Муад'Диба.)
5) Когда на Арракисе начались беспорядки и войны, Космическая Гильдия обратилась к ордену Бене Гессерит с предложением. Гильдия намекала на то, что ее навигаторы, потреблявшие пряность Арракиса, необходимую для обладания неограниченным предзнанием, нужным для осуществления межгалактических перелетов, «очень обеспокоены будущим». Это был намек на то, что навигаторы видели связи, соединения, узловые точки бесчисленных тонких решений, за переплетением которых надо было разглядеть верный маршрут. Это было ясным указанием на то, что некоторые силы также претендовали на бытие в измерениях выше четвертого!
(Орден Бене Гессерит отчетливо сознавал, что Гильдия никогда не пойдет на прямой саботаж добычи пряности, так как навигаторы Гильдии, имеющие дело с феноменами высших измерений, зависели от пряности целиком и полностью, ибо малейшая ошибка в определении маршрута могла обернуться непоправимой катастрофой. Известно было, что навигаторы Гильдии не могли контролировать добычу пряности без того, чтобы установить такую связь. Очевидный вывод: какая-то высшая сила контролирует деятельность источника пряности.)
Перед лицом таких фактов приходишь к неизбежному заключению, что поведение ордена Бене Гессерит в этих делах было производным высшего порядка, о котором они совершенно ничего не знали.
Таков итог, сумма, подготовленная агентами ордена в ответ на требования леди Джессики, выдвинутые ею сразу после событий на Арракисе. Беспристрастность этого доклада выводит его ценность за всякие рамки обыденного опыта.
Алия и гхола Дункана Айдахо
Вот что я говорю тебе: последовательная природа реальной истории не может быть воспроизведена предзнанием. Мы схватываем лишь случайности, вырывая их из цепи событий. Вот почему я отрицаю свою сверхъестественную силу. Вечность находится в вечном же движении. Она огорчает меня и причиняет мне невыносимую боль. Пусть же мои подданные подвергают сомнению мое величие и мой пророческий дар. Но пусть они никогда не подвергают сомнению вечность.
Бесстрастно изучая гхола, находившегося в аудиенц-зале, Алия вдруг подумала, что он совершенно лишен религиозного чувства. Религиозность неведома этому человеку. То, как безмятежно переносил он творящийся вокруг хаос, наполнило ее печалью.
В распоряжении Алии была память женских предков Дункана по материнской линии, и она советовалась с ними, чтобы найти ключи к этому живому существу, плоть которого была плотью старого друга. Подозрительность нарастала, и Алия поняла, что подпадает под власть предрассудка.
Алия-Джессика всегда думала о Дункане как о человеке, которого стоило уважать за то, каков он сам — не за знаменитых предков и не за происхождение с определенной планеты, а за то, что он представляет собой: храбрец, самостоятельный человек, способный сам постоять за себя. Таковы, в массе своей, были люди, ставшие друзьями Дому Атрейдесов.
Теперь же она отбросила все предвзятые мнения. Это был не Дункан Айдахо. Это был
Стоя на ступенях алтаря, она обернулась и через голову гхола взглянула на Гильднавигатора и его сопровождающего. Посол, плававший в оранжевых парах меланжи внутри своего бака, казалось, был доволен ситуацией, которая, вообще говоря, совершенно не могла его устраивать.
— Вы правильно меня поняли, посол Эдрик? — резко спросила она. — Не стоит так легко относиться к моим подозрениям. Возможно, мне придется удержать вас в качестве заложника, пока я буду искать и уничтожать ваши фрегаты.
— Позвольте мне напомнить сестре Императора, что я — посол, — сказал член Гильдии. Он развернулся, удобно расположившись в баке, расплывчатая фигура уставилась на Алию заплывшими, почти закрытыми глазами. — Мне нельзя угрожать, избежав серьезных последствий. Любой цивилизованный человек в Империи осудит вас за такие действия.
— Ментат, — сказала Алия, — что означает этот лепет? Но она и сама, произнося эти слова, знала, что имеет в виду посол. Есть предел той силы, которую могут использовать даже самые могущественные люди, не навредив самим себе.
— Вы действительно нуждаетесь в моем ответе? — спросил Дункан.
Она отрицательно покачала головой. Доказательства были здесь, их было множество, и оставалось только удивляться, почему она не видела их до сих пор. В памяти словно рыба на поверхности бушующего водоворота всплыла одна из аксиом Бене Гессерит: «Сосредоточенность на одном ощущении в ущерб другим опасна. Избегай этого». Оракульское предвидение — это ощущение, поняла она. Оно ослепило ее, и она перестала замечать то, что видно невооруженным глазом. Примитивные формы окружали ее, кишели вокруг: в деньгах, в культуре, в общественных отношениях. А мобилизованное население ложилось под правительство.
Разве можно такое допускать?
Каждое злоупотребление власти должно обращаться против нее самой, злоупотребления накапливаются, чтобы взорваться в насильственном перевороте.
Алия взглянула на посла Гильдии и поняла, что смотрит на мученика. Он был готов — помазан на мученичество. Он был жертвой, которую Гильдия приносила на алтарь своей жажды власти.
— Да, это так, — сказала Алия. — В таком случае, властью, данной мне Императором, я объявляю о начале официального расследования и судебного процесса. Пусть в этом деле разберутся судьи Совета Земель. Выбирайте себе защитников, посол Гильдии.
Посол вдруг пришел в необычайное возбуждение. Он отвернулся.
— Есть одна фрименская пословица, — сказала Алия. — «Не обязательно платить, чтобы добиться справедливости». К этому позвольте добавить, что не обязательно и молиться. Кого вы выбираете своим защитником?
Дункан заметил, что навигатор дал своему сопровождающему едва заметный знак рукой, и бросился в промежуток между группой в зале и Алией. Это было инстинктивное движение, удивившее его самого.
В прыжке Дункан увидел, что из свиты посла что-то швырнули в Алию. Повинуясь молниеносному рефлексу, Дункан подставил руку и ощутил, что какой- то металлический предмет ударил его в покрытую твердыми мозолями ладонь. Что-то лязгнуло, упав на каменный пол. Это что-то запрыгало по плитам, как выброшенная на берег рыба, и он понял: они осмелились бросить охотничий кинжал в сестру Императора! Эта мысль не мешала Дункану действовать. Он стремительно наступил на предмет и отшвырнул его ногой в сторону, пока смертоносное лезвие не впилось в чью-нибудь плоть и не пробуравило путь к жизненно важным органам.
В аудиенц-зале началась свалка.
Фрименская стража, как один человек, набросилась на свиту посла.
Началась потасовка, люди катались по полу, прыгали, наносили удары — оргия ножей, хрипов и вскриков.
Дункан охватил взглядом эту сцену, все еще находясь в прыжке. Он схватил Алию и повлек ее к спасительному проходу за помостом.
Но Алия вывернулась из его мощных объятий. В руке ее сверкнул нож, и в какой-то момент Дункан подумал, что сейчас она вонзит в него лезвие. Но она выдохнула:
— Возьми!
— Вы должны быть в безопасном месте! — крикнул он, стараясь оказаться между Алией и дерущимися.
Странная улыбка искривила ее губы, когда она произнесла:
— Я приказываю тебе отойти в сторону, Дункан Айдахо. Здесь достаточно безопасно. — Она сделала рукой повелительный жест, и он вдруг услышал, что в зале наступила почти Полная тишина. Дункан обернулся.
Окровавленные одежды и мертвые тела валялись на полу. Остались стоять только фрименские стражники. Они тяжело дышали после трудной схватки. Примечательно, что бак с послом остался невредимым среди всеобщей резни. Сам посол лежал в оранжевых облаках меланжевого газа, скрестив руки на груди и устремив взгляд на Алию.
— Теперь вам остается только одно — убить меня, — в его искусственном голосе прозвучало неестественное удовлетворение.
— Вот как? — спросила Алия. Она сделала повелительный жест в сторону гвардейского капитана. — Дайте мне лазерное ружье.
— Нет! — выпалил Дункан. Капитан колебался.
— У этой свиньи может быть защитное поле вокруг бака, — сказал он.
— Миледи, — взмолился Дункан, — если лазерный луч коснется защитного поля, то весь город от взрыва взлетит на воздух.
— И Гильдию обвинят в применении атомного оружия против Дома Атрейдесов, — сказала она. — Кто сможет отличить взаимодействие лазера и поля от атомного взрыва?
— Меня совершенно не волнует, как именно я умру, — сказал посол, — от ножа или ружья — это я предоставляю выбирать вам. Вы можете оскорблять закон так, как вам заблагорассудится. Вы убили моих сопровождающих и помощников. Я знаю, какая судьба теперь ожидает меня.
— Вы готовы? — резко спросила Алия. Гвардейский капитан протянул ей ружье с вороненым стальным стволом.
Она, не глядя, взяла оружие, спустилась с помоста и, обходя трупы, подошла к баку, в котором плавал навигатор Гильдии.
— Есть ли у тебя щит? — спросила она обыденным тоном.
— У меня есть щит, — признался навигатор напряженным тоном, — но он выключен. Я не готов так легко передать Гильдию в ваши руки.
Дункан, последовавший за Алией, положил руку ей на плечо.
— Можно ли верить его словам, миледи?
— А как думаешь ты, Дункан? — Она взглянула на него глазами, подернутыми странной поволокой.
Дункан глубоко вздохнул и включил свои способности ментата, чтобы ответить на вопрос. Не похоже, что этот человек собирается воспользоваться
