к нам, ни от нас ни один «слепой» дороги не найдет. КЗ взорвался:
— Слушай, дед, я понимаю, ты этот, как его, народный целитель и кое-какие приколы умеешь, но эти ваши игрушки, всякие там слепые, зрячие, триглавы и кто там еще… Играйте на здоровье, но мне-то не до этого!
Дед отложил в сторону «сидор»:
— Иди.
КЗ замер, бросил взгляд на «сидор», очевидно собранный для него, но после сказанного посчитал неудобным претендовать на подобный подарок и двинул по тропинке мимо колодца. Через сотню шагов тропинка стала едва различимой, а вскоре совсем исчезла. КЗ прикинул направление и зашагал напрямик. Перебравшись через небольшой овражек, скорее даже большую ямину, он наткнулся на полузаросшую тропку и, приободрившись, двинул по ней. Тропинка заметно расширялась, КЗ прибавил хода, обогнул разлапистую ель и… вылетев на поляну, уставился на деда Изю, сидящего у колодца. Немая сцена продлилась около десяти секунд. КЗ зло сплюнул и вновь упрямо направился по тропинке. Когда он, внимательно присматриваясь к каждому шагу, вышел на знакомую полянку седьмой раз, дед Изя уже ждал его у ограды с ковшиком воды. КЗ несколько мгновений вглядывался в бородатое лицо, ища признаки ехидства, — но взгляд старика выражал только жалость и терпение, — и жадно припал к ковшику. Напившись, он присел на жердь.
— Ладно, дед, твоя взяла, но имей в виду, если жив буду, ты мне кое-что должен будешь объяснить… Где Сыч-то?
— А вон. — Дед глянул куда-то в сторону его левого плеча. КЗ обернулся. У намозолившей ему глаза разлапистой ели стоял тот самый худой, носатый мужик в сапогах.
Сыч долго не рассусоливал. КЗ не успел опомниться, как дед Изя натянул ему на спину «сидор» и дружески подтолкнул в спину за ходко двинувшим по знакомой тропке Сычом. Переходя злополучный овражек, КЗ непроизвольно напрягся, но на той стороне никаких тропок больше не оказалось.
Они шли до вечера, а когда отгорела вечерняя заря, Сыч свернул в балку и, пройдя метров сто вдоль протекающего по дну ручейка, нырнул в какую-то щель. КЗ протиснулся за ним. Это оказалась сухая песчаная пещерка с ворохом сухих, невесомых палых листьев. Судя по всему, прошлогодних. После краткой трапезы, прошедшей, как и вся дорога, в полном молчании, Сыч как-то по-особенному провел ладонью над кучей листьев, и те, будто разнозаряженные металлические опилки, притянутые к противоположным полюсам, разделились на две вздыбленные, продолговатые кипы. Сыч, не теряя времени, растянулся на своей, листья взвились легким облачком, но тут же облепили Сыча с головы до пят, оставив открытым только лицо. Когда КЗ осторожно опустился на свое ложе, с ним произошла та же история. Устроившись поудобнее, КЗ повернулся к Сычу:
— Слушай, а этим вашим заморочкам, дрова, скажем, давить или вот такие петли, как я утром выписывал, — любой научиться может?
Ответ пришел, когда КЗ уже перестал на него надеяться.
— Захочешь — узнаешь.
— Конечно, хочу, я же спросил, — удивился КЗ. И опять после долгого молчания негромкий голос произнес:
— Спросить и захотеть узнать — не одно и то же.
— Не понял? А как же узнать?
— Захочешь — поймешь, — последовал еще один загадочный ответ, и Сыч закончил дискуссию: — Спи.
КЗ почувствовал, как его глаза захлопнулись, и он провалился в сон.
К двенадцати часам следующего дня КЗ стоял на перроне станции Бологое, дожидаясь электрички на Москву, и размышлял над словами Сыча. Тот исчез, едва они вошли в здание вокзала. КЗ только на долю секунды отвел глаза, высматривая билетные кассы, а когда повернулся, то Сыча уже не было. Вскоре подошел состав.
Спустя полтора часа, сидя у окна в заплеванном вагоне, КЗ подвел итог: «За что убивали — неизвестно, отчего выжил — неизвестно, где жил — неизвестно, кому вопросы задавать — неизвестно, а по Сычу выходит, что и ответ получить проблематично. Короче, задачка со всеми неизвестными в уравнении. Что ж, будем решать».
4
Такого кошмара он не ожидал.
Первым делом КЗ зарулил к Сашке. Надо было повиниться, что не внял предупреждению, и обмозговать, как жить дальше. Когда он позвонил в дверь, его долго разглядывали в глазок. Потом неуверенный женский голос спросил:
— Вы к кому?
— Оля, не узнаешь? Это же я, Иван.
За дверью раздался приглушенный всхлип, шаги, через некоторое время в квартире все стихло. КЗ позвонил еще раз и несколько раз позвал Ольгу. Но в квартире все было тихо. КЗ пожал плечами и начал спускаться по лестнице. Вообще-то было время обеда, и он собирался застать Сашку дома, тот редко пропускал обед, как бы ни был загружен на работе. Но раз не вышло, придется ловить его на рабочем месте. КЗ вышел из подъезда и, попав из сумрака лестничной клетки на солнечный свет, на мгновение прищурил глаза. В эту секунду ему врезали в пах и повалили на землю. Мгновение спустя на его руках защелкнулись наручники. Ему еще несколько раз врезали по почкам, потом засветили по затылку так, что он разбил нос об асфальт, и только после этого подняли. У КЗ перед глазами плясали цветные шарики, его двинули в спину, и он, пролетев несколько шагов, упал на капот какой-то машины. В глазах понемногу прояснялось. От подъезда раздалось:
— Подождите!
КЗ повернулся и увидел Ольгу в домашнем халатике и тапках на босу ногу, она подошла к нему и с каким-то отчаянным выражением на лице влепила ему пощечину, потом разревелась и, сгорбившись, пошла к подъезду. Какой-то парень в камуфляже и шапочке-маске полуобнял ее за плечи и, бережно поддерживая, помог подняться по ступенькам.
— Оля, что происходит? — прохрипел ей вслед КЗ, за что получил прикладом по почкам.
— Молчать! — Его взяли за наручники, ухватив их так, что они больно врезались в запястья, и, сильно дернув, заволокли в кузов грузовой машины.
— Ну что, козел? — обратился к нему один из «камуфлированных». — Добегался, мы тебе еще Сашку припомним…
В машину просунулась очередная голова в шапочке-маске.
— Ну чего тебе?
— «Дачный» на связи.
— Фу-ты черт. — «Камуфлированный» выбрался из машины и пошел к микроавтобусу-'газели'.
КЗ в полной прострации завалился на спинку сиденья. Все, что с ним происходило, казалось дурным сном. Перед глазами все плыло и странно меняло цвет. «Может, все это глюки? — отчаянно взвилась мысль. — Может, я еще умираю на том мосту и все, что произошло, видения умирающего мозга?»
Вернулся, ругаясь, «камуфлированный».
— Давайте этого в «оперативную». — Он кивнул на «газель».
— В чем дело? — удивился водитель.
— Прокуратура ждет.
Водитель зло матернулся и вылез из машины. КЗ чуть ли не волоком протащили по асфальту, не
