прижалась грудью к его голой спине. Легкая прядь волос упала ему на плечо. В эту минуту Джулия походила на любопытную русалку, впервые увидевшую мужчину. Шаловливо проведя кончиками пальцев по груди Дамона, она замерла и прислушалась к глухому, тяжелому стуку его сердца, потом легко скользнула по животу… Дамон крепко зажмурился, ощутив несмелое прикосновение к набухшей ноющей плоти. Джулия продолжала дрожащими пальчиками сжимать ее, пока наслаждение не стало нестерпимым. Одним молниеносным движением Дамон прижал Джулию к постели и лег сверху. Она порывисто притянула к себе его голову и припала к губам. Поцелуй длился бесконечно, пока оба не задохнулись. Дамон уткнулся лицом в ее грудь. Язык, лаская твердый розовый сосок, кружил, останавливался и снова терзал мукой неудовлетворенного желания, так что Джулия вцепилась ногтями ему в спину и приподнялась, извиваясь от удовольствия. Всего лишь за несколько минут она превратилась в бесстыдную распутницу, самозабвенно отдающуюся душой и телом чужой воле. И при этом хотела большего – прильнуть еще ближе, забыться в нараставшем приливе экстаза. Дамон неустанно ласкал руками и ртом изгибы жаждущего тела, пробуждая неведомые доселе ощущения.
Наконец он коленом раздвинул ее ноги и коснулся заветного холмика, скрывавшего влажные раскаленные недра. Джулия вздрогнула от неожиданности и зажмурилась от ослепительного бело-желтого сияния. Боже, они даже не погасили свечи!
– Пожалуйста… – умоляюще прошептала она… – свет…
– Нет, – пробормотал он, не отрывая губ от ее живота, – я хочу видеть тебя.
Джулия попыталась запротестовать, но слова застряли в горле, едва его губы скользнули вниз, еще ниже… еще… через треугольник мягких завитков, раздвинули розовые складки, чтобы насладиться скрытыми внутри тайнами. Язык опалял ее плоть, заставляя беспомощно извиваться и стонать, но не от боли. От непереносимого, невероятного блаженства. Ее тело изгибалось и опадало, как колеблемый ветром цветок. Почти теряя сознание, Джулия попробовала оттолкнуть его голову, но тут же сдалась, смутно сознавая, что необъяснимое, но долгожданное чудо наконец-то свершилось. Словно пораженная молнией, она сотрясалась в бесконечных судорогах, охваченная багровым пламенем страсти.
Дамон поднял голову и подтянулся чуть повыше. Джулия выгнулась и вздохнула, чувствуя себя пушинкой в руках этого человека. Она забыла обо всем на свете. Окружающее исчезло – остались только его алчущий рот и жадные руки. Упруго податливая плоть между бедрами наливалась странной тяжестью, словно предчувствием грядущей боли. Дамон начал медленно входить в нее; Джулия прикусила губу и прижала его к себе, страстно желая, чтобы он взял ее с первобытной, примитивной яростью и силой, о которых она будет позже вспоминать со страхом и восторгом. Но Дамон внезапно застыл и, приподнявшись на локтях, ошеломленно уставился на нее.
– Ты невинна… – прошептал он. Джулия крепче стиснула руки, словно моля о ласках. – Почему? – с трудом выдавил Дамон.
Глаза девушки возбужденно сверкнули.
– До тебя я никогда и никого не хотела.
Дамон покрыл легкими нетерпеливыми поцелуями ее стройную шею, щеки, вздрагивающие губы, ложбинку между грудями. Все его существо наполняло неукротимое желание, подобного которому он не ведал за всю свою жизнь. Одним резким выпадом он пронзил ее, разорвав тонкую преграду.
Джулия конвульсивно сжалась и тяжело перевела дыхание. Как Дамон ненавидел себя за боль, что причиняет ей, и все же… все же испытывал в эту минуту свирепое и неудержимое торжество обладателя. Джулия принадлежит ему, вся, до конца, и он первый, первый и единственный ее мужчина!
Она оказалась невероятно тугой и горячей; тесные перламутровые ножны туго обхватили его, затягивая все глубже. Дамон стал снова целовать ее, шепча нежные, страстные, порой непристойные слова, и Джулия постепенно расслабилась. Он ласкал ее, неспешно исследуя самые сокровенные местечки, и как только заметил, что боль ушла, медленно задвигался, стремясь полностью погрузиться в сверкающую влагу женственности. В Джулии нарастало нетерпение, а вместе с ним и желание приподняться, вобрать его в себя. И любовник подчинился безмолвному требованию, настойчиво заполняя ее до конца, пока Джулию не закружил новый смерч наслаждения. Она почувствовала, как его пальцы впиваются в мягкую плоть ее бедер, и услышала тихий, протяжный стон. Дамон, отдавшись на волю сотрясающих тело разрядов, продолжал вжимать ее в перину, пока они, казалось, не стали единым целым.
Обоим не хотелось ни говорить, ни выяснять отношения. Сон смежил веки Джулии, лежавшей в объятиях Дамона. Он наконец погасил свечи, и в комнате стало темно и тихо. Приятная дремота увлекала Джулию в царство грез. Опьяненная близостью лежавшего рядом мужчины, она утратила способность думать связно.
И вообще говоря, что случилось? Ну да, покров тайны сорван и она больше не предмет всеобщего любопытства. С прошлым, которое так долго терзало ее, покончено навсегда.
Слегка повернув голову, Джулия всматривалась в чеканный профиль человека, в объятиях которого стала женщиной. Лорд Савидж. Ее муж. И если она позволит, он станет главным в ее жизни. Будет беречь и лелеять и окружит такой роскошью, что она, пожалуй, даже смирится с золотой клеткой. Только она никогда и никому не позволит стать ее властелином. Хватит и того, что много лет Джулия провела под пятой отца! Она не желает материнской участи! Слишком долго Джулия боролась за независимое существование, слишком ревностно охраняла тот уголок души, куда никому не было доступа. А это означало невозможность всяких отношений с Дамоном Савиджем.
Глава 6
Дамон медленно поднял веки, с недоумением рассматривая незнакомую комнату. Соседняя подушка издавала едва уловимый пьянящий аромат женских духов. Все еще не проснувшись как следует, Дамон зарылся лицом в душистую белоснежную наволочку. Немедленно нахлынули воспоминания о проведенной ночи.
Он в постели Джулии!
Джулия… Она была для него лишь именем, тенью прошлого и неожиданно превратилась в ошеломляющую реальность. Заметив на простыне капли крови, Дамон благоговейно провел пальцем по багровым пятнышкам. Он не предполагал, что Джулия окажется девушкой. Первая девственница в жизни Дамона. До сих пор он предпочитал иметь дело с женщинами, искушенными в любовных забавах. Именно забавах – любовь всегда была для Дамона чисто физическим наслаждением. Но прошлая ночь перевернула в нем все. Джулия оказалась единственной женщиной на свете, принадлежавшей исключительно ему. Только ему.
Почему она принесла ему в дар то, что так ревностно оберегала от остальных мужчин? Ведь у Джулии так много воздыхателей! Любой был бы счастлив заслужить ее благосклонность.
Дамон мучительно пытался понять причины странной покорности Джулии, но не мог – слишком много вопросов, на которые пока не нашлось ответов, стояло между ними. Он знал только, что снова хочет держать в своих объятиях это гибкое податливое тело, брать ее снова и снова, ласкать и подарить те ощущения, о которых она и не догадывалась! Джулия так ослепительно прекрасна, так безыскусна и доверчива! За радость прижать ее к себе, теплую, спящую, часами смотреть в нежное лицо и разгадывать сны он готов отдать жизнь!
Эта одержимость, потребность видеть ее день и ночь вспыхнула в нем внезапно, словно болезнь, и все же Дамон сознавал, что это не мимолетное увлечение. Он не представлял будущего без Джулии.
Откинув одеяло, Дамон встал и принялся собирать разбросанную по полу одежду. Приведя себя в порядок, он подошел к окну и отодвинул зеленую атласную гардину. Было еще очень рано; солнце только поднялось над остроконечными крышами.
В маленьком доме стояла тишина, слышались лишь шаги горничной, видимо, занятой уборкой. Завидев спускавшегося Дамона, девушка покраснела и настороженно уставилась на него.
– Милорд, прикажете подать завтрак?
– Где моя жена? – резко перебил Дамон. Горничная в страхе отступила, явно опасаясь, что гость не в своем уме.
– Миссис Уэнтуорт в театре, сэр. Уехала, как всегда, на утреннюю репетицию.
«Кепитл». Отчего она не разбудила его перед уходом, черт побери?! Может, стоит последовать за ней и поговорить с глазу на глаз? Видит Бог, им многое надо обсудить. С другой стороны, у Дамона хватает своих дел, и разговор с Полин далеко не самое незначительное из них.
