Семнадцать мгновений Вейдера

в своей душе следы раскаяния, - и не нашел. Ничего, в лазарете очухается. Если бы он следовал собственным инстинктам, – спасать вообще было бы не кого. Но, к сожалению – или к счастью? – спокойное отношение к преднамеренному убийству в список его пороков пока не входило. Пока?!

-Командир, переверните этот корабль вверх дном и найдите планы! И приведите ко мне посла! Она нужна мне живой!

Имперцы пулей вылетели из помещения, ведомые желанием как можно скорей убраться с глаз Темного Лорда.

* * * * *

Лея боялась. Раньше она пыталась отрицать этот страх, бороться с ним, с головой погрузившись в бумажную работу, а затем, – пытаясь поддержать дух экипажа перед схваткой. Люди понимали, что предстоит сражение с регулярными войсками Империи. Любители против профессионалов. Они могли лишь геройски погибнуть… и все – из-за ее приказа принять сообщение. Большинство повстанцев даже не знало, за что именно им придется умереть – на инструктаже Антиллес произнес лишь одно: «Это важно для Альянса». Воспоминание заставило принцессу гордо выпрямиться: они – истинные республиканцы, и каждый на «Тантиве» исполнит свой долг до конца. Что, впрочем, не уменьшало безвыходности ее положения.

«Солдатам повезло, – они умерли быстро и легко. В то время как я…» - сейчас она горько сожалела, что не додумалась просто застрелиться из бластера. Устройство, сковывавшее руки девушки за спиной, было простым и надежным. А неослабевающее внимание, оказываемое ей отрядом тяжело вооруженных солдат казалось бы неуместным… если бы их жизнь не зависела от того, доставят ли они пленницу до места назначения. Это приводило в ужас куда эффективнее хамства и издевок. Лея Органа не хотела умирать, но знала, что иногда жизнь бывает страшнее смерти. Неожиданно свет заслонила густая тень:

-Дарт Вейдер… мне следовало бы догадаться раньше! Только вы могли быть настолько глупы… Сенат этого так не оставит!

Раздражение, так и не нашедшее выхода, вспыхнуло в нем ярким пламенем: «Сенат?! Скажи лучше: «Мой отец, работающий на Императора!» Впрочем, и это неверно: Бэйл работает на обе стороны. И, разумеется, для «блага  народа»…»

-Когда они узнают, что вы напали на дипломатическую миссию…

-Не играйте со мной, Ваше Высочество – на этот раз вы не выполняли никакой миссии. Я знаю, что шпионы повстанцев послали на ваш корабль несколько сообщений. Что случилось с полученной информацией?

-Я не понимаю, о чем вы тут говорите. Я член Сената и выполняю дипломатическую миссию.

-Я знаю о вашем участии в Альянсе. Вы, к тому же, еще и предательница. Уведите ее!

Один из офицеров привлек внимание Вейдера:

-Задерживать ее опасно. Если об этом узнают – это вызовет сочувствие к повстанцам.

Лорд повернул голову и, ради интереса, коснулся офицера на уровне Силы. Так он хочет намекнуть, что принцессу необходимо уничтожить? Что ж, известие о подобной потере с одной стороны, ослабит Органу, с другой стороны, преумножит ненависть к «доктрине устрашения». «И к тебе тоже», - добавил злорадный внутренний голос. Вейдер с досадой прогнал непрошеную мысль: момент, когда Галактика вот-вот скатится в тартарары, конечно, идеален для саможаления! Хватит уж. Для многих он и так – самый ненавидимый человек в Галактике. Давно уже…

Логика говорила, что Лея – предательница, но многолетний инстинкт притворщика, помноженный на Силу, с ней не соглашался. А он привык доверять интуиции. Если есть хоть мизерная вероятность ошибки…

-Нет. Я знаю, что она связана с повстанцами. Принцесса – единственный ключ к местоположению базы противника!

-Она умрет, но не даст вам никакой информации.

-Предоставьте это мне, - многозначительно прошипел Вейдер. Его вокодер был почти идеален для таких интонаций. Как и планировалось.

«Хорошо получилось. Убедительно». Любитель убийств красивых дамочек поморщился, глянув на Лорда как на гибрид ранкора с сарлаком. Чрезмерная жестокость больше всего шокирует любителей жестокости в меру – уж кто-кто, а Темный Лорд Ситхов хорошо знал этот закон.

-Пошлите сигнал бедствия, а ее отцу и Сенату сообщите, что все находящиеся на борту погибли.

«Лучше перестраховаться».

Призрак холодной жестокости, таившийся в этой фразе, породил целый ворох противоречивых чувств. «До чего ты дошел! Рушишь чужие жизни просто «на всякий случай»? Ты что, людям не веришь в принципе? И тут же ответ – жизнь научила. Невеселая это наука, если вдуматься. Может, в мире еще и осталась искренность – может, в Неизведанных регионах? – но в столице и, тем более, в Сенате не встретишь даже её тени…» 

«Готовясь к плохому, худшее накликать можешь ты», - говорил Йода много лет назад. Свято верящий в перевоспитание людей, подобных Антиллесу, маленький Магистр заявил, что «исключения правила подтверждают». «Но иногда они же являются основой для новых правил», - возразил тогда Энекин. Впрочем, Магистр нечасто ошибался. Разве что с Палпатином… но тут все зависит от  точки зрения. «Ситх побери, вот еще одно джедайское выражение. Стареешь, Эни, стареешь... Дарт Вейдер не может позволить себе быть слабым, а Энекин Скайуокер – тем более».

Темный Лорд сомневался насчет Леи, но слишком хорошо знал ее отца – Бэйла Органу. Их с Палпатином всегда объединял общий подход к достижению целей – принципиальность в беспринципности. Впрочем, если интригами повелителя он всё еще мог восхищаться, то двойной предатель Бэйл вызывал мало эмоций, отличных от отвращения. И все же, по некоторым причинам альдераанец до сих пор был жив... Вейдер не мог позволить себе банально расквитаться «за все хорошее» – это означало автоматически опуститься до уровня соперника. Теперь Органа получит по заслугам – и в данный момент Лорд вовсе не собирался щадить его чувства. Отдает Темной стороной? На взгляд ортодоксов Ордена – да! Ну и пусть... Наблюдая Тьму так близко и так долго, Энекин Скайуокер давно уверился в отсутствии четких границ между сторонами Силы. Он, практик, оставлял философствования о морали далеким от политики, войны и крови теоретикам, а сам знал лишь одно – принадлежит ли он Свету или Тьме, вторым Палпатином он быть не собирается. Уж слишком яркий пример победы амбиций над разумом являл собою Император теперь, после двадцати лет их тесного «сотрудничества».

Группа уставших солдат подошла к офицеру и Темному Лорду:

-Записей с искомой информацией на борту не обнаружено, - ровным голосом доложил командир отряда. - С момента начала нашей атаки никаких лазерограмм в эфир не поступало. От корабля отделился неисправный бот без признаков присутствия на нём каких-либо форм жизни.

«Зато там вполне могли быть диски».

Перед Вейдером встала сложная дилемма: искать ли записи? Абориген, нашедший диски, их, вероятно, сотрет. Ему ли не знать, как на Татуине используют все, что плохо лежит! Но его людям нужны эти данные! И если есть хоть полпроцента вероятности, что они уцелели…

Значит, она спрятала планы в боте. Пошлите отряд вниз и верните записи. На этот раз нас никто не остановит!

Несмотря на всю логичность, приказ оставил в душе ощущение неудовлетворенности.

«Вейдер, что с тобой? С каких это пор Темный Лорд стал сторонником полумер? – поинтересовался ехидно-знакомый голос. - Надо оправдывать людские ожидания».

Уничтожьте корабль и бот. И позаботьтесь об этом лично, коммандер!

«Поздравляю! Впрочем, даже без этого эффектного жеста разрушения альдераанского имущества, имперцы долго тебя не забудут. Интересно, что сказали бы офицеры, осознай они, что всё это – в значительной мере работа на публику?»

Скорее всего, покрутили бы пальцем у виска. Только псих способен намеренно ТАК усложнять свою жизнь. Эта трагикомическая ситуация вообще являлась отличной темой для фельетона: Темный Лорд, правая рука Императора Палпатина, ситх из ситхов и вдруг – покровительствует Альянсу.

А что, у него был другой выход?

Если и был, то не в этой Галактике.

И все же Вейдера грызла мучительная мысль, что он что-то упустил. Некоторые поступки – как лавина. Пара незначительных слов – и последствия, способные перевернуть мир. Да… история порой вершится странными способами.

Глава II. Время возвращаться

Всему свое время, и время всякой вещи под небом.

Время рождаться, и время умирать;

время насаждать и время вырывать посаженное;

время убивать и время врачевать;

время разрушать и время строить;

время плакать и время смеяться;

время сетовать и время плясать;

время разбрасывать камни, и время собирать камни;

время обнимать, и время уклоняться от объятий;

время искать, и время терять, время сберегать и время бросать;

время раздирать и время сшивать;

время молчать и время говорить;

время любить и время ненавидеть;

время войне и время миру».

Ветхий Завет, Книга Екклисиата или Проповедника,

написанная, по преданию, царем Соломоном.

Полдень. Два солнца-близнеца высоко в небе, и от нагретого их лучами песка волнами исходит жар. Температура на поверхности Татуина сейчас такова, что ни одно здравомыслящее существо не решится покинуть свое убежище – будь то нора или ферма – до вечерней прохлады. Покой того, что некогда было человеческим жилищем, не нарушают даже падальщики – впрочем, они давно уже отыскали все, что хотели. Ферма разрушена, ее хозяева обрели покой под куском желтоватого известняка – так же, как их родители и родители их родителей. Это – жестокая планета. Время осенних бурь еще не наступило, но жадный