оставшиеся домашние животные, и Лу подозревал, что известно даже число травинок.
Дикие животные были так редки, что встреча с каким-то из них становилась сенсацией. Даже насекомых поубавилось, а крупные млекопитающие сохранились лишь в национальных парках, число которых неуклонно сокращалось. Почти исчезли кошки — более современным считалось держать дома белку.
Следует внести поправку! Уменьшился лишь животный мир Земли. Общая масса живых организмов не изменилась, но ее большую часть, почти три четверти, составляли представители одного вида Homo sapiens. И несмотря на все усилия, прилагаемые, во всяком случае на словах, Всемирным бюро экологии, эта часть из года в год медленно, но неуклонно возрастала.
И сейчас, впрочем, как и всегда, Лу думал об этом со все возрастающим чувством потери. Присутствие человека не бросалось в глаза. Даже теперь, когда корабль делал последние витки вокруг планеты, он не видел и следа цивилизации. Гигантские, расползающиеся города исчезли. С большой высоты среди густой растительности еще можно было различить лучи старых автострад, но вблизи они стали невидимы. Человечество, миллиарды людей с их городами, машинами, энергетическими станциями, транспортными тоннелями, ушло под землю. Использование солнечной энергии позволило забыть страх перед голодом или недостатком тепла.
Приближаясь к планете, Лу с волнением думал, что ждет его на Земле. Сегодня после долгих месяцев неудач он добился личной встречи с Адрастусом, ставшей его последней надеждой.
Ино Адрастус возглавлял Всемирное бюро экологии. Мало кто знал о функциях этой организации, да и вообще о ее существовании, но в действительности Адрастус занимал самый важный пост на Земле, потому что бюро контролировало все.
Именно об этом и говорил Ян Марли, удобно устроившись в кресле перед столом Адрастуса.
— Клянусь своими книгами, это самый важный пост на Земле. Об этом я и хочу написать.
Адрастус пожал плечами. Его приземистая фигура, каштановые с сединой волосы и светло-голубые глаза, окруженные паутиной морщинок, уже не один десяток лет были неотъемлемой частью административной машины. Он возглавлял Бюро экологии с начала его существования. Для тех, кто его знал, слова Адрастус и экология были синонимами.
— По правде говоря, едва ли я что-то решаю, — заметил он. — Директивы, которые я подписываю, в действительности принадлежат не мне. Я их подписываю лишь потому, что подпись компьютера вызвала бы трудности психологического характера. Но вы же понимаете, что только компьютеры могут выполнить предварительную работу.
Ежедневно бюро переваривает невероятное количество информации. Данные поступают со всех концов земного шара и касаются не только рождения и смерти людей, миграции населения, производства и потребления, но и любых изменений в животном и растительном мире, не говоря уже о состоянии основных компонентов окружающей среды — воздуха, океана и почвы. Вся информация классифицируется в банках памяти, откуда мы и получаем ответы на все наши вопросы.
— Так ли уж на все? — спросил Марли, пристально посмотрев на Адрастуса.
— Мы научились не беспокоить компьютеры вопросами, не имеющими ответа, — улыбнулся тот.
— И в итоге — экологическое равновесие?
— Совершенно верно, но равновесие особое. Видите ли, равновесие поддерживалось в течение всей истории нашей планеты, но сохранялось оно лишь благодаря катастрофам. Каждый раз после периода временной неустойчивости экологическое равновесие достигалось голодом или эпидемиями, резким изменением климатических условий. Теперь каждодневный контроль и внесение соответствующих коррективов позволяют нам пресекать развитие опасных тенденций, таким образом, мы поддерживаем равновесие, избегая катастроф.
— Именно вам, господин Адрастус, принадлежит фраза: 'Движущая сила человечества — сбалансированная экология'.
— Говорят, что это так.
— Но ведь именно ее я читаю на стене у вас за спиной.
— Мои только первые три слова, — сухо ответил Адрастус.
На световом табло над его головой ярко горели слова:
ДВИЖУЩАЯ СИЛА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА…
— Заканчивать фразу совсем не обязательно, ее и так все знают.
— Чем еще могу быть вам полезен?
— Я хотел просить вас позволить мне посмотреть, как вы работаете.
— Вы увидите высокопоставленного клерка.
— Я в этом не уверен. Не могу ли я присутствовать на одной из встреч, назначенных вами на сегодня?
— На сегодня у меня назначена лишь одна встреча. С молодым ученым Лу Тансония. Можете остаться. Это сотрудник одной из наших лунных лабораторий. Слава богу, что у нас есть Луна. Иначе все эксперименты пришлось бы проводить на Земле, а нам и без того хватает хлопот.
— Вы имеете в виду эксперименты с радиоактивными веществами?
— Не только…
Едва подавляемое волнение и предчувствие беды отражались на лице Лу.
— Я рад, что мне представился случай встретиться с вами, господин секретарь, — начал он.
— Очень жаль, что это не произошло раньше, — ответил Адрастус. — Я получил превосходные отзывы о вашей работе. Познакомьтесь, пожалуйста, это Ян Марли, писатель. Надеюсь, он нам не помешает.
Лу мельком взглянул на писателя, кивнул и тут же повернулся к Адрастусу.
— Господин секретарь…
— Присядьте, — прервал его Адрастус. Лу довольно неуклюже, еще не привыкнув к земной гравитации, сел в кресло и продолжил:
— Господин секретарь, я обратился к вам лично по поводу моего проекта…
— Я знаю, о чем вы говорите. Компьютеры ознакомились с его содержанием. Проект отклонен.
— Да! Поэтому я попросил меня принять!
Адрастус улыбнулся и покачал головой.
— Вы ставите меня в неловкое положение. Неужели вы рассчитываете, что я найду в себе смелость отменить их решение?
— Но вы должны это сделать! — с жаром воскликнул Лу. — Я специалист в области генной инженерии…
— Я знаю.
— Пусть сегодня, — продолжал Лу, не слушая Адрастуса, — она лишь придаток медицины, но ее возможности гораздо шире.
— Меня удивляют ваши слова. Вы же получили медицинское образование, и ваши работы в этой области широко известны. Мне говорили, что года через два ваши исследования позволят покончить с диабетом.
— И что из того? Излечение диабета приведет лишь к снижению уровня смертности и к увеличению численности населения на Земле.
— Мне известна такая точка зрения.
— Но ведь и вы думаете не иначе, господин секретарь. Вы писали об этом в своих работах. И любому мыслящему человеку, а вам тем более ясно, что происходит. Перенаселение означает ухудшение условий существования, а приспособление к новым условиям будет происходить за счет ограничения личных интересов каждого.
— Вы долго репетировали эту речь, мистер Тансония?
Лу слегка покраснел.
— К тому же виды и численность животных и растений, кроме тех, что идут нам в пищу, неуклонно сокращаются. С каждым годом экологическая система становится все проще.
— Но она остается в равновесии.
— Да, теряя при этом разнообразие и краски. И мы даже не знаем, насколько хорошо это равновесие. Мы принимаем его лишь потому, что ничего не можем предложить взамен.
— А что вы хотели бы предложить?
— Спросите компьютер, который отклонил мой проект. Я хочу начать широкую программу исследований по генной инженерии, основанную на использовании генного фонда животного и растительного мира. На этой основе я хочу получить новые виды, прежде чем окончательно исчезнут старые.
— И с какой целью?
— Чтобы создать искусственные экосистемы на основе растительных и животных видов, отсутствующих в природе.
— Что же вы в итоге получите?
— Не знаю. Если бы я мог предсказать результат, эту работу не стоило бы и затевать. Но зато мы выясним, что движет экосистемой. Пока же мы взяли то, что дала нам природа, затем все погубили и разрушили и теперь приспосабливаемся к оставшемуся. Почему бы нам не создать что-то самим и не изучать свое творение?
— Вы предлагаете строить экосистему вслепую, надеясь на случай?
— Наши знания не позволяют идти другим путем. Генная инженерия полагает, что в основе развития лежит случайная мутация. Применительно к медицине такая случайность должна сводиться к минимуму, так как в каждом исследовании требуется определенный результат. Я же хочу максимально использовать элемент случайности.
Адрастус на мгновение нахмурился.
— И где вы собираетесь создать такую экосистему? Что, если она соприкоснется с существующей на Земле и приведет к нарушению последней? Этого мы не можем позволить.
— Я намерен проводить эксперименты на астероидах. К этому выводу я пришел уже после того, как проект передали на заключение компьютерам. Быть может, это обстоятельство изменило бы их решение. Используем несколько небольших астероидов. Создадим на каждом из них нормальные условия
