ни звука, раскачиваясь взад вперед, словно ему показали самую большую комедию во вселенной.
— Я задал тебе вопрос, гражданин, — рука Рафена скользнула к рукояти силового меча.
Человек неожиданно соскользнул с машины и пьяно двинулся к ним.
— Пыль, — воскликнул он, глотая воздух между приступами истерики, — Пыль то, почему это… Это — все, что осталось от них!
— Отступи, — приказал Кейн, все колебания ушли из его голоса.
— Смотрите, — сказал человек, протягивая им что-то в сложенных горстью ладонях, — Смотрите.
Это был стеклянный цилиндр, заполненный густой жидкостью. Такой же, как установленные на металлические жилеты. Когда незнакомец приблизился, Рафен смог разглядеть, что смеющийся человек также носил под лохмотьями жилет.
— Обратитесь в пыль, — он задохнулся, и вонзил трубку себе в бедро.
Послышался треск цилиндра, жидкость, булькая, проникла в ногу человека. Мужчина задрожал и с воплем бросился на них.
Оружие Кейна выпустило заряд и разнесшийся глухой звук выстрела эхом отозвался вокруг. Смеющегося человека отбросило на спину, его шея исчезла в розовом тумане.
— Он попытался напасть на вас, — почти недоверчиво сказал Корвус. — Он действительно был не в своем уме.
— Очевидно, — сказал Пулуо.
Тогда за их спинами, выше по наклонному полу, отражаясь от стен, загрохотал хор щелчков, шипений и урчаний. Груда тел корчилась и расползалась, фигуры, падали друг на друга, соскальзывали на пол и катились прочь. Другие медленно вставали на негнущихся ногах. Хихиканье. Бормотание. Пустые стеклянные ампулы упали из прорезей в их жилетах и покатились к Астартес.
— Они были мертвыми… — мигнул Корвус.
—
— Напомните им это, — сказал Рафен и поднял оружие, потому что фигуры двинулись к ним. Каждое впрыскивание дозы жидкости заставляло тела дергаться.
ПУЛУО ОКРЫЛ ОГОНЬ из тяжелого болтера, в замкнутом помещении выстрелы напоминали металлический рев. Крестообразное пламя вырывалось из ствола, когда огромные пули проделали разрывы в наступающей орде.
Некоторые из нападавших были убиты сразу, потому что болты ударили в середину туловища, разрушая его гидростатическим ударом. Другие лишились конечностей или кусков плоти, они крутились, словно танцевали какой-то идиотский танец.
Те, кто не умер сразу, не проявили ни капли страха, ни капли беспокойства о жизни. Они просто смеялись и кричали, мышцы их лиц вздулись от инъекций темной жидкости.
У них было плохое оружие, но его несли многие. В основном стабберы и куча бесчисленных разномастных клинков. Пули барабанили в нагрудник Рафена, на красном керамите остались сколы, но доспех выдержал. Сержант одиночными выстрелами из болтера в голову уничтожал всех, кто оказывался у него на пути, точно нацеленный выстрел в голову любой цели, вставшей у него на пути.
Те, кто лишился конечностей, казалось, о них не заботились. Рафен видел, как ампулы из жилетов впрыскивают новые дозы в животы или шеи. Кровавый Ангел не был новичком в наркотических схватках, хотя по большей части его Орден избегал использования стимуляторов, увеличивающих боеспособность, предпочитая полагаться на грубую силу, доставшуюся в наследство от примарха. Но как бы там ни было, то, что использовали мятежники, выходило за эти рамки. Жидкость была каким-то мутагеном. Она изменила плотность мускулов и замедлила кровотечение.
Феракрит под ногами Астартес быстро стал влажным и липким от вита нападавших. Сквозь дыхательную решетку ноздри Рафена щекотал запах крови. У нее был специфический букет, знакомый медный привкус, смешанный с почти сахарной сладостью, будто сочное лакомство. Он автоматически облизнул губы.
Нападавшие с безумной энергий рвались по телам упавших собратьев. Перестрелка быстро превратилась в ближний бой. Отделение Рафена встретило проблему с небрежной силой. Такие рукопашные схватки были стихией Кровавых Ангелов. Сержант позволил своему болтеру повиснуть на ремне и обратным хватом обнажил силовой меч. Быстро провел его вокруг себя и стремительным разворотом обезглавил Компанитас, размахивавшего дробовиком с барабанным магазином. Оружие зомби дважды выстрелило, обезглавленный труп дергался в безумном скачущем танце. Раздраженный, Рафен ударил снова, на сей раз вспоров живот. Сияющее лезвие встретило небольшое сопротивление позвоночника. Он напомнил себе приказать рабам арсенала наточить кромку и настроить энергетическое поле меча, когда отряд покинет Эритен.
Вокруг него борьба распалась на серию поединков. Пулуо использовал свое оружие как молот, раздавив прижатый к полу череп врага. Кейн вонзил штык в грудь шатающегося фехтовальщика. Огнемет Туркио выдыхал желто-оранжевые шары горящего прометия, превращая противников в кричащие факелы.
— Давайте покончим с этим и уйдем, — сказал Корвус.
Аджир проворчал с мрачным юмором:
— Со всем уважением, я думаю, что у этих кретинов могут быть другие идеи. Разве ты не слышишь их?
Рафен развернулся, когда услышал топот сапог и вибрирующий смех. Еще больше Копанитас показались снизу, сотни. Бурлящий порыв их истерики эхом разносился в подуровнях. Сержант прежде думал, где прячется враг. Оказалось, противник скрывался
— Мы наткнулись на крысиное гнездо, — лицо Туркио было напряжено. — Сколько?
— Больше, чем у нас патронов, — ответил Рафен. — Отступаем. Если они закупорят нас в здесь, мы больше никогда не увидим солнца.
Тогда, без предисловий, новый голос возник на общей частоте вокса, грубое и резонансное рычание:
— Кровавые Ангелы. Отступайте. Вы находитесь в огневой зоне.
— Кто говорит? — резко спросил он. — Назови свое имя и звание?
— Я не буду предупреждать тебя снова, кузен, — последовал краткий ответ, и сигнал отключился.
Пулуо развернулся и начал стрелять в шеренги прибывшего к мятежникам подкрепления, поскольку последние из первой волны были уничтожены. Кейн бросил взгляд на Рафена.
— Приказы, лорд?
Рафен скривился.
— Мы идем. Выходите из боя и отступите!
Отряд действовал как один человек, Пулуо и Корвус, прикрывали воинов огнем. Космодесантники отступали по той же дороге, по которой пришли.
По лицу Рафена пробегали гримасы. Он очень хорошо знал, кто говорил, и высокомерие слов наполняло его раздражением, однако игнорировать сказанное было глупо.
Когда они достигли верхнего уровня стоянки и впереди показался слабый дневной свет, их обостренного слуха достиг далекий звук. Визг ракетного залпа многоствольной установки.
Его сознание едва успело отметить мысль, на губах были вопросы, но вместо этого он выкрикнул предупреждение.
— Воздух!
Они в спешке вырвались из здания. Где-то над их головами, огневой вал ракет врезался в бока башни. Ударная волна молотом пошла вниз через подуровни. Изношенный ферокрит раскололся, растрескался, развалился, и пролился вокруг них каменным ливнем.
ТУРКИО ЧУВСТВОВАЛ каменный дождь, а не видел его. Пыль ослепила воина, и он проклинал себя за то, что пошел без шлема.
