зеленоглазке. Твой жених, подписал свое сообщение Ларс, и сердце Маргарет забилось в сладкой истоме. Она поняла, что любит Ларса Йенсена.
Она провалилась в глубокий сон, едва голова коснулась подушки.
…Солнце уже стояло в зените, а отец все не возвращался с охоты. Мобильник его не отвечал. Все это было странно и тревожно. Миссис Маккейн металась по ферме словно раненая тигрица. Наконец она не выдержала. Усевшись в джип, Одри стала объезжать на нем соседей. Вскоре большой кавалькадой они направились в горы.
Потянулись томительные часы ожидания. Маргарет не находила себе места. То бегала в конюшню и, прижавшись лбом к каурой лошади по кличке Бела, шептала: «Папа жив, жив! С ним ничего не случилось!» То мчалась за околицу и пристально всматривалась в даль. Сердце сжимала необъяснимая тоска.
Наконец она собрала младших братьев и сестер и, чтобы отвлечь их от томительного ожидания, предложила накрыть столы на веранде. Ведь поздно вечером у них будет много гостей. Они послушают, что расскажет им Маргарет о поездке в далекую Данию. А потом, как обычно, начнутся танцы. Обязательно придет сосед Джеймс Макферсон со своей волынкой. Он так замечательно на ней играет, что ноги сами пускаются в пляс. Потомки выходцев из Ирландии и Шотландии – волею судеб попавшие на Тасманию в середине XIX века – любят народные танцы своих далеких родных мест.
И вот столы накрыты белыми накрахмаленными скатертями. Маргарет расставила на них вазочки с примулами и нарциссами – первыми вестниками наступающей на Тасмании весны. Как красиво! Скорее бы вернулся отец с охоты и мать, которая зачем-то помчалась на его поиски с соседями. Отец опытный охотник, что может с ним случиться? – уговаривала своих младших братьев и сестер Маргарет. Но сердце ей подсказывало, случилось что-то нехорошее.
Только к вечеру зазвонил телефон.
– Мы нашли отца, – мертвым голосом произнесла мать. И связь оборвалась.
Уже темнело, когда на ферму въехало несколько машин. Из первой вышла миссис Маккейн. Она пыталась казаться спокойной, но Маргарет сразу заметила, как судорожно мать сжимает руки и ищет глазами самых младших детей. Она прижала к себе семилетнюю Джейн и пятилетнего Оливера, как бы стараясь защитить их, в то время как соседи, сопровождавшие ее в поисках отца, осторожно стали вытаскивать его из машины.
Маргарет бросилась вперед, но тут же отшатнулась. Тело было в крови, шея неестественно повернута. Кто-то принес ягдташ, полный убитых куропаток. Он тоже был измазан кровью отца.
– Он упал со скалы. Видимо, смерть наступила мгновенно, – прошептал ей на ухо сосед Джон Маккормик. – Мы уже вызвали «скорую», сейчас она подъедет.
Врачи констатировали смерть пятидесятилетнего Кевина Маккейна, наступившую в результате падения с высоты и перелома шейных позвонков. Тело внесли в дом.
Собрав все свое мужество, Маргарет подошла к отцу. Он лежал на своей кровати в спальне. На его лице застыло недоуменное выражение. Видимо, он поскользнулся на мокром от росы мху и упал неожиданно для самого себя.
Маргарет знала, что отец любил всех своих восьмерых детей. Но к ней он относился по-особому. Он гордился необычайной красотой своей старшей дочери, тем, как серьезно, основательно и в то же время артистично делала она все, за что бралась: ездила на лошади, пекла пироги, ухаживала за цветами. Он чувствовал в Маргарет, именно в ней, артистическую натуру, каковой был и сам.
Папочка, зачем? Ну зачем ты поехал на охоту? Кому нужны эти куропатки? – зарыдала девушка. А я, почему я тебя не отговорила?! Почему поспешила лечь в постель? Эгоистка! Как теперь жить? Как мы будем жить без тебя?
Она взяла окровавленную холодную ладонь отца и покрыла ее поцелуями, а затем прижала к щеке, да так и осталась сидеть на кровати, глядя пустыми глазами в пространство. В ее душе образовалась черная дыра. Мир из яркого, радостного в одно мгновение превратился в безжизненную серую пустыню.
Сколько так Маргарет просидела, погруженная в невеселые мысли, она не знала, но внезапно очнулась от голоса матери.
– Я позвонила Кеннету в Мельбурн – он вылетает на похороны, – сообщила мать неестественно спокойным голосом.
Хоть бы она кричала и плакала, подумала Маргарет. Так ей было бы легче!
Мать подошла к туалетному столику, взяла в руки их свадебную фотографию и долго стояла, пристально вглядываясь в лицо молодого Кевина. Внезапно фотография выпала из ее рук, и она стала заваливаться на левый бок.
Маргарет бросилась к матери.
– Мамочка, что с тобой?
– А-а! – замычала мать. Она не могла произнести ни слова, язык не слушался ее, а правая рука повисла, как неживая.
Уложив мать на ковер, Маргарет со всех ног бросилась во двор.
– На помощь! Скорей на помощь! – закричала она врачам, не успевшим еще покинуть ферму. – Там мама, ей плохо…
Санитары вбежали в спальню, таща носилки. Они осторожно, но быстро подняли миссис Маккейн с пола. Одри мычала, как будто никогда не умела членораздельно говорить.
Врач подошел к ней, заглянул в глаза, поднял сначала ее левую, потом правую руку, постучал молоточком по правой ноге.
– Точный диагноз будет поставлен позднее, но, судя по всему, это инсульт, – заключил он. – Миссис Маккейн не смогла пережить гибель мужа.
Маргарет поняла, что она единственная на этот момент, кто полностью отвечает за все: за похороны отца, лечение матери, за младших братьев и сестер, за большое хозяйство, наконец. Это потом подъедет старший брат и, может быть, будет немного легче. Но сейчас она глава семьи.
– Мы готовы оплатить всех самых лучших врачей, включая приглашение специалистов из Мельбурна, если потребуется, и, конечно, самый качественный уход за мамой, – твердо сказала Маргарет.
– Не беспокойся, девочка, в Хобарте один из лучших в Австралии кардиоцентров. Мы спасем твою мать! – ответил врач. Он всегда симпатизировал зеленоглазой красавице, но в эти минуты восхищался ее собранностью и мужеством.
Маргарет настояла, что будет сопровождать мать в Хобарт лично. Когда они подъехали к кардиоцентру, мать сразу увезли в реанимацию. Теперь от Маргарет ничего не зависело. Главным на данный момент были два фактора: правильные действия врачей и крепость организма самой миссис Маккейн.
Маргарет вернулась на ферму и отдала все распоряжения по организации похорон отца. Младшие братья и сестры жались к ней как беспомощные птенцы, и она особенно остро почувствовала, что на какое-то время должна заменить им мать.
Она вышла на веранду. Теперь здесь как-то особенно сиротливо смотрелись покрытые белыми скатертями столы, совсем не к месту невероятно нежно пахли цветы. Весна… Вечеринка с друзьями… Еще несколько часов назад это казалось совершенно естественным. Но сейчас все это было просто невозможно представить.
Маргарет стала убирать и складывать скатерти. А потом, собрав цветы в один букет, прижала их к груди и долго так стояла, беспомощно глядя вдаль. Какое горе внезапно пришло в дом Маккейнов! Хватит ли у нее сил справиться с ним? А что, если и мать тоже умрет? Нет, надо гнать эти ужасные мысли прочь. Ведь, как утверждают некоторые, они имеют способность материализовываться. Прочь! Мама выживет. Она обязательно выживет!
Маргарет вытерла слезы и вернулась в гостиную, где ее ждали притихшие братья и сестры.
– Все будет хорошо. Мама обязательно поправится. Вы мне верите?
Малыши дружно закивали.
Через несколько часов на ферме появился Кеннет, прилетевший из Мельбурна. Он был на три года старше Маргарет, и между ними всегда существовало скрытое соперничество. Видимо, Кеннет ревновал отца к сестре. Как старший из детей и потенциальный наследник, он считал, что отец все симпатии, опыт и навыки должен был передавать ему, а не Маргарет. Но теперь это уже не имело никакого значения. Кевина Маккейна не стало. Не скрывая слез, брат и сестра бросились в объятия друг друга.
