появится на свет, – а ведь такое могло бы произойти с тобой или Хлоей. И неодобрение Церкви в этом отношении понятно: уважение к человеческой жизни для нее нерушимо. Невозможно разделить общество неродившихся на две категории: первые имеют право жить, а вторые должны быть уничтожены. Однако я хочу уточнить, что Церковь не осуждает тех, кто делает аборт. Она старается помочь женщинам, которым нужна такая помощь, – принимает их, оказывает им психологическую, духовную и материальную поддержку.
Бегбедер: Послушай, чтобы разрядить атмосферу, я, в свою очередь, расскажу анекдот, конец истории тебе понравится.
Один из моих приятелей, будучи студентом, придумал хороший способ подзаработать на карманные расходы. Раз в неделю он ходил сдавать сперму в банк, получая за это вознаграждение. Что называется, сочетал приятное с полезным! Однажды он решил увеличить доход и стал сдавать продукт своего одинокого удовольствия дважды в неделю. В течение двух лет он продолжал обогащаться, особо не задумываясь. Однако внезапно им овладело любопытство, и он спросил у одного из тамошних врачей, что стало с его приношениями. Врач отказался отвечать. Поскольку мой приятель с каждым визитом все больше настаивал, врач в конце концов сообщил ему, что он оплодотворил более двухсот женщин и произвел на свет сто тридцать четыре ребенка!
Ди Фалько: Вот это да! Сто тридцать четыре ребенка – и он никогда их не узнает! Какой была его реакция?
Бегбедер: Он был глубоко потрясен и немедленно отказался от этого источника доходов. Затем у него возникли серьезные проблемы с психикой, он лежал в психиатрической больнице и т. д.
Вот, в поддержку твоего мнения, пример отклонения, ставшего возможным благодаря науке.
Что отвечает на это Церковь?
Ди Фалько: Нельзя не считаться со страданиями, которые испытывает женщина, желающая иметь ребенка. Она физиологически призвана быть матерью, и невозможность родить причиняет ей боль. Но все же Церковь остается противницей этого способа зачатия, пока неизвестны в полном объеме последствия столь бесчеловечной операции, как искусственное оплодотворение.
Бегбедер: В «Элементарных частицах» Уэльбек формулирует теорию – можно сказать, научно-фантастическую, но приближенную к возможностям науки. Клонирование способно сделать нас бессмертными, пишет он. Разумеется, это спорно: идея заключается в том, что человек подвергается клонированию и переносит свою память на некоторый жесткий диск, а затем все события его жизни реимплантируются в новое тело. Если бы все это действовало, люди стали бы бессмертными. Вот одна из последних утопий человека: уничтожение смерти. Это нанесло бы немалый урон бизнесу Церкви.
Ди Фалько: Что уж говорить о пенсиях! Сюжет Уэльбека – из области бреда или, как ты сказал, научной фантастики. Нет ли у тебя вопросов не столь абсурдных?
Бегбедер: Не знаю, насколько менее абсурдно быть одновременно противником абортов и презервативов.
Ди Фалько: Ты прекрасно понимаешь, что доводишь до карикатуры мнение Церкви по поводу презервативов. С тех пор, как появился СПИД, оно не сильно изменилось. Мы еще вернемся к этому вопросу. В отношении противозачаточных средств позиция Церкви последовательна: она отстаивает права жизни и выступает против искусственных способов регулирования рождаемости.
Бегбедер: Она также противница нищеты, которую влечет за собой, в частности, перенаселение?
Ди Фалько: Да, но Церковь говорит, что для решения проблем есть другие пути, помимо ограничения количества детей в семьях под тем предлогом, что в бедных странах население растет слишком стремительно. Регулирование рождаемости – не способ покончить с нищетой. Обществу богатых стран также есть над чем задуматься.
Возьмем для примера Африку. Сегодня весь мир – свидетель гибели этого континента. Надо громко, во всеуслышание признать: Африка вымирает. Церковь напрямую сталкивается с жестокой реальностью, потому что она ведет практическую работу на местах. Надо отдать должное монахиням и монахам, которые всецело посвящают себя помощи африканцам, живущим среди болезней и войн. Но кого заботит континент, который гибнет от СПИДа и голода, превращается в пустыню? Кто этим обеспокоен, кто предпринимает хоть что-нибудь?
Бегбедер: Извини, но когда папа проповедует запрет на презервативы, он, по-твоему, содействует борьбе со СПИДом?
Ди Фалько: Оставь в покое папу и не приписывай ему того, чего он никогда не говорил! Ты показываешь тем самым, что и тебе задурили голову определенные СМИ, которые приписывают Церкви те или иные высказывания. Неужели и ты попадаешься на удочку, бездумно веря почерпнутой где попало информации? Папа никогда не говорил о презервативах. На местах, а именно в Африке, монахи и монахини рекомендуют мужчинам и женщинам, имеющим внебрачные связи, пользоваться презервативами.
Что касается смысла высказываний папы, хочу напомнить: его роль – выразить идеал христианской жизни. Затем идеал приходится применять к конкретным ситуациям. Не только в Африке. У нас нет ни одного священника (разве что это человек крайне ограниченный), который, беседуя с молодым человеком, ведущим беспорядочную жизнь, не посоветовал бы ему предохраняться. Если наша жизнь не соответствует идеалу, путь к которому указывает Церковь, в условиях СПИДа нельзя поощрять поведение, которое не назовешь иначе как преступным или самоубийственным.
Бегбедер: Итак, предписывая нравственность в принципе, невозможно игнорировать реальность. Я усвоил этот урок!
Ди Фалько: Папа указывает нам самый верный путь к Христу, но если есть препятствия, их надо обходить.
Бегбедер: В этой связи хочу вспомнить светские неправительственные организации.
Они не конкурируют с вами – например, на африканском континенте?
Ди Фалько: Монополии на помощь бедным быть не может. Чем больше гуманитарных акций, независимо от их источника, тем лучше. Но вот что неизвестно обществу: пожертвования католиков на благотворительную деятельность весьма значительны. Позволь привести несколько цифр, относящихся к основным организациям. «Католической помощью» в 2001 году получены пожертвования в сумме 79 миллионов евро, Католическому комитету по борьбе против голода и за развитие в 2002 году пожертвовано 35 миллионов евро, а Папское миссионерское благотворительное общество ежегодно собирает во Франции более 8,5 миллиона евро и использует их на гуманитарные акции.
Между тем ни одно из средств массовой информации об этом не сообщает – быть может, они считают, что проявлять такую щедрость для христиан в порядке вещей.
Бегбедер: Примем к сведению. Я хотел бы воздать должное Церкви за ее мужество: она никогда не занимается демагогией – это, по крайней мере, следует отметить. Она не стремится говорить то, что понравилось бы обществу, и такой образ действий мне по душе. Я полагаю, не стоит требовать от Церкви, чтобы она слепо приспосабливалась к современным нравам, обязательно их принимая, но в то же время – повторяю – я убежден: не лишним был бы Третий Ватиканский собор, который пересмотрел бы ее позиции по ряду пунктов – таких, как целибат священников, презервативы, регулирование рождаемости и аборты.
Что касается попыток манипулирования будущим ребенком, границы этого понятия довольно-таки размытые. Когда женщина хочет завести ребенка для себя – ты знаешь песенку Гольдмана[55]«Она родила малыша сама», – для начала она подбирает отца. И останавливает выбор на мужчине, который соответствует ее пожеланиям относительно светлого или темного цвета волос, роста и прочих качеств. Потом она определяет подходящий момент, полгода соблюдает безнатриевую диету, чтобы иметь больше шансов родить мальчика, перестает принимать противозачаточные пилюли, убеждает мужчину не пользоваться презервативом и т. д. Где начинается манипулирование процессом? Где оно кончается? И что думает об этом Церковь?
Ди Фалько: Позиция Церкви может показаться непреклонной, жесткой: она
