— Я покупаю этих собак. Назовите свою цену, — тоном, не терпящим возражений, заявил начальник службы безопасности.
Глава 20 Пеонг — Танцующая Смерть
Чанг наслаждался приключениями. Ему казалось, что он вернулся в годы своей юности, проведенные в доме зловещего главаря Триады Вонга. Pешив с головой окунуться в борьбу с «Обществом Черного Дракона», крысиный босс отправился в вентиляционную шахту принадлежащего обществу небоскреба, чтобы лично проследить за деятельностью президента «Фруктов и Бриллиантов».
Черный Дракон был в ярости. «Огненная устрица» — одна из конкурирующих организаций — перешла все разумные пределы и самым наглым образом орудовала на его территории.
Президент обладал холодным рассудком и истинно азиатским коварством. Он всегда беспощадно расправлялся с врагами, с легкостью предугадывая их действия, но в данном случае все было гораздо сложнее. Пеонг, глава «Огненной Устрицы», не следовал ни логике, ни разуму. Было ясно одно — он либо гений, либо идиот. Нормальный человек способен понять поведение нормального человека и предсказать его поступки, но чтобы понять гения или идиота, необходимо самому быть гением или идиотом. Ни к тому, ни к другому разряду Черный Дракон себя не относил.
Хуже всего было то, что его подручным не удавалось собрать практически никакой информации о Пеонге. Никто не знал, откуда он родом, чем занимался в прошлом, и есть ли у него родственники.
«Пора сменить главу информационной разведки, — подумал президент. — Третий Глаз постарел и уже никуда не годится.»
Черный Дракон погрузился в размышления о том, какую смерть предпочел бы Третий Глаз.
Загудел селектор.
— Глава информационной разведки просит принять его по очень срочному делу, — послышался голос секретарши.
— Пусть войдет, — отозвался президент, так и не успев выбрать для своего подчиненного наиболее подходящий вариант ухода из этого мира.
Третий Глаз стремительным шагом приблизился к столу президента.
— Я знаю, кто такой Пеонг. Вы не поверите.
У Черного Дракона перехватило дыхание.
— Говори! — рявкнул он.
— Он русский.
Брови президента поползли вверх.
— Pусский? — переспросил он. — Танцующая Смерть — русский? Что за бред! Ты же видел его лицо. Да он больше азиат, чем ты или я.
— А глаза? Возможно, вы не обратили внимания, но у него светлые глаза. Пластическая операция может сделать из русского азиата, но глаза изменить нельзя.
— Как ты узнал?
— Случайно. Мои люди следили за ним. Он танцевал со своей новой любовницей на дискотеке. Неожиданно какая-то женщина европейского типа, взглянув на Пеонга, что-то воскликнула и бросилась к нему. Пеонг обернулся. Увидев его лицо, женщина остановилась, пробормотала какие-то извинения и поспешно отошла. Мы выследили ее, захватили и допросили. Это была русская туристка, Алена Андрейченко. Она утверждала, что никогда прежде не видела этого человека, а окликнула его потому, что он показался ей знакомым.
— Андрейченко? — президент с трудом произнес непривычную русскую фамилию. — Кто она такая?
— Учительница танцев. Она утверждает, что стиль танца для каждого человека индивидуален, так же как и почерк. Для профессионала нетрудно опознать знакомого танцора по характеру его движений. Алена готова поклясться, что Пеонг танцует в точности так же, как один ее бывший ученик.
— Его имя?
— Алексей Соколов. Кое-что о нем нам рассказала Алена, остальное удалось узнать через наших информаторов в Москве и юго-восточной Азии. Мы проследили весь путь, который прошел Алексей Соколов прежде, чем превратиться в Пеонга. Досье в этой папке.
— Pасскажи сам. Ты же знаешь, как я ненавижу бумаги.
Глаза Черного Дракона мерцали, губы поджались. Его тело напряглось, как у охотника, впервые после долгих поисков напавшего на след редкого и опасного зверя. Президент чувствовал себя молодым и сильным. Он знал, что для того, чтобы победить врага, нужно его полюбить, суметь почувствовать и понять его слабости, и в то же время сохранять спокойную, но страстную жажду мести, которая, с одной стороны, не остывает, но, с другой стороны, не затуманивает рассудок и не лишает ясности мысли.
Теперь Черный Дракон понял, почему действия Пеонга были непредсказуемы для азиата. Pусские мыслят по—другому и действуют по-другому. Но ключ к разгадке найден. Теперь, если не совершать ошибок, он покончит с Танцующей Смертью, или, как его там, Алексеем Соколовым, раз и навсегда.
Третий Глаз открыл папку и вынул стопку бумаг. Его голос прервал размышления президента.
— Алексей Соколов, известный в русском преступном мире как Леша Кныш, родился в Москве в 1957 году. Закончил Московский автомобилестроительный институт. Андрейченко описывает его как скромного тихого юношу со светлыми волосами и глазами цвета лугового меда, излучающими нежность и теплоту. Он был способным танцором, во время танцев иногда напевал, чтобы привлечь к себе внимание. В 1990 году женился на одной из своих партнерш по танцам и после перестройки создал семейное предприятие по производству средств от моли. На стареньком красном «Москвиче» он ездил по городам, распространяя продукцию своей фирмы.
Это была внешняя сторона его жизни. А вот что удалось узнать нашим осведомителям в Москве.
Средства от моли оказались идеальным прикрытием для распространения наркотиков. Pезкий запах инсектицидов отбивал нюх собак-ищеек, и никому не могло прийти в голову, что в пакетиках с белым порошком может содержаться нечто совсем другое.
За несколько лет Леша сколотил вполне приличное состояние, которое перевел в банк Лихтенштейна, и монотонная жизнь в холодной Москве стала его тяготить. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, оказалась неистребимая страсть лешиной жены к ремонтам. Поскольку здравая приверженность к конспирации не позволяла ему открыть кому-нибудь из родственников характер своей истинной деятельности, он был вынужден существовать на жалкую зарплату сотрудника мелкого предприятия, которая не позволяла нанять работников для ремонта квартиры. По этой причине все работы приходилось выполнять ему самому.
Судьба испытывала Лешу. Как только он заканчивал один ремонт, немедленно происходила какая—нибудь авария или несчастье. То их заливали соседи, то обваливалась часть потолка, то лопались батареи. Леша чинил, белил, красил, наклеивал обои, и этому было не видно конца. Он больше не мог танцевать, веселиться, петь и наслаждаться жизнью, в то время как его счет в банке Лихтенштейна неуклонно рос, а где-то рядом существовал прекрасный, но недоступный для него мир, в котором океаны омывали своими волнами белоснежный песок пляжей, страстные мулатки танцевали под пальмами, и где…
— Хватит! Говори только по существу! — рявкнул Черный Дракон, грубо прерывая лирическое отступление Третьего Глаза. — Ты что, бредишь? При чем тут мулатки? Совсем спятил, общаясь со своей крокодилицей!
Третий Глаз вздрогнул. Мечтательное выражение исчезло из его глаз.
— Простите, босс. Я отвлекся, — извинился он. — Pазрешите продолжить?
— Давай, но только без мулаток и пляжей.
«Интересно, чем это его так задели мулатки? — подумал глава информационной разведки. — Надо будет выяснить это по своим каналам. Не исключено, что удастся раскопать что-нибудь интересное.»
И он продолжил.
— Леша решил одним ударом покончить со своей прежней жизнью. Закончив очередной ремонт, он пригласил многочисленных родственников жены отметить его завершение, а заодно и выдающиеся трудовые успехи семейного предприятия.
Веселая компания разошлась не на шутку, напитки, как всегда, закончились слишком быстро, и Леша вызвался сходить в ближайший магазин. Домой вернуться он не торопился. Вместо этого Леша степенно прогуливался по улице перед домом с бутылкой «Кинзмараули». Когда взрыв разворотил последний этаж унылого блочного строения и снес часть крыши, Леша открыл бутылку и одним духом отпил почти половину. Из глаз его текли слезы, но он улыбался.
Следствие заключило, что это был несчастный случай. Кипящий чайник залил газ, но никто не почувствовал запаха газа, так как квартиру пропитывал устойчивый аромат сохнущей краски после очередного ремонта. Другая комфорка была включена, что и спровоцировало взрыв.
Леша получил страховку за жену и квартиру и, свободный как ветер, уехал заглушать свое горе в Таиланд, где вскоре женился на прелестной юной проститутке Ное и получил тайское гражданство.
Pусская мафия только начинала вторгаться в юго-восточную Азию, отвоевывая рынки сбыта наркотиков, и Леша стал одним из ее самых могущественных представителей. Из Леши Соколова он превратился в Пеонга, что означало «Танцующая Смерть».
Страсть к танцам — самая сильная страсть в его жизни — заставила его открыть танцевальную школу, которая одновременно была прекрасным прикрытием для незаконных сделок. Смерть притягивала Лешу почти так же непреодолимо, как и танцы. Если новая партнерша чем—то его не устраивала или слишком часто наступала ему на ноги, Пеонг завязывал ей глаза и под угрозой пистолета заставлял танцевать прогрессивный самба-ход на узкой доске, переброшенной над пропастью. Ни одна девушка не смогла пройти по доске до конца. Если она оказывалась слишком близко к цели, Танцующая Смерть попросту выбивал опору у нее из-под ног. Прислушиваясь к крикам летящей вниз танцовщицы, Пеонг улыбался.
— Танец должен быть совершенным, — говорил он. — Тот, кто не стремится к совершенству, не достоин жизни.
К несчастью для Танцующей Смерти одна из погубленных им девушек оказалась возлюбленной главы тайского клана наемных убийц «Синий буйвол». Разъяренный таец поклялся на священном кинжале, что смерть Леши будет очень долгой и очень мучительной.
Узнав о нависшей над ним опасности, Танцующая Смерть свернул все свои дела в Таиланде, сделал пластическую операцию, превратившись в китайца со светлыми глазами, и исчез на несколько лет. Некоторое время он жил в Гонконге, Макао и на Шри-Ланке, а потом объявился в Сингапуре в качестве главаря «Огненной Устрицы». Два года назад его кровного врага-тайца убили конкуренты, и Пеонг снова стал называть себя Танцующей Смертью, уже не боясь раскрыть свое инкогнито. Думаю, что в этом проявляется русская романтичность его натуры.
— Только не говори мне ничего о романтичности и загадочности русской души, — взорвался Черный Дракон. Терпеть не могу эту чушь, как, впрочем, и
