домом божиим» {6}. В другой книге Ириней отмечает, что учение эбионитов — старое, древнее учения о непорочном зачатии: «Безрассудны также эбиониты, которые не принимают в свою душу веру в соединение Бога и человека, но пребывают в старой закваске рождения (плотского)» (V. 1). Тертуллиан, ошибочно полагая, что название «эбиониты» происходит от имени некоего Эвиона (которого он считал основателем этого учения), также указывал, что Эвион не признает Иисуса сыном божиим (De proscriptionibus adversus omnes haereses. 33. Далее: Praes. haeres).
В конце II в. были созданы так называемые псевдо-Клементины (они дошли в редакции IV в.) — произведение, авторство которого христиане приписывали Клименту Римскому, бывшему, по преданию, руководителем римской христианской общины в конце I в. В псевдо-Клементинах описывается путешествие апостола Петра и Климента; действует там и Иаков. Весьма отрицательно показан там Павел; его образ объединен с образом Симона-мага, противника Петра в христианских преданиях и легендах (Симон, чародей из Самарии, упомянут в «Деяниях апостолов». 8.9-24). В речах Петра, приведенных в псевдо-Клементинах, отражено учение эбионитов. Согласно этому учению, как и учению кумранитов, в мире идет постоянная борьба между силами добра и зла; для обеих сект было характерно дуалистическое восприятие мира. Они верили, что один и тот же пророк истинного (доброго) Бога появлялся в разных образах — Адам, Моисей и, наконец, последний — Иисус {7}.
В IV–V вв. церковные писатели продолжали говорить об эбионитах. Согласно Евсевию Кесарийскому, эбиониты считали Иисуса «бедным и обыкновенным человеком, который только за совершенство нрава признан праведным и который родился от соединения мужа с Марией» (III. 27). Правда, Евсевий отмечает, что есть и другие, того же названия, которые признают, что Иисус родился «от соединения святого духа с Марией, но не допускают предвечности его бытия и не соглашаются исповедовать его Словом (логосом) и Премудростью божией» (ср. в каноническом Евангелии от Иоанна: «И Слово стало плотию и обитало с нами». — 1.14; такого восприятия изначально существовавшего логоса, воплотившегося в Иисусе, ни одна группа эбионитов, согласно Евсевию, не разделяла).
По словам Евсевия, эбиониты называли апостола Павла отступником; пользовались они Евангелием евреев. Характеристика Евсевия восходит к тому, что писал об эбионитах Ириней, однако не совпадает полностью: кроме произведений Иринея в распоряжении Евсевия были и другие источники, в частности
Гегесипп (III в.). Евсевий пишет, что он (Гегесипп) цитирует Евангелие евреев (НЕ. IV. 22, 8).
Совокупность данных — Иринея, Тертуллиана, Евсевия показывает, что основная масса эбионитов отрицала божественную природу Иисуса. Поэтому трудно предположить, что они пользовались Евангелием от Матфея в том виде, в котором оно вошло в Новый завет: в евангелии, почитаемом эбионитами, должно было отсутствовать описание чудесного рождения Иисуса. Епифаний, цитируя отрывок из евангелия, которым пользовались эбиониты, говорит, что оно начинается с описания появления Иоанна Крестителя. Возможно, у Иринея речь идет об арамейской версии Евангелия от Матфея, о которой писал Иероним и которую, по его словам, он видел в библиотеке в Кесарии. Однако слишком мало данных, чтобы с уверенностью отождествить арамейское Евангелие от Матфея с евангелием эбионитов.
Иероним указывает, что евангелием, почитаемым эбионитами, пользовались также и назореи. В Комментариях к книге пророка Исайи ои говорит, что евангелием, написанным по-еврейски, пользуются назореи. Епифаний в своем произведении «Панарион» пишет, что назореи отличаются от христиан тем, что соблюдают субботу, но из-за веры в Христа они отличаются и от иудеев. Они пользуются Евангелием от Матфея, написанным по-еврейски (имея в виду арамейский язык. — Haeres. I. 29.7, 9). Из этих свидетельств не вытекает существование каких-либо вероучительных отличий между назореями и эбионитами. Назореи, по словам Епифания, жили в Палестине до Христа и пользовались священными книгами «оссеев» (искаженное — «ессеев»). Ортодоксальные иудеи называли назореями всех христиан, а их учение — назорейской ересью (Деян. апост. 24.5); апостола Павла обвиняли в том, что ои является представителем назорейской ереси. Дохристианские, иудейские назореи, проповедовавшие аскетизм, отказывались стричь волосы, не употребляли вина и мясной пищи; движение это на рубеже нашей эры слилось с ессеями (отсюда — слова Епифания о существовании назореев до Христа). В I в. н. э. назореями, по-видимому, называли аскетические сектантские иудейские группы, к которым причисляли и последователей Иоанна Крестителя. Что касается учеников Иисуса, то, вероятно, «эбиониты» и «назореи»— это самоназвания одних и тех же групп верующих (ср. множественность самоназваний у кумранитов: «нищие», «сыны света», «простецы» и т. п.). С развитием христианства вероучения этих групп разошлись: одни из них признали божественное происхождение Иисуса, но продолжали считать себя иудеями, другие — сохранили свои представления об Иисусе-человеке. Естественно, что у этих групп, во всяком случае со II в., когда сложилось учение о непорочном зачатии, признанное не всеми христианами, и содержание евангелий должно было различаться. В этой связи встает вопрос о Евангелии евреев, которое упоминает Евсевий. В «Церковной истории» он замечает, что некоторые относят к числу подлинных писаний Евангелие евреев (III. 25). На это евангелие ссылаются без осуждения его Ориген и Климент Александрийский. Вряд ли такое отношение было бы возможным, если бы в нем отрицалась божественная природа Иисуса.
Итак, мы должны признать, что существовало по крайней мере два иудео-христианских евангелия; одно, почитавшееся эбионитами, другое, известное христианским писателям под названием «Евангелие евреев» (какое-то из них было написано по-арамейски и называлось Евангелием от Матфея). Некоторые ученые считают, что существовало еще третье иудео-христианское евангелие — евангелие назореев, что именно оно было написано по-арамейски, а остальные два — по-гречески. Но специально исследовавший учение иудео-христиан Ж. Даньелу отождествляет евангелие назореев и Евангелие евреев, отличая его от евангелия эбионитов (группа, почитавшая первое евангелие, была, по его мнению, ортодоксальна, в то время как эбиониты были «гетеродоксы»). Такое же деление проводят и издатели новозаветных апокрифов в польском переводе {8}. Была высказана точка зрения и о том, что евангелия эбионитов, назореев, евреев — различные местные варианты одного раннехристианского евангелия, написанного по-арамейски {9}. Эта точка зрения кажется вполне вероятной: она объясняет и сходство приводимых цитат из разных евангелий, и нечеткость атрибуции иудео-христианских евангелий, которая встречается у церковных авторов. Однако к тому времени, к которому относятся цитируемые этими писателями отрывки, подобные «местные варианты» уже сложились, и при группировке фрагментов мы следовали двучленному делению, объединяя отрывки из евангелия евреев и назореев {10}.
Дошедшие до нас фрагменты иудео-христианских писаний позволяют отнести их к тому же жанру, что и евангелия синоптические. Там содержались элементы жизнеописания Иисуса, рассказывалось о сотворенных им исцелениях, приводились его речения и проповеди. Евангелие эбионитов, как уже было сказано, начиналось с появления Иоанна Крестителя. Важное место здесь занимало описание крещения самого Иисуса. В сохранившемся отрывке говорится, что во время крещения на Иисуса сошел дух святой, и голос возвестил Иисусу. «Ты Сын возлюбленный…»; затем голос с неба возвестил уже Иоанну: «Это Сын мой возлюбленный…» В евангелиях от Марка и от Луки сохранено обращение к Иисусу — «Ты Сын мой…» (Мк. 1.11— Лк. 3.22), но обращения к Иоанну нет. В Евангелии от Матфея голос с неба произносит только вторую фразу — «Сей есть Сын мой возлюбленный…» (3.17). Казалось бы, различие между каноническим текстом Евангелия от Матфея и апокрифической версией невелико, но за ним стоят разные трактовки образа Иисуса. Согласно Евангелию от Матфея, знамение было не для Иисуса, а для Иоанна и окружающих его людей: Иисус, Сын божий, уже по рождению обладал и человеческой и божественной сущностью, он не нуждался ни в каких знамениях, каким и явилось нисхождение святого духа в виде голубя {11}. В евангелии эбионитов голос с неба возвещает прежде всего Иисусу о его предназначении; дух нисходит на него. Именно в этом акте, с точки зрения эбионитов, произошло как бы второе, духовное рождение Иисуса, он стал истинным мессией. Это представление могло восходить к ветхозаветным идеям отношения «отец — сын» между богом и царем, который становился «сыном божиим» при помазании его на царство {12}. В Новом завете нет слов «в сей день я породил тебя», которые играют столь существенную вероучительную роль в апокрифе. Отсутствие это вполне объяснимо: они противоречили учению о непорочном зачатии.
Похожее описание крещения Иисуса содержится в отрывке Евангелия евреев. Там не голос с неба, а сам святой дух говорит Иисусу, что он ждал его из всех пророков, «ибо Ты Мой покой, Мой сын первородный и Ты будешь править вечно»; согласно теологической концепции этого евангелия, произошло полное соединение духа с Иисусом, который стал пророком из пророков, «сыном» духа святого {13}. В арамейском тексте «святой дух» мыслился как мать Иисуса: по-арамейски «дух» (ruah) — женского рода (ср. фразу, цитируемую Оригеном: «Мать моя, святой дух»). Это выражало представление о новом — от духа —