Русская мечта

– Ага! – обрадовался Золотаревский. – На испытаниях три сержанта не смогли ее выпихнуть из самолета.

И скользнул к боковой двери.

Первым ударом переломленного надвое кия тучный толстяк смел с высоких табуретов клонированных овечек. Вторым дотянулся до юриста, но Элим успел вывалиться в коридор. Отряхнув пыль с дорогого костюма, смиренно отправился в верхний бар. Играла в голове дерзкая мыслишка поинтересоваться у бабок: не понадобится ли им опытный адвокат? – но подавил, подавил желание.

6

– Остальное сам знаешь.

Элим надул небритые щеки.

– У меня приятель есть, – судя по ухмылке, он говорил о себе. Врожденная скромность сказывалась. – Дает консультации предпринимателям. Из-за него два лучших ювелира свалили из Томска в Израиль. – Коньяк действовал на Элима самым благотворным образом. – Дело так был. Скинулись на баржу. Большая, многотоннажная. Щебень и песок выгодно перевозить на такой. Пять-шесть рейсов и ювелиры с лихвой окупили бы вложенные в баржу деньги, но тут появился наш Виталик Колотовкин. Глаз дикий, волос русый, как сноп с ВДНХ. А при нем Мишка Шишкин, бывший капитан. Да ты и того, и другого видел в гостинице. Мишка чуть девку твою не трахнул. Ну так вот, этот Виталик решил приобрести заправку для пароходов, а принадлежала заправка тем самым томским ювелирам. Они как раз привели баржу к благушинской заправке, чтобы загрузить топливом. А эта баржа… – Элим изумленно уставился на Семина. – А эта баржа возьми, да и затони. А там мель, отбивное течение. Теперь все суда должны особенным образом разворачиваться, чтобы подойти к заправке. А крупные вообще стали проходить мимо, не хотят рисковать. Зато местные мужики подрабатывают бурлачеством. Видишь, что получается? Вроде есть у ювелиров заправка, а толку? Вроде есть у них мощная баржа, а лежит на дне. Я советовал им перебросить через затонувшую баржу шланг или трубу, но там столько понаехало комиссий! Дескать, сволочи, удар по экологии, реку губите! Известное дело, гуманисты. Даже свидетель нашелся бесчестия этих ювелиров. Не пьет, ни в одном глазу. Но сам видел, как ночью на той барже с бабками плясали и на барже ювелиры. Вот и пришлось им свалить в Израиль.

– Ты сумасшедший? – спросил Семин.

– Нет, тысячник.

7

– А еще имел я дело с одним умным янки, – похвастался юрист.

– Звали умного янки Дейв Дэнис. Дружба между американцем и евреем всегда легко складывается, потому что каждый второй американец – еврей, а каждый второй еврей хочет быть американцем. Главное – работа, а все остальное потом, согласен? Этот Дэнис, – пояснил Элим, закусывая коньяк лимоном, – очень интересовался святым старцем Федором Козьмичом. Ну, тем, который сперва был российским императором Александром I, победителем Наполеона, а потом святым. Разгонишь ты невежеств мраки, исчезнут вредные призраки учений ложных и сует. Олтарь ты истине поставишь, научишь россов и прославишь, прольешь на них любовь и свет. Вот как писали о старце в масонском песеннике!

– Ну, пообщался с Дэнисом, гляжу, клинит американца на старца Федора Козьмича. Решил: так и быть, помогу американцу, продам ему старинные документы. Американцы, они, известно, прагматики. Говорю, имеются некоторые старинные документы. А в тех документах, говорю, сказано: выиграв войну с императором Наполеоном Бонапартом, русский император впал в сильную депрессию. Не знаю, почему. И решил уйти не в запой, как водится на Руси, а в народ. Янки, само собой, возбудился: «Где такие документы?»

Американцы, он ж как дети, заржал Элим. Объясняю ему: «Хранятся документы у одного интересного человека». – «А что в тех документах?» – спрашивает. Отвечаю: «Собственноручные записки одного неграмотного русского солдата, двадцать пять лет верой и правдой служившего русскому императору. И личные записки одной темной бабки, прислуживавшей святому старцу Федору Козьмичу». Американец еще больше возбудился: «Купить, купить!» У них же там в Америке все продается и покупается, на всякий случай пояснил Семину Элим. Кажется, присматривался: с кем придется работать? «Ну я и намекнул американцу: купить это не проблема, купить можно, только цена велика!» – «А как велика?» – «Триста тысяч. Зелеными». – «Так много?» – «А по товару. Как юрист говорю. Издашь под своим именем книгу про святого русского старца, весь миллион вернешь». – Американец страшно заинтересовался: «Как это под своим именем?» – Объясняю: «Мы тебе документы продадим в полную собственность. Вот и поразишь Америку. У вас ведь любят удивляться».

До умного янки дошло.

«Вот тебе семь тысяч долларов, – разволновался. – Наличными. Кэш. Как бы на текущие расходы. Это чтобы ты держал цену, не позволял ее завышать владельцу документов».

«Да не станет завышать, – говорю. – Человек богобоязненный».

«Тогда вот тебе еще две тысячи на личные расходы, – совсем разволновался умный янки. – Я завтра улетать в Москву. Вернуться в Томск через месяц. Будут документы, сразу расплачусь. И покажу экспертам».

«Об экспертах и не думай, – объяснил Элим. – У нас в Томске есть серьезные люди. Отдашь наличными, никаких экспертов не надо».

И заторопился к известному томскому писателю Александру Рубану. Дескать, как ты? Деньгами интересуешься?

«Ага. Даже небольшими», – ответил писатель.

Элим бросил на стол триста баксов: «Книгу сочинишь?»

«За триста баксов?»

«Ну, почему? – понимающе ухмыльнулся Элим. – За пятьсот».

«За пятьсот? – побледнел писатель. – О чем книга?»

«О святом старце Федоре Козьмиче. О бывшем императоре Александре I».

«А есть исторические документы?»

«Да навалом», – сказал юрист и выложил на стол еще сто баксов.

«Ну, точно, – сразу вспомнил писатель. – Даже у меня есть кое-какие документы. И старых теток поспрашиваю». – И уточнил: «Книгу писать художественную или документальную?»

«А что круче?»

«Конечно, документальная. Когда все строится только на голых фактах».

«Тогда такую».

«А кто будет издавать?»

«Америка».

«Тогда ладно, – облегченно вздохнул писатель. – Только у меня компьютер украли».

Ну, дал я писателю еще две тысячи, объяснил Элим Семину. Рублями дал. Дескать, купи что-нибудь простенькое. А писатель вместо магазина пошел к гадалке выяснять, где может находиться украденный у него компьютер. Точного ответа не получил, но взяла гадалка за работу полторы тысячи, а остатки денег писатель пропил. Сел вечером за старенький «Ремингтон» – для стиля, вставил лист ломкой бумаги. И ровно через месяц, захохотал Этим, принес он мне толстую лохматую рукопись. «Вот, – говорит, – совершенно документальная вещь. Голые факты, аж сердце жжет».

Начал читать, точно. Патриотическая, сильная книга. Такую под собственным именем издать не стыдно. Сразу понял, что американец станет знаменитым. Будет загребать с документального повествования миллионы, пока не найдется какой-нибудь ученый, который схватит его за нечистую американскую лапу.

Шлю телеграмму, хохотнул Элим. Прилетает янки. Всю ночь читали с ним рукопись и плакали. Я из патриотизма, а он из предвкушения. Потом спрашивает: «А где сейчас есть тело святого старца?» – Хотел ответить: «Да вместе с документами у известного писателя Рубана». Но спохватился: «На свалке». – «Как так?» – «А после революции город быстро рос. Захоронение старца оказалось почти в центре. Ну, сам понимаешь, негигиенично. Экскаватор случайно вывернул лиственничные гробы, ну прораб и приказал выбросить все это».

Рассказывая, Элим не спускал глаз с Семина. Улыбка на губах Семина его не обманывала. Он видел, что Семин думает о своем, это показалось юристу опасным. Он вдруг нагло зарокотал, вспоминая текст:

«…И стала расти молва, что настоящий император жив, но скрывается, а в столицу в гробу везут чужое тело». Вот какими сильными словами описал историю старца известный писатель Рубан. «…Любопытно, что молва и слухи шли как бы впереди погребального шествия. Еще гроб не успел прибыть в Москву, а столица была полна всевозможными толками. Одних все это пугало, они трусили и уезжали из Москвы. Другие без причин начинали дерзить околоточным. Прибытие гроба 3 февраля вызвало огромное стечение народа, но власти ждали беспорядков и сумели принять меры: в 9 часов вечера кремлевские ворота запирались, у каждого входа стояли пушки, держались наготове военные части, по городу всю ночь ходили патрули. Боялись, что народ потребует вскрытия гроба, чтобы увериться в смерти государевой».

По утверждению Элима, умный янки не раз сильно менялся в лице, слушая рукопись. Ведь по версиям, высказанным известным писателем Рубаном, слухи о смерти императора решительно противоречили друг другу. По одним слухам великого государя убили и изрезали на части, так что нельзя было узнать его, по другим – напоили такими крепкими напитками, что он захворал и умер. «…все тело императора так почернело, что никак и показывать людям не годилось. Спрятали его в гроб свинцовый в восемьдесят пуд. А по другим слухам выходило, что великий государь Александр Павлович весь насквозь проколот кинжалами, и разрублена на части вся голова, ради сего показать такое тело народу тоже не представляется возможным». А лично от себя писатель добавил еще такую версию, что, мол, великого государя могли даже продать в иностранную неволю или, может, сам вдруг куда уехал на легкой шлюпке. «Рассказывали, что будто бы во время проезда через Москву государева тела был в Москве из некоторого сибирского села дьячок, чуть ли не из Благушина, он смотрел на тело. По возвращении в Благушино спросили дьячка: «Что, видел ли государя?» А дьячок ответил: «Какого государя? Это чёрта привезли в гробу, а не государя». Ну, ударили дьячка в ухо, чтоб непотребное не говорил, и отправили обратно в Москву. С ним заодно отправили и попа, и диакона – одна команда. Попа потом от службы отрешили, а дьячка и диакона спрятали навсегда…»

Еще писатель Рубан указывал, что «…когда государь был в Таганроге, пришли к его палате несколько солдат и спросили: „Что государь делает?“ Им ответили, что государь пишет. Ну, пошли прочь. На другую снова пришли: „Что государь делает?“ Им ответили: „Государь спит“. Пришли и на третью ночь: „Что государь делает?“ Им ответили: „Ходит по покоям“. Тогда один солдат взошел в покои и смело сказал: „Государь, вас сегодня изрубить приготовились“. Государь посмотрел на солдата: „Верный мне?“ – „Всегда!“ – „За меня хочешь быть изрубленным?“ – „Не хочу“. – „А если похоронят тебя, как меня, то есть как истинного государя, и весь твой род наперед будет награжден?“. На такое верный солдат согласился и надел новый царский мундир. А государя на крепкой веревке тайно опустили в окно. Так он ушел живым в сторону Сибири».

Кстати, деликатно указывал писатель, фамилия смелого солдата была Рубан. Хорошая простая старинная солдатская фамилия. Приходился тот солдат писателю прямым прадедом. «А когда Александр Павлович был в Таганроге, там строился дворец для Елизаветы Алексеевны. Приехал государь в