темно-синюю полупарчовую тунику, расшитую серебряными и золотыми нитями, маленькими жемчужинами и хрусталинками. Темные волосы облаком парили над ее плечами; голову Вивианы украшал обруч из золота и серебра, усеянный аметистами и лунными камнями. Сегодня хозяйка Ла-Ситадель была особенно прекрасна, особенно величественна.
Рядом с ней стоял ее брат; герцог сразу узнал Гая Бретонского из-за чрезвычайного сходства с Вивианой. По другую сторону от хозяйки замка стоял сэр Хью, а рядом с Гаем – еще одна женщина, » не менее привлекательная, одетая в темно-зеленую юбку и тунику цвета весенней травы, расшитую сверкающими золотыми звездочками. Золотисто-рыжие волосы ее были аккуратно заплетены в две длинные косы; их придерживал блестящий медный обруч с овальным малахитовым украшением.
Граф Ален поклонился Вивиане Бретонской и протянул ей руку.
– Идите сюда, миледи, – сказал он, – и познакомьтесь с человеком, которому надлежит стать вашим супругом и защитником.
Вивиана грациозно спустилась по ступеням и подошла к графу, приветственно кивнув.
– Милорд, – произнесла она, украдкой разглядывая спутников графа. Их было шестеро, один оказался священником. И прежде чем Вивиана успела что-либо предположить, граф снова заговорил, и она обратила на него внимательный взгляд своих прелестных фиолетовых глаз.
– О вашей красоте, миледи, ходят легенды. Увидев вас своими глазами, я должен признать, что эти легенды были несправедливы к вам, преуменьшая ваши достоинства, – галантно начал граф Ален. – Однако столь хрупкая и нежная женщина, как вы, несомненно, нуждается в муже, который защищал бы ее от опасностей. Заботы о Ла-Ситадель – слишком большая ответственность для такого утонченного создания, как вы, миледи.
– Милорд граф, – отважно проговорила Вивиана, – я счастлива принести вам клятву верности, хотя от представителей нашего рода никогда не требовали официальной присяги, ибо мы никогда не предавали графов Бретани.
Однако мне неприятно, что вы решили сами избрать для меня мужа. Верно, что женщины в нашем роду поступали необычно при выборе мужчин, но это не помешало нам благополучно продолжать род в течение многих столетий.
– Времена меняются, миледи, – сказал граф. – Ваша семья утратила былое могущество. Я должен позаботиться о безопасности Ла-Ситадель. Я уверен, что ваш брат меня понимает. Сэр Хью заверил меня в этом, когда сегодня утром пришел предложить мне вашу дружбу. К сожалению, не могу предоставить вам иного выбора.
– Что ж, пускай тогда мой брат Гай охраняет Ла-Ситадель, – предложила Вивиана графу.
– Наследование в вашем роду всегда происходило по женской линии, – спокойно возразил граф. – Я не желаю нарушать эту традицию, миледи. Вы знаете, как суеверны наши люди. Такая резкая перемена огорчит их, выбьет из колеи. Нет. Вы должны немедленно выйти замуж за человека по моему выбору, и он станет охранять Ла-Ситадель. Таково мое желание. – Граф обернулся к своим спутникам и произнес:
– Симон де Бомон, подойдите ко мне!
Из горстки рыцарей выступил вперед крупный, плотный мужчина. Он был такого же роста, как Хью, но гораздо более коренастый. Волосы его были черными, как у Вивианы, глаза – карими. Он носил короткую, аккуратно подстриженную бородку, кольцом окружавшую его полные губы и закрывавшую нижнюю челюсть.
– Милорд, – проговорил он.
– Итак, миледи, это и есть тот рыцарь, которого я избрал вам в супруги. Отец Поль совершит таинство брака немедленно.
– Милорд! – Вивиана вышла из себя. – Неужели вы даже не позволите мне узнать поближе этого незнакомца, которому предстоит стать моим мужем?
Изабелла на мгновение встретилась глазами с Хью: в памяти ее всплыла давняя сцена их знакомства. Ей стало по-настоящему жаль Вивиану Бретонскую. Симон де Бомон не выглядел терпеливым и добрым человеком. В настоящую минуту он дерзко разглядывал свою будущую жену; взгляд его надолго задержался на полной груди Вивианы, и рыцарь облизнул губы.
– Нет лучшего способа узнать мужчину поближе, чем стать его женой, – произнес граф. – Жених и невеста нередко встречаются друг с другом впервые в день свадьбы.
Идите сюда, отец Поль, и приступим! Я и так потерял слишком много времени у стен Ла-Ситадель.
– А если я опять передумаю, милорд, и откажусь? – спросила Вивиана в последней попытке снова овладеть своей судьбой.
– Я убью на месте вас и вашего брата, миледи. Учитывая вашу репутацию, меня никто не станет обвинять за это, – сказал граф Ален и, взяв маленькую ручку Вивианы, вложил ее в руку Симона де Бомона.
Вивиана попыталась вырвать руку, но ее нареченный крепко сжал ее и проворчал:
– Пойдемте, миледи, и не делайте глупостей.
Священник торопливо совершил обряд. Он неуютно чувствовал себя в Большом зале Ла-Ситадель.
Это место проклято, думал он. Он сомневался в том, что в этом зале когда-либо звучало слово Господне или будет звучать впредь. Окончив церемонию, он поспешно осенил крестным знамением новобрачных и кивнул графу.
– А теперь, – добродушно проговорил граф Бретани, словно устроил всем большой праздник, – пускай ваши слуги принесут вина, миледи, и мы выпьем за вашего нового мужа. Затем же вы с братом присягнете мне на верность.
Когда слуги раздали им кубки с вином, граф, поднимая свой кубок, воскликнул:
– Долгих лет жизни и большого потомства!
Симон де Бомон ухмыльнулся, показав удивительно белые зубы, кажущиеся еще более ослепительными
