лицо, представлявшее собой сплошной шрам от ожога. Единственным участком на лице наемника, напоминавшим нормальный, была полоса синтетической кожи, тянувшаяся вдоль искусственной челюсти. Саксон слышал, что все это было результатом взрыва бомбы в непосредственной близости от Барретта, но подробностей не знал. Здоровяк гордился своим уродством, словно знаком отличия, и толстое золотое кольцо, продетое в нос, привлекало к нему дополнительное внимание.
Саксон и сам был немаленького роста, но он держался иначе, чем Барретт, всем своим видом дававший понять, что с ним лучше не связываться; Бен не чувствовал необходимости отпугивать людей каждую минуту. Хотя солдаты устрашающего вида могли быть полезны во время специальных операций, Саксон был сторонником более тонкого подхода.
— Не люблю летать, — объяснил он. — Скучища смертная, согласись?
— Это точно, — кивнул Барретт, теребя запястья своих черных кибернетических рук. — Самая дерьмовая в мире авиалиния. Ни одной чертовой стюардессы, кино — просто помойка.
Внешне самолет, на котором они летели, напоминал обычный частный авиалайнер, но под маскировкой скрывался мобильный оперативный центр Тиранов, которому могли бы позавидовать лучшие армии мира.
Барретт направился к кухне, и Саксон последовал за ним. Пару раз ему приходилось работать с американцем — они занимались наружным наблюдением в Бухаресте и Глазго, — и все это время его не покидало чувство, будто за ним наблюдают. Но Саксона это не слишком удивляло. Эти люди потратили немало времени и денег, чтобы найти его в 'Беллтауэре' и переманить к себе, и понятно было, что предстояло выполнить несколько пробных заданий, прежде чем его возьмут на настоящее дело. Однако это раздражало его. Бен не был зеленым новобранцем. Он знал, как надо делать работу, не хуже этих людей. Ему надоели второстепенные, несложные операции. Однако платили Тираны хорошо, и было ясно, что в средствах они не стеснены, хотя ему сразу дали понять, что вопросов о финансовой стороне задавать не следует. Намир выразился вполне недвусмысленно.
За последние два месяца Саксону приходилось время от времени видеть других членов группы, но обычно лишь мельком, и это был первый раз, когда их всех собрали вместе. Саксон ощутил зуд предвкушения в рабочей руке. Когда они прилетят в Москву, начнется настоящее дело — он был в этом уверен.
Он и Барретт вышли в общий отсек на верхней палубе самолета. Вдоль одной стены тянулся прилавок со сверкающими сталью кухонными приборами, напротив были расставлены кресла и мониторы. Барретт принялся копаться в холодильнике, словно изголодавшийся медведь, и Саксон отвернулся, взглянул на другого члена команды, который был занят проверкой своей тяжелой кибернетической руки.
Немец тоже был новичком среди Тиранов, но присоединился к отряду немного раньше Саксона. Под темной курткой угадывалось мускулистое, подтянутое тело культуриста, из-под воротника виднелась мощная шея; глаза у него были свои, настоящие, но тем не менее какие-то безжизненные. Волосы скрывала черная трикотажная шапка. Саксон не заметил никаких имплантов, кроме руки, но видел, как двигается этот человек, и подозревал, что ноги у него металлические. Парень был самым молодым в команде — ему было немногим больше двадцати.
— Ты — Саксон, — произнес он низким, сильным голосом. — Мы еще не познакомились. — Он кивнул на разобранный механизм на правом запястье. — Извини, что не пожимаю тебе руку. Меня зовут Гюнтер Герман.
— Я знаю.
Намир мимоходом упоминал о Германе; Саксон знал, что раньше этот человек служил в немецком антитеррористическом подразделении GSG-9
Немец отложил инструменты и аккуратно отпил глоток лимонада из банки.
— А ты, значит, вместо Векслера?
— Вроде того.
0 наемнике, место которого занял Саксон, говорили мало, и расспрашивать он не стал. На этой работе смерть была обычным делом.
— Он действовал недостаточно быстро, — объяснил Барретт, — потому его и убили.
Саксон решил отбросить осторожность и задать вопрос:
— А что произошло?
— А тебе это зачем?
Саксон поднял голову — из носового отсека появился третий человек. Он прикусил губу. В любом коллективе возникают трения, и в данном случае напряженность возникла между Беном Саксоном и Скоттом Хардести — лучшим снайпером отряда.
Хардести был поджарым и высоким, настолько высоким, что казалось, еще чуть-чуть — и он оцарапает свою бритую голову о потолок. Саксон не видел его в другой одежде, кроме боевой униформы, иногда — в жилете или поясе с оружием. Фигура снайпера напоминала дальнобойную винтовку, которую он брал на задание, и с ног до головы он был напичкан имплантами. Вместо глаз у него была специальная оптика, подобной которой Саксон никогда не видел.
Бену потребовалось время, чтобы отвыкнуть от положения командира отряда и снова освоиться с ролью рядового, и Хардести, казалось, был настроен создать ему еще больше трудностей, изо всех сил стараясь быть занозой в заднице. Этот человек по каким-то своим непонятным причинам сразу невзлюбил Саксона.
— Мы просто разговариваем,— спокойно ответил он.
— Джо Векслер был хорошим солдатом, — заявил Хардести. — Я доверял ему. Тебя я не знаю, поэтому доверять не могу.
Саксон подошел к холодильнику и взял бутылку воды.
— Я тебе вот что скажу: Намир предложил мне эту работу не из-за моих прекрасных глаз.
— Балласт здесь быстро отсеивается, — сказал Хардести, направляясь в хвост самолета. — Запомни это хорошенько, англичанин.
Когда дверь захлопнулась за ним, Саксон пожал плечами:
— Дружелюбный парень.
— Векслер был из ЦРУ, и Хардести тоже оттуда, — объяснил Барретт, — Ты же знаешь шпионов, они всегда друг за друга горой.
— Ясно.
Герман сделал вдох, и оболочка его руки со щелчком сомкнулась. Он осторожно согнул пальцы, и Саксон заметил, что костяшки и фаланги усилены. Немец поймал его взгляд.
— Специальная модификация, — пояснил он. — Когда-нибудь я сделаю то же самое с остальными конечностями.
— Лучше металл, чем плоть?
Герман кивнул, словно это было ясно без разговоров:
— Конечно.
Из динамиков раздался негромкий звон, и комнату наполнил голос Намира.
— Посадка через десять минут, — объявил он. — Приготовить снаряжение, всем занять свои места! Время ограничено; отсчет начинается в тот момент, когда самолет приземлится. Все!
Саксон выглянул в иллюминатор. Под ними проносились окраины российской столицы; город стряхивал сон и готовился к новому дню.
Вдова откинулась на спинку кресла и издала низкое, довольное утробное ворчание; паучьи лапы изменили конфигурацию и снова стали напоминать человеческие руки. Она подняла голову и кисло улыбнулась Келсо.
