Якобсен, который был не только пивоваром, но и меценатом, подарил эту скульптуру городу, и со временем она стала символом Копенгагена. Ее бесчисленные изображения украшают сувенирные фарфоровые тарелки, открытки, рисунки и картины; многочисленные иностранные туристы считают своим долгом сфотографироваться с ней, при этом каждый раз удивляясь скромным размерам скульптуры. Многие пытались забраться на камень и иногда шлепались в воду на радость окружающим зевакам.
Ларс с Биртой любили это место – правда, чуть в стороне от знаменитой скульптуры, там, где стояла их заветная скамейка. Здесь Ларс впервые поцеловал Бирту и здесь сделал ей предложение выйти за него замуж. Сейчас, когда он был так увлечен красавицей Маргарет, воспоминание о встречах с Биртой на этой скамейке были ему не слишком приятны. Но девушка так категорически настаивала на встрече…
Он пришел чуть раньше намеченного срока, сел на скамейку и уставился на серые воды пролива Эресунн. Что задумала Бирта? Неужели изменила свое решение и будет настаивать на их женитьбе? Но он не может, никак не может теперь сделать это!
Ларс с силой потер подбородок. Нет, он не любит Бирту. Надо себе честно признаться в этом – он просто привык к ней. К тому же она была его первой женщиной… Но сейчас все его мысли занимала Маргарет. А Бирта – в этом, пожалуй, можно смело себе признаться – это его прошлое.
Настоящее же и будущее Ларс хотел бы видеть только с Маргарет. Ох, какой тяжелый предстоит ему разговор с Биртой. И как не вовремя.
А разве такие разговоры когда-нибудь бывают вовремя? – пронеслось у него в голове.
Он так глубоко погрузился в свои переживания, что не заметил, как Бирта подошла к скамейке.
– Привет, Ларс, – натянуто улыбнулась она. Но не чмокнула его в щеку как обычно, а просто опустилась на скамейку рядом.
Бирта была типичной датчанкой – рослой, светловолосой, с голубыми глазами, с атлетической фигурой, свидетельствующей о ежедневных занятиях спортом и о том, что она предпочитает велосипед всем другим видам транспорта. Как обычно, она была одета в джинсы, легкую куртку и кроссовки.
– Что случилось, к чему такая спешка? – вырвалось у Ларса. Он внимательно всмотрелся в ее лицо. – И где твой знаменитый здоровый румянец?
Бирта, казалось, не слышала его вопросов.
– Нам надо серьезно поговорить, – тихо произнесла она и замолчала.
Значит, дело пойдет о женитьбе, напрягся Ларс. Ох, как некстати!
Он взял ее руки в свои, пытаясь этим жестом успокоить Бирту, которую явно что-то тяготило. В этот теплый вечер руки девушки казались особенно холодными.
– Не трогай меня! – вдруг взорвалась она и вырвала свои руки. – Не прикасайся ко мне!
Ларс понял, что внешнее спокойствие девушки обманчиво – она на грани истерики.
– В чем дело, Бирта? – с трудом стараясь говорить спокойно, спросил Ларс.
– Дело в том, что я… я ухожу от тебя к другому человеку, – прошептала Бирта, и на глазах ее показались слезы.
– Понимаю, – протянул Ларс. – То есть ничего не понимаю. – Он был готов к любому повороту разговора, но только не к такому. У него перехватило дыхание, он вдруг ощутил странную холодную пустоту возле самого сердца. С трудом сглотнув ком, застрявший в горле, он глухо произнес: – Хотя, если ты его любишь, я постараюсь… В общем, если ты полюбила хорошего парня, то что я могу сказать? – Он на секунду замялся. – Я ведь тоже встретил другую и влюбился в нее, – выдохнул наконец он. – Не думал, что так бывает, но это случилось. Так что, наверное, все-таки хорошо, что этот трудный для нас обоих разговор состоялся. Верно, Бирта? – Он осторожно посмотрел на свою уже бывшую возлюбленную. – У тебя новый парень, у меня новая девушка. – На губах его появилась слабая улыбка. – Но мы можем остаться друзьями…
– Какой парень? – Бирта посмотрела на него, как на сумасшедшего. – Я ухожу… к Ютте Шмидт!
Глаза Ларса расширились, лицо побледнело.
– Это та модная дизайнерша, которая баснословно разбогатела, обставляя дома арабских шейхов? – выдавил он.
Бирта кивнула.
– Да, она предложила мне место в своем дизайнерском бюро. И мы через неделю вылетаем с ней в Саудовскую Аравию.
– Конечно, я тебя понимаю. Ты мечтала сделать карьеру, но Бирта… ведь говорят, что Ютта Шмидт любит молоденьких девочек. А ты… ты… У тебя же все в порядке. Ты не относишься к… – растерялся Ларс, не в силах вымолвить того слова, которое само просилось на язык.
– Слава богу, в Дании такой проблемы не существует, – жестко проговорила Бирта. Она явно взяла себя в руки. – У нас разрешены официальные браки всех гомосексуальных пар – как мужских, так и женских. А кто выступает против этого, тот ретроград. – Она усмехнулась. – Да, ты прав, я не лесбиянка. Но я очень хочу сделать карьеру в дизайне. И сделаю ее – чего бы мне это ни стоило! К тому же я стану знаменитой и весьма богатой. Так обещала мне Ютта. – Она с вызовом посмотрела на Ларса. – А что может дать брак с тобой? Да практически ничего. А с Юттой я завоюю мир. Обо мне будут писать газеты. Мои фото будут украшать гламурные журналы. Да и вообще…
– Я и не представлял, что ты настолько жадная до денег и до славы, – произнес Ларс и покачал головой. – А как же нормальная семья, дети?
– Если мне эта ситуация надоест, я смогу вернуться к нормальной жизни. Я в этом уверена. Найду себе парня, рожу детей. Но сейчас мне это неинтересно. Ютта открыла передо мной горизонты иной жизни, и они манят меня. – Ноздри ее тонкого породистого носа раздувались.
Да, она сделала свой выбор, пронеслось в голове Ларса. Такой он ее не знал. Никогда не видел. И не хотел видеть!
– Ты меня пугаешь, Бирта, – тихо произнес он. – На свете не существует пожара, более сильного, чем страсть, акулы – более свирепой, чем ненависть, и урагана – более опустошительного, чем жадность.
– Что ты сказал? – презрительно бросила Бирта.
– Это не я. Это сказал Будда. – Ларс покачал головой. – Боюсь, жадность тебя погубит, бедная ты девочка.
– Я не бедная, – с вызовом произнесла Бирта. – Уже не бедная. Ютта перевела на мой счет сто тысяч долларов. Чтобы я в полной мере почувствовала себя ее партнером. И это только начало. Я буду богатой и знаменитой, Ларс. И ты будешь гордиться, что когда-то тебя любила я. – Внезапно на ее глаза навернулись слезы. Она быстро вскочила со скамейки. – Прости и прощай. – Ее побледневшие губы дрожали. – Не поминай лихом, Ларс. – И стремительно скрылась в вечерних сумерках.
Он долго сидел в темноте и, казалось, пристально вглядывался в огни маяка. Но он не видел их. Он вообще ничего не видел. Голова Ларса раскалывалась. Оказывается, жизнь сложнее и печальнее, чем он себе представлял. Между ним и Биртой не было настоящей любви. Но ее уход вызвал ощущение потери. Если такая простая датская девчонка, как Бирта Ханнберг, могла легко предать его, выбрав славу и богатство, то как же могут поступить с мужчиной настоящие красавицы типа Маргарет? Способна ли зеленоглазая тасманийка на игру, на измену, на предательство? Не погонится ли и она когда-нибудь за славой и богатством, которые легко может принести ей ее красота? И не произойдет ли это как раз тогда, когда Ларс уговорит ее переехать в Европу, в Копенгаген? Да и захочет ли встретиться с ним и ответить на его чувство?
Поведение Бирты внесло такую смуту в душу Ларса, что на какое-то мгновение он почувствовал разочарование и неприязнь ко всем представительницам женского пола – включая и ни в чем не повинную Маргарет. А может, вся жизнь – это процесс расставания? – с внезапной горечью подумал вдруг Ларс.
3
В тот вечер Ларс так и не смог заставить себя сесть за компьютер и послать сообщение Маргарет. Не решился он и отправить ей свою фотографию в черной медвежьей шапке.
Так прошло несколько дней. Однажды, находясь на дежурстве, Ларс краем глаза заметил, как к нему приближается группа туристов, размахивающих австралийскими флажками, в ярких фирменных бейсболках с изображением кенгуру. Они стали фотографироваться на его фоне, пока Ларс медленным шагом мерил привычную дистанцию от одного угла дворца до другого. Выделившийся из толпы туристов маленький смешной толстячок начал пристально вглядываться в лицо Ларса и вдруг горестно покачал головой. Ларсу
