холле было полно студентов, болтающихся без дела. Некоторые напускали на себя мрачность, некоторые беззаботно-весело гуляли со своими мамами и папами, приехавшими из дома с сумками, полными продуктов и других сокровищ. Рядом с Эваном звякнул лифт, исторгая из себя очередную порцию студентов, пополнившую холл. Среди них была готического вида девушка с прической как у дикобраза, одетая в черный жилет и джинсовый комбинезон, что очень хорошо сочеталось с ее бледной кожей и очками в черной оправе. Единственным ее украшением был золотой панк на цепочке. Последняя пассия Тампера подмигнула Эвану, проходя мимо.
— И как это у него получается? — удивился вслух Эван, и в этот момент на другом конце подняли трубку.
— Да? — спросил женский голос вежливым, корректным тоном, который появляется у пожилых леди, когда они говорят по телефону.
— Э… здравствуйте, э… миссис Кэган? Это Эван Треборн…
— Что ты хочешь? — в голосе появился лед. — Ты уже достаточно навредил Ленни. Он очень расстроился из-за твоего последнего визита!
— Я знаю. Мне очень жаль. Но я обязательно должен поговорить с ним…
— Я так не думаю! — зло ответила мисс Кэган. — В этот дом вам путь заказан, вы — человеконенавистник!
— Но… — Зазвучали короткие гудки. Она положила трубку.
Эван переваривал услышанное, когда внезапно кто-то хлопнул его по плечу. От испуга он уронил трубку. Он не знал, кто именно мог стоять за его спиной — Ленни? Томми? — и, повернувшись, встретился лицом к лицу с профессором Картером.
— Ух! — улыбнулся Картер. — Не думал, что так тебя напугаю, Эван.
Он кивнул на телефон.
— Неприятный разговор? Эван вздохнул.
— Да все нормально, профессор. Просто я сегодня целый день какой-то заведенный.
— Я тебе говорил, что надо завязывать пить столько кофе! Слушай, я просто хотел узнать, как у тебя продвигаются дела с червями. Жду не дождусь окончательных результатов.
Эван кивнул.
— О да, конечно. Просто у меня сумасшедший период: мама приезжает, и все такое, так что я на самом деле…
Профессор, улыбнувшись, жестом остановил его.
— Знаю, знаю. Кто станет думать о функциях мышления плоских червей, когда активность либидо зашкаливает, да?
Эван снова кивнул. Ему нравилась прямолинейность профессора Картера.
— В общем, так и есть.
— Но сделай мне одолжение, — посерьезнел профессор Картер. — Не бросай это дело, ладно? Ты умный парнишка, Эван. Постарайся не распыляться. У тебя впереди большое будущее, я вижу это.
— Я вас не подведу, профессор.
— Знаю.
Картер дружески похлопал Эвана по плечу и пошел дальше, помахав какой-то студентке, стоявшей с родителями.
Эван вздохнул и снова посмотрел на часы. Ему нужно было переодеться перед встречей с матерью, с которой он договорился поужинать. Он снова и снова вспоминал ужасные события, произошедшие с ним недавно. Он уже дал себе слово пока ничего не говорить матери о вернувшихся затмениях. Его потери памяти были в прошлом, и ему не хотелось ее снова волновать. Тем не менее, что-то рвалось на поверхность. Что-то из его детства. Подслушанный однажды на приеме у доктора в клинике Саннивейла кусок разговора. Как там звали этого доктора? Редфилд, кажется.
Они были у него в кабинете, и мать сказала:
— Вот за этим я тебя и привела сюда, Эван. У доктора Редфилда есть опыт работы с людьми, потерявшими память.
— У моего папы тоже плохая память? — вспомнил свой вопрос Эван.
В тот день он так и не получил ответа на свой вопрос, и теперь, после всего что с ним произошло, ему хотелось этого больше, чем когда-либо. Он решил никому ничего пока не говорить и как следует изучить этот феномен, подобно опыту с плоскими червями. Как бы это ни называлось — провалами, посттравматическими потерями памяти или ясновидением, — Эван решил докопаться до истины любой ценой.
Воспрянув духом, полный новых намерений, он пошел к себе в комнату, бессознательно потирая то место на животе, где тлеющая сигарета оставила шрам от ожога.
Глава двенадцатая
Ресторан принадлежал абсолютно другому миру, отличному от того, где существуют неопрятные общежития колледжей. Здесь была уютная, дружелюбная атмосфера. За столиками о чем-то тихо беседовали посетители. В доме Треборнов всегда отдавалось предпочтение именно итальянской кухне — спустя много лет Эван вспоминал вечера по средам как «вечера пасты», — и ресторан «У Джиотто» был гостеприимным оазисом в его полной стрессов жизни.
Андреа промокнула губы салфеткой и улыбнулась.
— Ммм. Это тирамису было великолепным. Слишком калорийным, но все же невероятно вкусным.
Она глотнула минеральной воды из высокого стакана.
— Как ты нашел этот ресторан? Это не совсем твое место.
— Здесь я назначаю особенные свидания, — ухмыльнулся Эван. — Ты не поверишь, но Тампер здесь работал летом и мыл тарелки. Иногда он приносил объедки, и это было вкусно.
Он указал на свою пустую тарелку.
— Они здесь делают отличную лазанью. Хотя, конечно, не настолько вкусную, как твоя.
Его мать улыбнулась, поправив прядь седеющих волос.
— Льстец. Хотя за это я оплачу счет.
Когда один из официантов унес тарелки, она взяла счет со стола.
— Мама, тебе не обязательно это делать.
— Меньшее, что я могу сделать, это оплатить ужин моему гениальному сыну. Кроме того, тебе понадобятся деньги, чтобы рассчитаться за обучение.
Она подписала счет и, подчиняясь импульсу, наклонилась и поцеловала сына в щеку. Он слегка покраснел.
— Прекрати, мама, — сказал он, застеснявшись. — На нас люди смотрят!
— Не могла сдержаться, — с теплотой в голосе сказала она. — Я так тобой горжусь! У тебя лучшие оценки.
Эван робко улыбнулся и отвел глаза в сторону. Весь вечер вопросы вертелись на языке, но каждый раз, когда он уже готов был произнести один из них, нервы в последний Момент сдавали и он не решался. Мать была в прекрасном настроении, и у него не хватало духу начать разговор на тему, которая могла испортить им обоим вечер. Он понимал, что его матери совсем не хочется ворошить угли старого пепелища, оставшегося где-то в прошлой жизни, но не спросить — значит не получить ответы на мучающие его вопросы. Он сделал осторожный глоток кофе и спокойно посмотрел на мать.
— У моего отца… — он едва не поперхнулся, сказав это. — Э, у Джейсона тоже были хорошие оценки в школе?
На какую-то долю секунды в глазах матери мелькнуло беспокойство.
— Ну что ты! — улыбнулась она. — Ему даже не приходилось брать в руки учебники, в то время как остальные продирались через каждую страницу. Здесь память никогда его не подводила.
В ее голосе проскользнула завистливая нотка.
— Мам, — поднажал Эван. — Я просто думал о нем. Ну, о том, что случилось, и все такое. Он никогда не говорил, что нашел способ восстанавливать потерянные воспоминания спустя годы после затмений?
Улыбка исчезла с лица Андреа.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
